Мужчины делают по глотку. Я вежливо отпиваю кофе, а Лариса вкатывает в кабинет столик с закусками.
Хорошо, оглядев приношение, удовлетворённо крякает Ивантеев, и Лариса, одарив Васильева улыбкой, исчезает, плотно прикрыв за собой двери.
Ну так с чем, гости дорогие, пожаловали? Директор завода переправляет на стол тарелку с жёлтыми кружками лимона.
Да собственно возникло пара вопросов по тендеру. Васильев отставляет бокал в сторону и аккуратно раскладывает на колене белую салфетку. Но это мы обсудим, а пока разрешите воспользоваться оказией: Наталья Борисовна хочет посмотреть тестовые образцы на производственной линии. Не возражаете?
Сообразив, что Васильев пытается аккуратно выставить меня из кабинета, чтобы не портить мужской «праздник виски», я включаюсь в игру:
Пётр Васильевич, вы не обидитесь, если я на некоторое время вас оставлю?
А покушать?
Спасибо, но чуть позже.
Ну, как знаете, Ивантеев пожимает плечами.
Обещаю, что я надолго, продолжаю ломать заданную комедию я. Я только до цеха и обратно.
Угу. Сейчас вызову вам сопровождающего, Ивантеев отдёргивает пальцы от тарталетки с оливье и неохотно приподнимается из-за стола. Успеваю встать на ноги первой:
Нет-нет, сидите, сидите, я Ларису попрошу.
Как скажите, Наталья Борисовна. Директор завода с видимым облегчением плюхается обратно в кресло. Прихватив сумку, кивком прощаюсь и иду к дверям. На пороге оглядываюсь: расслабившийся Ивантеев готовится разлить «по новой», на обречённом лице Вадика написана решимость пройти весь алкогольный ад до конца, и только Васильев, откинувшись на спинку дивана, по-прежнему погружён в свои мысли.
Прикрываю за собой дверь. Оборачиваюсь: Лариса, напевая себе под нос, с удовольствием расставляет в вазе высокие розы. Свой букетик она уже водрузила в вазочку, украшенную китайскими бабочками. «Аляповато на мой вкус», думаю я не то о вазочке, не то о Ларисе.
Лара, мне нужен сопровождающий, чтобы пройти в цех.
Сейчас.
Отвлекшись от директорской икебаны, Лариса изгибается и придвигает к себе телефон. Ожидая, когда за мной придут, я отворачиваюсь и опираюсь ладонями о подоконник. Смотрю в окно, туда, где, по моему мнению, припаркована машина Васильева.
«Интересно, о чём он думал?» размышляю я, вспоминая погасший взгляд, спрятавшиеся за ресницами. За моей спиной хлопает дверь.
Аня пришла, подаёт голос Лариса.
Аня (девица-гренадёр) той же поступью провожает меня в цех, где я за четыре часа успеваю проверить тестовые образцы, познакомиться с главным инженером завода и даже убедиться, что предположения Васильева по замене корпуса плат оказались верными.
Может, пообедаем? в три часа дня предлагает главный инженер. Благодарно киваю. Мы спускаемся в чистенькую заводскую столовую. Через пять минут обретаю себя с подносом перед кассой. Кассирша пробивает чек, я ищу кошелёк в сумке, и тут ко мне приходит смс-ка. Извинившись перед кассиршей, отставляю поднос и на секунду приоткрываю телефон. Читаю:
«Забирайте меня. АВ». Округляю глаза. Не сдержавшись, фыркаю.
«Через 10 мин. Держитесь», в тон печатаю я.
«Мм», приходит в ответ.
Усмехнувшись, поднимаю глаза на главного инженера:
Начальство просит меня подняться. Извините.
А как же обед?
Пожимаю плечами:
Простите, но как-нибудь в другой раз.
Инженер тоскливо косится на дымящийся борщ с завитушкой белой сметаны, присыпанной кудрявой петрушкой.
«Господи, как же неудобно-то», думаю я.
Вы обедайте, я позвоню Ларисе, прошу я.
Нет уж. Сам вас провожу, вздыхает мужчина и решительно отодвигает в сторону поднос. К тому же, и он хитро прищуривается, у нас сегодня на заводе банкет.
«Боюсь, не дойдёт до банкета», проносится в моей голове, когда инженер, подведя меня к приёмной Ивантеева, толкает дверь, и мы застываем на пороге.
Вы никогда не видели «домик», созданный из двух хорошо «датых» мужчин, которые, почти соприкасаясь лбами, в последнем трогательном прощании трясут друг другу руки? Штришок экспрессии в эту картину добавляет покачивающийся Вадим, пытающийся сфокусироваться на Васильеве.
Ого! Удачи, подмигивает мне инженер и, пряча улыбку, стремительно исчезает в недрах бездонного холла.
О, Наталья Борисовна, Ивантеев, стоящий к двери лицом, успевает узреть меня первым.
А? испуганно оборачивается Васильев. Медленно моргнув, уставился в моё лицо. Поймав насмешку в моих глазах, тут же выпустил цепкую длань Ивантеева и попытался затянуть узел галстука, от чего тот окончательно съехал вбок.
Н-нам пора, невнятно сообщает он.
А может, всё-таки останетесь? На банкет, а? Ивантеев с тоской взирает на дорогого гостя.
Увы, начальство не отпускает, бормочет Александр Владимирович.
Это кто начальство? Тарасов ваш, что ли? хмыкает Ивантеев. А вот я ему сейчас ка-ак позвоню, и…
Н-нет. Д-другое начальство. Вот, Васильев указывает на меня.
А-а… ну да… ну тогда конечно… Наталья Бар-Борисовна девушка у нас строгая, обречённо вешает голову Ивантеев. Пряча улыбку, шагаю к подгулявшему имениннику.
Ещё раз с днём рождения, но нам действительно пора. Пытаюсь отделаться рукопожатием, но Ивантеев сгребает меня в медвежьи объятия и со смаком расцеловывает в обе щеки.
Красавица. Будь я помоложе, как он, кивок в сторону Васильева, я бы у-ух!
Александр Владимирович морщится, а Ивантеев переключается на Шевелёва. Далее следует просьбы «не болеть» и предложения «звонить почаще». Наконец мы выбираемся в коридор, где нас ожидает Анечка.
О! Вадик дурашливо закидывает вверх голову, разглядывая великаншу. Я уже не знаю, куда глаза девать.
Цыц. М-минутку, извиняется Васильев. А ты за мной. Быстро! последнее сказано Шевелёву. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Вадик послушно отправляется следом за начальством.
Куда это они? проследив, как эта парочка скрылась за углом, интересуюсь я.
Там туалеты, шепчет красная, как рак, Анечка.
Прислушиваюсь, как в отдалении хлопает дверь. Потом до меня доносится шум воды, пущенной на полную.
Цветы у вас какие красивые, неловко подаю голос я. Вы выращиваете?
Анечка покрывается пятнами. Я начинаю придумывать другую тему для разговора, но к моему счастью шум воды утихает, далее опять хлопает дверь, а из-за угла появляются Шевелёв и Васильев. Пробежав по ним глазами, замечаю влажные, тщательно приглаженные шевелюры, галстук, вернувшийся на своё законное место на шее одного, и застёгнутый на все пуговицы пиджак другого.
