Извините, совершенно нормальным, уже «своим» голосом произносит Васильев.
Всё хорошо? не удержавшись, интересуюсь я. Васильев бросает на меня взгляд, из-за которого я моментально чувствую себя призёршей конкурса «Стерва года».
Пойдёмте. Мы готовы, командует он.
Анечка стреляет глазами в Вадима, почему-то съёживается, точно хочет стать меньше, и доводит нас до проходной.
До свидания, бормочет Анечка.
Ага, увидимся! счастливым голосом отзывается Шевелёв. Бросив злой взгляд на Вадика, Васильев толкает дверь для меня:
Прошу.
Спасибо. Юркнув под его руку, пытаясь сдержать смех, вылетаю в прохладу улицы, которую успели накрыть полупрозрачные сумерки сентября. С удовольствием втягиваю в лёгкие воздух чистый, каким он бывает только после дождя.
Ф-фу, с облегчением фыркает позади меня Вадик. Наташ, ты не представляешь… оборачиваюсь, ты даже не представляешь, что это было. Такое ощущение, что Ивантеев решил напоить нас в дрова, но Александр Владимирович принял удар на себя, а я…
Ага, она представляет. Покури лучше. Жёстко обрезав Вадиму не вовремя раскрывшиеся крылья, Васильев переводит хмурый взгляд на меня: Кстати, я вам должен.
За что?
За цветы.
Вы же уже заплатили, недоумеваю я.
Ларисе, уточняет Васильев.
Вы ничего мне не должны. Я отворачиваюсь.
И вот вечно этот недовольной тон. И спор на пустом месте.
Не оглядываясь, протягиваю ладонь. К моему удивлению в мою руку ложится не купюра, а нечто тяжёлое и металлическое. Изумлённо подняв брови, рассматриваю брелок от «БМВ».
Везите. Всё, как вы хотели… Только осторожней. Чёртова машина… Кто был знал, как я её ненавижу. Игнорируя мой ошарашенный взгляд, Васильев идёт в сторону «бэхи». Распахивает дверцу, с остервенением сдирает с себя пиджак. Потом одумавшись, аккуратно развешивает его на кресле и плюхается на сидение. Рывком пристёгивает ремень, достаёт из кармана мобильный.
Да, привет, это я, резко и отрывисто говорит в трубку он. Что? Да, выпил. Да, много. Да, еду домой… Да не волнуйся ты, меня есть, кому отвезти. Всё, пока.
С кем это он? помедлив, интересуюсь я у Вадика.
Ну, это, неуверенно начинает тот.
Так, вы докурили? доносится до нас повелительный рык Васильева.
Прости, Наташа, но это не моё дело. Пряча глаза, Вадим отстреливает «бычок» и спешит к автомобилю».
5
«Наконец и мадемуазель Павлова соизволила открыть дверцу. Пока она рассаживается за рулём, прикрыл глаза, откинулся затылком на подголовник. Господи, кто бы знал, как мне сейчас плохо. Из-за язвы я вообще стараюсь не пить, а тут вдул… то есть выдул… Кстати, а сколько я выпил? Пол-литра? Литр? Ух ты ё…
В моей голове выстреливает очередной фейерверк.
Как сидение настроить? доносится до меня звонкий голос Павловой, режущий перепонки почище любого сверла.
Кнопка под правой рукой, буркнул я.
А зеркала?
А зеркала под левой… Слушайте, вы же водили!
Приоткрыв один глаз, наблюдаю за Павловой, ёрзающей на сидении и разглядывающей панель приборов.
Ну что на этот раз? интересуюсь я.
А можно, я пиджак сниму?
Да хоть всё… Снимайте.
«Зря сказал», доходит до меня, когда «балерина» округлила глаза и уставилась на меня. Пытаясь скрыть смущение, тру лоб и приоткрываю окно.
Вадим, у тебя есть сигареты?
Ага.
Разворачиваюсь к Шевелёву, и тут «балерина» выжимает педаль газа в пол. «Бэха» прыгает вперёд. Вадик подпрыгивает, а я вцепляюсь одной рукой в «торпеду», а другой в тёплую коленку Павловой. Вадим стукается головой о потолок.
Аккуратней! смеётся он и трёт затылок.
Простите. Я быстро убираю руку от стройной ноги, ощущая, как напряглись её мышцы.
Ничего, помедлив, сообщает Павлова и одёргивает юбку.
Наташ, а что с образцами плат? Не подозревая о наших сложностях, Вадим протягивает мне сигареты и зажигалку. Так вы же в машине не курите? спохватывается он.
Уже курю, злым голосом отзываюсь я.
Отлично, я тогда тоже покурю, радуется Вадик. Так что там с тестами, Наташ?
Сейчас расскажу, только на Калужское шоссе выберусь.
Подобравшись на сидении, кошусь на невинное лицо «балерины» и на её ногу, которая мечется по педалям. Павлова включает «поворотник», ловко выводит «БМВ» из «загончика» парковки, находит неизвестную мне развилку и вливается в поток Калужского шоссе. Выкатив машину на трассу, устанавливает скорость в 110 км/ч, после чего расслабленно переносит локоть левой руки на ободок дверцы и начинает спокойным будничным тоном вещать про то, что делала на заводе. Вадим с интересом слушает её, иногда перебивает и задаёт умные вопросы. Павлова отвечает, поглядывая на меня. А я? А я тоскливо разглядываю шоссе и придорожный лесок. И знаете, о чём я думаю? О том, что как это ни странно, я очень люблю умных женщин. Но не тогда, когда умные женщины делают работу за меня. И уж точно не тогда, когда умная женщина хочет занять моё место.
Тем временем Павлова заканчивает свой рассказ фразой:
В общем, если Ивантеев согласится не накручивать на себестоимости оболочек, то можно считать, что тендер мы выиграли.
Согласится, не бойся, фыркает Вадим и поясняет свою мысль: После сегодняшнего возлияния с Александром Владимировичем он вообще на всё согласится.
«Трепач несчастный, сжимая челюсти, думаю я. Ничего, в следующий раз ты будешь бухать за двоих».
Вот как? Ну и славно, кинув на меня быстрый взгляд, Павлова закусывает губы и принимается рассматривать пробегающие дорожные знаки и указатели. Мы, кстати, в Москву въезжаем, объявляет она.
Клёво, радуется Вадик, а можно меня в районе Беляево высадить? К приятелю зайду, зачем-то поясняет он Павловой.
Минут через десять. «Балерина» каким-то чудом встраивается в проём между «газелями». Под аккомпанемент клаксонов и дорожного шума, пробивающихся в незакрытые окна «БМВ», мастерски уводит автомобиль к съезду на Профсоюзную.
Вадик, где мне остановиться? поднимает глаза к зеркалу.
Во-он там. У троллейбусной остановки. Видишь? ухватившись за её подголовник, сообщает Вадим, и «балерина» мастерски прижимает «бэху» к тротуарам.
Классно водишь. Спасибо, улыбается Вадик. Поворачивается ко мне и тянет руку: До свидания, Александр Владимирович.
М-м. До завтра. Утром ты за меня, бросаю я.
Понял. Кинув последний жадный взгляд на Павлову, Вадик выпрыгивает из машины и бегом устремляется к подъезжающему к остановке троллейбусу с цифрой «семнадцать».
