Александр Владимирович, поигрывая пустым стаканчиком, начинаю я а может, мы с вами всё-таки поговорим?
Быстрый взгляд на меня из-под ресниц, после чего газета с преувеличенной тщательностью складывается. Длинные пальцы выбивают ритм на обтянутом серым денимом колене.
А о чём нам разговаривать, Наталья Борисовна? светским тоном осведомляется он.
Ну, я, например, очень хочу извиниться за то, что…
Наташ, Васильев устало морщится. Что ты видишь? и он кружит указательным пальцем в паре сантиметров от своего лица.
Ну, по-моему, вы на меня обиделись. Откидываюсь на деревянную спинку стула.
Обиделся? Ты считаешь, это подходящее слово? едко иронизирует он. Нет, дорогая моя, я на тебя не обиделся. Я на тебя зол так зол, что очень боюсь сказать тебе сейчас что-то такое, о чём я потом пожалею. Но ещё больше мне не хочется, чтобы ты, взмах руки и поворот пальца с указанием на меня, чтобы ты сейчас сказала мне что-то, из-за чего мы с тобой сразу же отправимся на регистрацию, где и аннулируем твой билет в Прагу. Так что поговорим после. А пока помолчим, Васильев разворачивает газету.
Как хочешь, вздыхаю я и поднимаюсь со стула. Тогда я пойду по залу погуляю.
М-м, погуляй, погуляй, и Васильев углубляется в сводки.
«Пассажиры приглашаются на рейс…»
Через два часа, прошедших в его чтении всех имеющихся у него газет и моем путешествии по всем магазинам «Домодедово», мы наконец устраиваемся в салоне бизнес-класса.
Садись к окну, Васильев пропускает меня вперёд, я передаю ему свою сумку, которую он, потянувшись, отправляет в багажный отсек над нашими головами. От его движения футболка под распахнутой курткой ползёт вверх, и я успеваю заметить впадину жёсткого живота и узкую дорожку чёрных волос, исчезающую под крупным ремнем. Моргнув, отворачиваюсь. Бросив на меня быстрый взгляд, Васильев поддергивает джинсы и садится на соседнее ко мне кресло. Я принимаюсь грызть заусениц, он откидывается на спинку серого сидения и роется в синем кармане с журналами, прикреплённом перед нашими креслами. Вот тут-то в моём сознании и начинает зарождаться война между совестью и теми силами, которые всегда призывают разделить чувство вины на двоих, а ещё лучше переложить всю ответственность на Васильева.
«В конце концов, он первым начал. А из самолёта он меня уже не выкинет», мстительно думаю я. Когда я уже открываю рот, чтобы устроить какой-нибудь укорот, Васильев закрывает глаза, явно собираясь вздремнуть. Оценив эту новую позу с прежним девизом «отстань от меня, не хочу с тобой разговаривать», презрительно кривлю губы, достаю из стойки наушники и демонстративно отворачиваюсь к окну. Серый, кажущийся влажным, асфальт под нами начинает разбег (в действительности это наш «боинг» разбегается по взлётной полосе), самолёт набирает скорость и прыгает в синее небо.
Дамы и господа, авиакомпания «CSA» приветствует вас на борту самолёта… капитан корабля и экипаж…
Закрываю глаза и поудобнее устраиваюсь на мягком сидении…
Я смеюсь и бегу по узкой, выложенными стертыми кирпичиками мостовой, мимо сказочных домиков с красными крышами и загадочными вывесками, где над буквами стоит магическая галочка. «Обернись», зовёт меня отец. «Зачем?». «Если хочешь увидеть настоящую Прагу, то иди вперёд, но оборачивайся каждые двадцать шагов. Только так ты увидишь город. Именно здесь я встретил твою маму». «Правда?» удивляюсь я. «Да, смеётся мама и прижимается к отцу. «Это было как в сказке?» «Да, как в сказке». «Я тоже хочу, как в сказке», шепчу я, чуть завидуя, глядя на своих молодых и ещё очень счастливых родителей…
Чай или кофе?
Что? я хлопаю ресницами, продираясь сквозь осколки воспоминаний и сна и тихого, чуть хрипловатого, странно знакомого голоса.
Чай или кофе? повторяет Васильев.
Чай, тру глаза, возвращаясь в действительность. Такая же знакомая, как голос, рука откидывает передо мной столик, и Васильев переправляет туда чашку и бутерброд, запечатанный в фирменный конверт чешских авиалиний. От запаха крепкого горячего напитка кружится голова, а при виде аппетитного ролла с курицей желудок благодарно мурлычет.
Супер, я как раз не обедала. С удовольствием раздираю картонную обертку и надкусываю свеженький бутерброд. М-м, прелесть какая! Обожаю суши и фаст-фуд, сообщаю я.
Нда? Ну, тогда приятного аппетита, Васильев искоса наблюдает, как я уписываю нехитрый ланч.
Шпашипа. Мой рот набит едой, поэтому слова искажаются и звучат довольно забавно. Сглотнув, смущённо улыбаюсь. Спасибо.
Хорошо, но мало? Васильев показывает на второй бутерброд, лежащий на его столике. Будешь?
А это чей? подозрительно кошусь на начальника.
Вы сегодня поразительно догадливы, Наталья Борисовна, усмехается Александр Владимирович. Если хочешь, ешь. Я всё равно не буду.
А почему? разворачиваю картонный конверт. Между прочим, это вкусно.
Охотно верю на слово. Васильев снова роется в синем карманчике, и на свет появляется номер журнала «GQ» с Мэттом Дэймоном на обложке.
А что ты любишь? спрашиваю я, моментально сообразив, что ещё немного, и Васильев снова спрячется от меня за очередной статьёй.
Что попроще.
Например?
Например, отварную картошку. Кусок мяса. Рыбу. Овощи.
У тебя проблемы со здоровьем, да? осторожно спрашиваю я.
Типа того, резкий хруст развёрнутого на середине журнала, шуршание страниц, очередное покачивание ноги и полное погружение их хозяина в передовицу под интригующим названием: «Что такое осень?». Вздохнув, я медленно доедаю потерявший вкус бутерброд.
«Ну что за человек, а? Ну вот как с ним разговаривать?»
«Пристегните ремни. Мы начинаем посаду в аэропорту Вацлава Гавела…».
«Боинг» снижается, тараня тёмные потоки воздуха. Ночь за иллюминатором надела на небо чёрный мешок. Под крылом «боинга» вырастает выложенная огоньками Рузине. Самолёт, плавно покачиваясь, мягко касается шасси земли, и из эконом-класса долетает шквал аплодисментов. Васильев отстёгивает ремень и забирает из отсека наш багаж. Свою сумку он вешает на плечо, мою, помедлив, берёт за ручку и тянет по проходу.
«Видимо, это из-за того, что я слопала его бутерброд», мысленно ехидничаю я, но послушно топаю следом. Мы довольно быстро проходим паспортный контроль и выходим на улицу. Я с удовольствием глотаю разреженный, чуть влажный воздух ночной Чехии. Васильев, покрутив головой, направляется к стоянке такси. Из окошка желтого «Форда» высовывается водитель, очень похожий на рыжевато-бородатого пана из рекламы «Жатецкий гусь».
Co si přejete, prosím? интересуется он.
Отель Амбассадор, Вацлавская намести, отвечает Васильев на своеобразной смеси русского и чешского.
Русские? в свой черёд радует нас водитель знанием родного языка. Ну, и как там в России?
