Раздумывая, как развернуть разговор с девицей и как ловко выставить её из Конторы коленом под зад до прихода Тарасова, встаю из-за стола и подхожу к окну. Окно частично выходит во внутренний двор, куда постепенно стекаются все наши сотрудники. Кто-то с вороватым любопытством разглядывают мою 'бэху' (знали бы они, как мне надоела эта машина), кто-то морщится, но всё равно жадно курит одну за одной (видимо, пробухал все выходные). Я же ищу глазами в толпе худенькую 'балерину'. Нет-нет, я не оговорился: именно так я назвал про себя бледную девицу со страдальческим лицом и длиннющими ногами, которую видел в нашем дворе минут пять назад. Развёрнутые плечи, хорошая грудь, ровная, абсолютно прямая спина — и дёрганная походка, при виде которой мне захотелось не то засмеяться, не то заплакать, не то пожалеть 'балерину'. Поймав мой взгляд, девчонка, которая секундой ранее мучительно морщила лоб и кусала в кровь губы, тут же сделала скучающее лицо и преобразилась в Снежную королеву. Но меня сложно обмануть: парень я наблюдательный. 'Туфли жмут', - догадался я и отвернулся, чтобы скрыть усмешку и не терзать девочку. Правда, на секунду насторожился: 'балерина' явно хромала в нашу Контору. Вопрос: к кому? Но поскольку с приходом Тарасова Лена и её менеджеры (читай 'подружки-сплетницы') чуть ли не каждый день собеседовали секретарей, продавцов и менеджеров, я успокоился: невзрачная 'балерина' могла, в лучшем случае, претендовать на позицию в нашей бухгалтерии (там у нас все с такими лицами), — в худшем, в административном отделе ('сбегай-подай-принеси').
От размышлений меня отвлекает барабанная дробь каблуков, бьющая по ламинату пола. Поворачиваюсь лицом к двери, опираюсь о стол ладонями и присаживаюсь на край стола. Вежливый стук в стеклянную дверь — и в проёме показывается возмущённое лицо Ленки. Причём вид у 'кадровички' такой, точно её пятнадцать минут возили морд… лицом об стол. Склонив голову к плечу, непроизвольно фыркаю.
— Ну? — произношу я.
— Ой, дай отдышаться, Сашка. — 'Ленок' закрывает двери, приваливается к ним спиной и закатывает глаза. — Ну ничего себе!
— Что, кандидатка очень страшная? Укусила тебя?
— А ты её, кстати, видел, — огрызается Ленка.
— В смысле? — 'не догоняю' я.
— Во дворе. Пятнадцать минут назад. В синем костюме. Длинноногая цапля с перекошенным лицом бледной моли.
— Балерина? — непроизвольно выдыхаю я и невольно тяну вперёд шею.
— Какая ещё балерина? — в свой черёд удивляется Ленка. — Волочкова, что ли?
— Забудь, — морщусь я, вспоминая фразу, которую неосторожно бросил на крыльце. Потому что на месте новой кандидатки я представлял себе совсем иную женщину: основательную, широкую в кости и почему-то полную.
— А ну-ка пошли, — разворачиваю Ленку лицом к дверям.
— Дай хоть отдышаться, — жалобно просит Ленка.
— По дороге выдохнешь. — Я тяну 'кадровичку' в коридор, ведущий к лифтам. — Потому что пока ты будешь 'выдыхать', к нам Тарасов пожалует и прости-прощай задуманная мной афера. М-м? — нажимаю на кнопку.
— М-м, — мычит Ленка и послушно заходит в кабину.
— Давай, рассказывай, что с этой Павловой не так? — требую я.
— Саш, поверь мне, я много чего видела в жизни, но никогда не проводила собеседование с подобной стер-стервой.
— Да ладно, — не верю я. Потому что по сравнению с Ленкой все стервы миры должны стыдливо потупиться и уступить первое место нашей 'кадровичке'. — Так что произошло? Я же дал тебе вопросы, которыми ты могла её задавить.
— Ага, спасибо тебе, друг сердечный, — ёрничает Ленка. — Я по твоей бумажке и действовала. Села и первым делом спрашиваю, чем эта Павлова занималась и знает ли систему 'эрэм один'.
— Систему эрэм… Погоди, PMI, что ли? — доходит до меня. — Лен, это английская аббревиатура. Читается как 'пиэмай'. Означает систему управления проектами.
— Не мог раньше сказать? — бесится Ленка.
— Вообще-то я думал, что ты знаешь подобные вещи… Ладно, чёрт с этим. Дальше что?
— А дальше я спросила её про центр компеций.
— Компе… Центр компетенций, что ли? Это же сокращение, Лен. — Клянусь, если бы не трагизм ситуации, я бы смеялся в голос.
— Не перебивай меня! — злится Ленка. — Ты прямо, как эта Павлова. Потому что пока я сидела и, как дура, читала твою бумажку, эта стерва так грустно на меня посмотрела и с сожалением произнесла: 'А вам то, что я рассказываю, не очень сложно? Может, лучше о моём хобби поговорим? Это проще для вашего понимания'.
Не выдержав, фыркнул. Не смог удержаться — и расхохотался.
— Очень смешно, — оскорблённая Ленка закусывает губы и отворачивается.
— Ну, прости, — глажу её по спине. — А потом что?
— А потом я решила спросить у неё, отчего она с предыдущей работы уволилась? — мрачно откликается Ленка. — А эта… эта бл… эта бледная моль… эта серая мышь отвечает, что у неё бывший муж — игроман. И что в 'Микрософт' об этом узнали, а ей краснеть не хотелось, и поэтому она написала заявление по собственному.
— Вот прям так честно сказала? — удивляюсь я.
— Вот прям так честно сказала, да, — передразнивает меня Ленка. — 'Не боитесь, что после такого ответа вы к нам можете не устроиться?' — спрашиваю. — 'Нет, не боюсь, — улыбается. — Потому что ваша служба безопасности уже в курсе, а я, тем не менее, здесь. К тому же, у меня блестящие рекомендации'. 'Ну и от кого они?' — спрашиваю.
— Ну и от кого они?
Лифт останавливается. Я делаю шаг вперёд.
— … А от Тарасова! Она с ним, видишь ли, прошла первое собеседование… Останавливаюсь, как стреноженный конь.
— … они встречались, месяц назад. А два дня назад обо всём договорились. И сегодня Павлова прискакала сюда, чтобы пройти формальное интервью со мной. — Ленка по инерции продолжает идти вперёд и утыкается носом мне в шею.
— Да-ё… Ты что, заснул, Васильев? — Ленка немедленно прислоняет ко рту тыльную сторону ладони и проверяет, не размазалась ли её красная губная помада.
— Ах, вот значит, как… — зловеще цежу я, — без меня меня, значит, уже женили… ещё два дня назад… Слушай, Лен, а эту Павлову не интересует, почему меня, её потенциального начальника, на их встречи не пригласили?
— Нет, Павлову это не интересует, — с издёвкой сообщает Ленка, достаёт платочек и, поплевав в него, начинает быстро тереть мне шею.
— Не интересует, значит… Ну-ну… Ладно, сейчас разберёмся, — отстраняю Ленку, вытираю шею сам и решительно толкаю дверь переговорной комнаты'.
5
'Воспользовавшись исчезновением 'кадровички', пообещавшей 'привести того, кто лучше разбирается в ваших технических знаниях', откидываюсь на стуле и тайком, под столом, снимаю с правой ноги 'лодочку'. Переношу вес туфли на пальцы, покачиваю ногой и с любопытством разглядываю переговорную комнату. 'А мне здесь нравится' — думаю я и с удовольствием брожу взглядом по большой плазме, столу, отделанному стеклом, металлом и кожей. Блуждаю глазами по гладко отштукатуренной светлой стене с нарядными дипломами, кубками и сертификатами. В это время стеклянная дверь переговорной распахивается и передо мной возникает тот, кого я подспудно ждала: Александр Владимирович Васильев. Собственной персоной. Позавчера Тарасов вкратце рассказал мне про него. 'Тридцать пять лет. Холост. Москвич. Проходил обучение во Франции… Он очень умный, Наташа. Но ты будешь с ним собеседовать только при мне, потому что у меня, к сожалению, есть все основания считать, что этот человек будет против тебя. А твоя задача — войти в его коллектив, вытащить из него все контакты и возглавить ИТ-департамент в тот день, когда он уволится сам, — ну, или я его уволю…'.
