Пока нормально, потирая указательным пальцем губы, смеётся Васильев. Никогда бы не сказал, что земляк: так на чеха похож.
Ассимилировался. Довольный водитель кивает кудлатой головой, помогает загрузить сумки в багажник. Васильев распахивает передо мной заднюю дверцу такси. Тоскливо оглядываюсь на здание аэропорта: мне почему-то неимоверно хочется обратно, в Москву.
Садись, садись, усмехается Васильев.
Устроив меня на подушках сидения, усаживается рядом с водителем, после чего в салоне немедленно возникает тот диалог, который, свойственен большинству мужчин, встретившихся за пределами родины:
Ну, как там Москва, мать городов русских?
Пока стоит.
«Евро 2016» видел? Опять продули наши казлы.
М-м. Мне исландцы понравились.
А ты слышал, мы из ЕС выходить думаем?
Да, читал в "Le Monde".
Ты женат?
Нет.
А…? таксист бросает на меня быстрый взгляд.
Моя коллега. Мы здесь в командировке.
А-а… А я уж было решил, что жена такая строгая. Ухмылка Васильева и небрежный взлёт бровей. А я-то тут, к слову, женился. Она у меня местечковая, но борщ так нормально варит. И ваще…
К дальнейшему я уже не прислушиваюсь. Я кладу ногу на ногу и смотрю в окно. Неброский, тусклый пригород Рузине с его маленькими, скучными домиками постепенно остаётся позади, а из темноты вырастает сказочный город. Но долгожданная встреча с Прагой совсем не радует меня. Оцениваю свои ощущения, пытаюсь понять, что не так. Скорей всего, дело в повисшем между мной и Васильевым напряжении. Взрывоопасная вспышка возникла ещё там, в Москве, в «Домододедово». Она витала в воздухе. Она летела с нами в «боинге». Она снова обозначилась, когда Васильев усадил меня в этот жёлтый «Форд», а с приближением к гостинице дурное предчувствие стало охватывать меня всё сильней и сильней. «Что-то обязательно будет. Просто так ты не отделаешься. Он явно что-то затеял», кричит мне моя интуиция.
Таксист выруливает на Вацлавскую площадь, или, как говорят сами чехи, на Вацлавак. Она, с её длинными дорожками, «зелеными» зонами отдыха и бесчисленными кафе, больше похожа на бульвар. Васильев рассчитывается, водитель долго и сердечно благодарит, и доносит до гостиницы наши вещи. Здесь багаж принимает благообразный швейцар, а Васильев ведёт меня к стойке ресепшен, утопленной в подсвеченный мягким бежевым светом альков. Из-за стойки уже выглядывает чешка. Точёный профиль, высокие скулы, густые волосы цвета льна она действительно очень хороша собой, и по губам Васильева ползёт уже знакомая мне ухмылка.
«Так, всё. Пардон, но на сегодня с меня достаточно».
Останавливаюсь.
Саш, тебе полчаса хватит? бросаю в спину заигравшегося куртизана я.
На что? Притормозив на полном скаку, Васильев оборачивается. Указываю подбородком на чешку:
На это.
Ты ревнуешь, что ли? усмехается он.
«Если честно, то да. И очень».
Сладко улыбаюсь:
А ты меня? Могу свои навыки на швейцаре показать.
Васильев закидывает назад голову и хохочет:
Ладно. А 4. Убила.
Я не понимаю, о чём это он? За неимением лучшего, принимаюсь разглядывать интерьер «Амбассадора». Ещё в детства я хорошо запомнила этот, свойственный только Праге, богемский стиль, с его спокойным бежевым и хрусталём, нежно-звенящим, отбрасывающим разноцветные искры на стены.
Держи ключ от номера, Васильев, «управившись» с чешкой на удивление быстро, протягивает мне пластиковый прямоугольник. Беру карточку, он мою сумку, и мы направляемся по малиновому ковру к лифтам. Васильев жмёт кнопку с цифрой «3».
Прости, а мы с тобой живём на одном этаже? ощущая некоторое беспокойство, интересуюсь я.
М-м.
И по соседству, видимо?
Васильев вскидывает на меня непроницаемые глаза:
Ну да. А что тут такого?
Да так, ничего.
Васильев с интересом поглядывает на меня, я на него вообще не гляжу. На третьем этаже мы выходим, и в унисон шагаем к моему номеру. У своих апартаментов я останавливаюсь:
Спасибо за то, что помог донести сумку. Спокойной ночи.
Спокойной… Только сначала мы кое-что выясним. М-м?
Где? В моём номере? со всей присущей мне язвительностью спрашиваю я.
Можем и в мой пойти. А можем и здесь, в коридоре, поболтать. Мне собственно, всё равно.
Ах так? Ладно, тогда давай поговорим у меня. Я открываю замок. Васильев входит в маленькую прихожую и оглядывается. Я вставляю в разъем, прикреплённый к стене, электронный ключ. Номер немедленно заливает яркий, бьющий по глазам свет. Освещение настолько резкое, что может запросто убить любой намечающийся интим. Но, судя по безучастному взгляду Васильева, сейчас это последнее, что интересует его.
Он в два шага пересекает мой номер и отправляет мою сумку на ближайший комод. После чего возвращается ко мне, заплетшей ноги в прихожей.
Знаешь, о чём я думал и в пятницу, и сегодня? Пожимаю плечами: и так понятно, что это вопрос риторический. Я всё пытался сообразить, почему ты бьёшь наотмашь. И не в ответ, а заранее.
То есть? настораживаюсь я.
Ты меня слышала. Васильев подходит ещё ближе. И только в аэропорту до меня дошло, что ты просто запрограммирована пресекать любые попытки на сближение. Легко и просто ты можешь общаться только с теми людьми, кто тебе не особо интересен. От кого ты никак не зависишь, на кого тебе, по большому счёту, наплевать. Вот с ними у тебя всё хорошо и здорово. Тех же, кто тебе нравится, ты боишься ты словно ждёшь, что они ударят тебя. Вот поэтому и бьёшь первой. Своего рода комплекс, часто свойственный женщинам, которые не уверены в своей привлекательности и «работают» по принципу: не получу, так хоть «поимею». Так, Наташа?
Его догадка настолько близка к действительности, что я оторопела.
Ну так что? наседает он.
Ну знаешь, ты у нас тоже не ангел! пытаюсь отбиться я.
Так, так. А вот здесь поподробней, Васильев отходит от меня и пристраивается на краю письменного стола. Ну, продолжай, вытягивая ноги, предлагает он. Поскольку у нас явно намечается вечер откровений, то я тебя с удовольствием выслушаю.
Тебе напомнить, как ты встретил меня в Конторе в тот первый день, когда я к вам пришла? Я прислоняюсь к косяку двери.
А ты хотела, чтобы я прослезиться от радости, увидев женщину, пришедшую занять моё место? моментально парирует он.
Э-э, невольно краснею я. Ладно, хорошо. Предположим, в этом ты прав. Но кто тебе позволил потом орать на меня и стучать кулаками?
Ну, во-первых, я не орал и кулаками не стучал, Васильев прячет руки в карманы. А во-вторых, что прикажешь делать со вздорной ба… он ловит мой взгляд и моментально исправляется, прости, с женщиной, которая в первый же день ухитряется выставить своего начальника дураком?
