Окутанная паром, под мерно струящимся душем стояла Наташа, опираясь о стену правой рукой, водя ладонью левой по лицу. При звуке моих шагов медленно, словно нехотя повернула голову. Пронзительные глаза незаданный вопрос и в её взгляде появляется то, что я уже видел: отстранённость. Не сводя с меня глаз, невозмутимо переложила мокрую прядь волос на плечо, прикрывая грудь, согнула левое колено. Она словно от меня закрывалась.
Привет, произнесла она ровным голосом так, точно мы были знакомы с ней тысячу лет и тысячу и один раз переспали. Ты уходишь? Помедлив, кивнул. Тогда просто захлопни дверь номера, ладно?
Потоптавшись в дверях, я зачем-то шагнул к ней. Мазанул разом запотевшими глазами по её телу. Поймав мой взгляд, Наташа протянула руку и выключила воду. Изогнулась, схватила с вешалки полотенце, быстро набросила на себя. Придерживая его на груди, холодно и вопросительно подняла брови. И неловкость момента усилилась.
Судя по лицу Павловой, она не планировала продолжать. А на меня разом навалились злость, раздражение и усталость. Я злился на себя за то, что я, взрослый и уже давно состоявшийся тридцатипятилетний мужик, вот так вот стою и не знаю, что мне сказать и что сделать. И что сейчас я больше похож не на без пяти минут генерального директора Конторы, а на восьмиклассника, в первый раз переспавшего с одноклассницей только потому, что она ему доверилась. Я злился на это утро, нелепое до смешного. На то, что пусть на секунду, но поверил в приснившуюся мне мечту, поманившую несбыточным обещанием. На то, что из-за истерики Лизы встал и оделся вместо того, чтобы просто пойти сюда, к ней. А ещё от того, что я понял, догадался, ощутил каким-то сверхъестественным чутьём, что ещё секунда моего молчания и Наташа меня к себе больше уже не подпустит.
Привет. А почему ты не разбудила меня? Играя в спокойствие, привалился к двери.
Ну, ты же спал. Вот я и решила, что если ты до девяти сам не проснёшься, то тогда я разбужу тебя, сообщила Павлова вполне светским тоном.
М-м, понятно. А ты не хочешь позавтракать? Я, например, хочу кофе. Очень много и, желательно, очень крепкого.
Нет. Спасибо, но нет. Я не успеваю, у меня с десяти просмотр двух бизнес-центров. Я тебе вчера говорила, но ты меня не слушал.
Судя по тому, как изморозь начала понемногу таять в её глазах, Наташа чуть-чуть расслабилась.
Можешь отменить встречу? подумав, предложил я.
Нет, и она категорично покачала головой. Меня люди ждут. Пять человек в одном бизнес-центре и два в другом. И если я не приду, то это, по меньшей мере, будет невежливо.
Ладно. Тогда другой вопрос: обедать со мной пойдешь?
Наташка с интересом воззрилась на меня и даже попыталась, как и я, привалиться к стенке, но холодный кафель обжёг её, и она, подпрыгнув, забавно пискнула. Заметила улыбку, промелькнувшую на моём лице, и обиженно поджала губы. Метнулась взглядом по двери, где на крючке висел белый банный халат. Вздохнув, снял его и развернул перед ней, предлагая помочь ей одеться.
Спасибо, но я сама. Она решительно потянула халат на себя, не понимая, как жалобно просит взглядом не смущать её и отвернуться.
Так что насчёт обеда? послушно повернулся к ней спиной. Услышал тихий вздох облегчения и бодрое шуршание плотной махровой ткани. Судя по доносившимся звукам, Наташа успела всунуть руки в рукава и теперь туго затягивала пояс на талии. Повернуться можно?
Да.
А насчёт обеда?
Обеда? Ну… ну ладно, протянула Павлова. А во сколько и где?
Надо сказать, что в халате Наташка выглядела поуверенней.
Давай в пять, как и вчера? А насчёт места… Ну, я присмотрю что-нибудь в городе и перезвоню тебе. Пойдёт?
Да.
В её звонком голосе появилась занятная смесь из явного облегчения (я не напрашивался к ней на ночь и не тащил её в постель) и свойственной ей решительности.
Отлично. В один шаг преодолел расстояние между нами. Пользуясь ростом, протянул руку. Наташа не отшатнулась, но глядела она настороженно. Легко, без нажима прижал ладонь к её щеке. Осторожно погладил пальцем её острую скулу и впадинку ниже. Тёплая, бархатистая кожа сводила с ума. Но в глазах Наташи желания не было она просто внимательно следила за мной. Быстро, пока она не отстранилась, поцеловал её в щёку.
Созвонимся, бросил я уже на ходу. Наташа кивнула и опустила вниз глаза. Я толкнул дверь ванной и вышел.
Через час, приняв душ, побрившись и «высадив» два стакана кофе из ближайшего «Старбакс», переоделся в майку и джинсы и уселся на кровать в своём номере. Передо мной журнальный стол, на нём открытый ноутбук. На экране «ноута» питерская квартира Лизы. Стены уныло-приличного цвета беж, на стене допотопный ковёр, у стены «стенка» с застеклёнными дверцами, из-за которых выглядывает «иконостас» фотографий: Лиза в пять лет, Лиза в десять лет, Лиза в пятнадцать лет и Лиза в двадцать лет. Смеющаяся Лиза. Лиза с мягкой игрушкой. Лиза под новогодней ёлкой. Лиза с мамой, опять с мамой и наконец апофеоз этого фотографического бесчинства: Лиза, её мама и я (между ними и под ручку) красуемся на фоне памятника Петру Великому.
С учётом того, что я сейчас явно не в том настроении, а последняя фотография не только усиливает мою неловкость, но и откровенно раздражает, силы зла моментально торжествуют над здравым смыслом. И мне уже хочется не разговора по душам, а треснуть ладонью по столу и заорать в ноутбук: «Скажи своей матери, что я не твоя вещь и, уж тем более, не её». Вместо этого я, закусив губы, разглядываю грустное лицо Лизы. Из-за подсветки оно кажется зеленоватым.
Привет. Ну и что всё это значит? Стараясь говорить ровным голосом, интересуюсь я. Лиза молчит и прячет глаза. Я тебе вопрос задал.
Ты мне вчера не перезвонил, воинственно заявляет Лиза.
М-м. Слушай, а тебе о чем-нибудь говорят слова «командировка» и «я занят»?
Говорят. Кричат и шепчут. В голосе Лизы появляется петушиный задор. С учётом того, что она трусливо смотрит куда угодно, только не на меня, выглядит это забавно. Но, в общем и целом, мне уже фиолетово.
Лиза, ответь мне, пожалуйста, сколько мы с тобой вместе?
Уже забыл? хорохорится «Лизон». Я молчу, и она кидает на меня быстрый взгляд. Ну, два года.
Прекрасно, «радуюсь» я, хотя ничего прекрасного в этом нет. Скажи, а за это время я хотя бы раз пытался тебя контролировать?
Ты издеваешься, что ли? Лиза наигранно хохочет.
Я не про твой институт, спокойно поправляюсь я. И не про твои ночные гулянки с подружками. И не про твои бесконечные походы по магазинам. Я даже не про деньги. Я про другое. Скажи, я хоть раз спрашивал тебя, где ты и с кем? Залезал к тебе в душу? Рылся в твоей голове? Требовал отчёта за каждую минуту вне дома? Может, я запрещал тебе ездить к маме?
А причём тут моя мама? Сцепив пальцы, Лиза изгибает бровь.
Да ни при чём. Просто я понять не могу, почему ты общаешься со мной так, словно я твоя собственность?
