Сашка фыркнул, взглянул на мост, на котором были выставлены работы художников, и изогнул бровь:
А на самом деле?
А на самом деле… с реки подул теплый ветерок, и я осторожно отвела прядь волос с его лба…а на самом деле, этот мост построил тот самый Петер Парлерж, который за шесть лет до этого создал ратушу на Староместской площади. Ту, рядом с которой меня напугали глупые студенты из Франции… И я попалась тебе.
А вот в это я верю, кивнул Саша и притянул меня ближе. Спрятал лицо у меня на груди, вдыхая мой запах. и поцелуями обвёл треугольный вырез моей майки. Я, рассеянно пропуская между пальцев пряди его волос, смотрела на левый берег Влтавы. Там стоял Пражский град там и должно было закончиться задуманное мной путешествие.
По зеленоватой воде реки плыли прогулочные теплоходы. Белые и чёрные лебеди и бойкие утки держались ближе к берегу. С моста до нас долетали мелодии, исполняемые джазменами, человеком-оркестром, даже куклами-марионетками. Но мой мир сейчас сосредоточился только здесь, в его руках.
Подожди-ка минутку… Васильев мягко отстранил меня. Я поглядела, как он быстрым, размашистым шагом спускается вниз, к реке, направляясь к небольшому стенду, рядом с которым женщина средних лет в голубой шапочке торговала игрушками и какими-то сувенирами. Не желая ему мешать, я развернулась и побрела к мосту. Моё внимание давно уже привлекал нелепо одетый, бородатый старик, который держался чуть поодаль от основной группы художников. Ловко обхватив тонкую кисть узловатыми пальцами, он писал акварелью Карлов мост и чёрную фигурку, сидевшую на перилах. Оглянувшись на Сашу (тот как раз о чём-то оживлённо беседовал с продавщицей), я потянулась к рисункам старика. Их было много, и все они были разными, но мне понравился только один. Очень простой сюжет: ранняя пражская осень, извилистая синяя река, кружевной парапет. И пара, которая уходила вперёд, крепко держась за руки.
Какой красивый… Сколько это стоит?
Художник взглянул на меня, помедлив, отложил кисть и показал мне десять растопыренных пальцев. Свернул их в кулаки и снова разжал.
Двадцать евро? догадалась я. Старик кивнул, довольный моей понятливостью. Я отсчитала деньги и успела спрятать акварель в рюкзак ровно за секунду до того, как к нам подошёл Саша.
Хочешь что-то купить? поинтересовался он. Давай, я…
Уже нет. Ну что, пойдем дальше?
Мы шагнули на Карлов мост. Если вы хотя бы раз видели его в жизни или на фотографиях то вы знаете: мост украшают скульптурные группы святых и барочные статуи из песчаника. Скульптур всего тридцать, но я люблю только одну. Это Святой Ян Непомуцкий. Его очень просто узнать его нимб в звёздах, как и у Девы Марии. Только у Девы их двенадцать, а у него всего пять. Рядом со статуей Святого в перила моста впаян пятигранный жёлтый латунный крест. Подойдя к перилам, я расставила пальцы правой руки так, чтобы каждый палец лег на гладкую звездочку, венчающую одну из пяти вершин креста.
Что ты делаешь? Саша опустил руку на нагретый солнцем шершавый парапет. Я повернулась, и, не снимая пальцы с креста, произнесла:
Это место, откуда был сброшен с моста Святой Ян Непомуцкий. Вот его статуя. Святой был священником. А умер под пытками из-за того, что отказался раскрыть тайну исповеди. И если поставить пальцы так, как это сделала я, и попросить его дать тебе дар держать язык за зубами, то ты в жизни не выдашь ни одной тайны, ни одного секрета.
А тебе это и не нужно, голос Саши прозвучал неожиданно резко и грубо. Я замерла, но больше Васильев ничего не сказал. Я развернулась и пошла вперёд, чувствуя спиной настороженный взгляд Саши.
Мы почти миновали Карлов мост, когда Васильев перегнулся через перила.
Видишь того рыцаря? и он указал на одну из тёмных опор, рядом с которой, на постаменте, на зеленой воде стоял каменный мальчик в средневековых доспехах, с мечом и со щитом в руках.
Это же Брунсвик, улыбнулась я. Хотя сами чехи уверяют, что это Роланд образец рыцарства, знаменитейший из героев древних французских сказаний. Только жил Роланд не в эпоху Карла IV Чешского, а в эпоху Карла Великого могущественного короля Франции.
Саша оперся о перила моста и скрестил ноги, изучая моё лицо.
Роланд эдакий хороший французский парень, да? странным тоном бросил он.
Нет. По-моему, Роланд был просто героем, ответила я. Про его доблесть есть много историй, но мне нравится только одна.
И какая же?
Ну, юный Роланд отправился в странствие по Франции, и везде, где только мог, боролся с несправедливостью. Однажды он, чтобы освободить дочь короля, бросил вызов дракону и победил его. Король же в награду предложил Роланду руку свое дочери. Но рыцарь отказался жениться на принцессе: на родине его ждала любимая. Васильев моргнул. И за это злой король бросил Роланда в тюрьму… Но он не знал, что у Роланда есть верный друг волшебный меч. И этот меч разбил тюрьму и оковы. Так Роланд соединился с любимой… Саша бросил на меня странный взгляд: испытующий, внимательный, острый. А я продолжила: Ну, а пражане считают, что этот меч, символизирующий честь и верность, и был положен в основание Карлова моста. Здесь этот меч и будет лежать до тех пор, пока городу ничего не угрожает. И только перед лицом настоящей опасности меч выйдет из основания моста, чтобы рыцарь ожил и спас город.
Бледнолицый страж над плеском века рыцарь, рыцарь, стерегущий реку… неожиданно тихо и мелодично произнёс Васильев. Я тебе по росту, рыцарь пражский. Сласть ли, грусть ли в ней тебе видней, рыцарь, стерегущий реку дней.
Это Марина Цветаева.
Саша кивнул:
Да, Наташа. Она самая…
Мы медленно сошли вниз с каменных ступеней моста, и я повела Сашу по оживлённой Мостецкой улице. Васильев указал на многочисленные пёстрые магазинчики с сувенирами, которыми так славится Прага:
Хочешь зайти?
Нет.
Я задержалась только на Малостранской площади, показав Саше белую, высокую, упирающуюся в небо башню церкви Святого Николая, построенную для ордена иезуитов:
Знаешь, здесь был орган, на котором играл Моцарт. Современники считали его феноменальным музыкантом и виртуозом, а он… И я осеклась, заметив, что Васильев бросил быстрый взгляд на свои руки и судорожно сжал пальцы. Слушай, а давай поднимемся наверх? стараясь переменить тему, бодрым голоском чирикнула я. Отсюда отличный вид на Прагу. Пойдём? Ну пожалуйста.
Помедлив, Саша кивнул. Подъем по узким, уходящим вверх головокружительной спиралью ступеням, запах мокрого камня, шорох наших шагов в почти полной темноте, и мы стоим на выцветшей зеленой крыше под всеми ветрами. Прага лежала, как на ладони. Ярко светило солнце, метя лучами в бесконечную череду разноцветных домов и домиков с красными черепичными крышами. Глаз выхватывал оранжево-зеленые парки и скверы, длинную излучину серо-синей реки. Солнечные блики играли в кружевных крестах церквей и остроконечных шпилях. Прага казалась чудом. Это была придуманная мной сказка длиной всего в один день…
