— По радиоканалам в режиме реального времени — или накопительно.
— В моём департаменте тридцать мужчин и всего две женщины. Возраст специалистов — от двадцати четырех до пятидесяти пяти. Как вы в свои двадцать девять собираетесь ставить им задачи? Как вы собираетесь контролировать этих людей?
'Понятно: великолепный Васильев взбесился, потому что я посмела сравнить себя с ним.'
Гордость, самообладание и умение держать удар — вот три моих лучших качества.
— Александр Владимирович, у вас когда-нибудь был персональный помощник? — прищуриваюсь я.
— Предположим.
— И где он или она теперь?
— А вам какая разница? — теперь и он узит глаза.
— Сейчас поясню… Скажите, вы без своей помощницы хорошо справляетесь или вам всё-таки было лучше, когда вы работали с ней?
— Я не понимаю, к чему вы клоните! — В голосе мужчины прорезаются стальные нотки.
— А вот к чему, — я резко подаюсь к Васильеву через стол. — Во-первых, я — не ваш секретарь. И не девочка, которая пришла сюда поразвлечься. Поэтому когда — или если я — выйду в вашу Контору, вы представите меня своим подчинённым как своего заместителя. И обязательно скажете им, что вы меня выбрали, потому что очень хотели работать со мной. И что вы мне доверяете… Всё остальное сделают еженедельные совещания, на которые вы будете меня приглашать… даже если они проходят в курительной комнате — или на крыльце… И последнее: эффективность работы начальника доказывает не то, как его подчиненные работали вместе с ним, а то, как они работали без него. А ваши люди в случае вашего… э-э… скажем так, незапланированного отпуска будут работать со мной с теми же результатами, которые они показывали у вас.
— Вы полны иллюзий… или сюрпризов, Наташа? — Васильев ставит на стол локоть, прикрывает рот указательным пальцем и глядит на меня. Я невольно моргаю, но больше не пытаюсь отвести глаза в сторону.
— Ах, вы тут? Уже начали? Без меня? — возвращает меня на землю елейный голос. Васильев и я как по команде, вздрагиваем, прекращаем дуэль голубых и синих глаз и синхронно поворачиваемся к дверям, в проёме которых стоит Вячеслав Андреевич Тарасов (седые волосы, серая рубашка, серый костюм-тройка, обтягивающий круглый живот). — Наташа, — Тарасов ласково кивает мне и переводит неприязненный взгляд на Васильева. — Саш, а ты чего так рано Наташу на собеседование вызвал? Хотел без меня обойтись, да? — Теперь голос Тарасова просто сочится ядом и мёдом.
— Доброе утро. Откровенно говоря, да, — лихо режет Васильев. Тарасов дёргается, потом выдавливает из себя нечто, напоминающее смешок, точно Васильев шутит. Но я замечаю, что морщинки вокруг васильковых глаз становятся резче и глубже.
— И как, подходит тебе Наташа? — приходит в себя Тарасов.
— Ещё как. Умная, молодая… и беспринципная.
— Что? — ахаю я.
— Всё нормально, — Васильев выдавливает улыбку и поднимается со стула. — Наташа, не берите в голову: это было не оскорбление, а комплимент… А вам, Вячеслав Андреевич, я не просто признателен, а премного благодарен за такого кандидата. И — да, я беру Павлову к себе. Кстати, тесты на знание предметной области проводить не требуется. Ваша… гм, протеже знает всё, что нужно мне. Или — вам.
Тарасов моргает и, явно не зная, что сказать, кивает Васильеву. Тот поворачивается ко мне:
— А с вами я не прощаюсь.
— Спаси… — хочу поблагодарить Александра Владимировича я, но мой голос падает: в синих глазах мелькает откровенная злость. И я холодею, потому что до меня наконец доходит: я только что нажила себе смертельного врага, который просчитал меня. И отлично понял, кто я и почему я здесь'.
6
'Через три часа после общения с Тарасовым (который сорок минут уговаривал меня присмотреться к Павловой, поладить с ней, ввести её в коллектив и понемногу переложить на неё управление стратегическими проектами), обретаю себя в небольшом тихом уютном кафе, спрятанным под громозвучной вывеской 'Патио'. Рядом со мной — Ленка, которая задумчиво наматывает на вилку нитку спагетти. Я вяло ковыряюсь в 'Цезаре'.
— Васильев, ты после общения с Тарасовым и этой девицей сам не свой, — Ленка откладывает вилку и осторожно накрывает ладонью мою руку. — Слушай, ну в конце-то концов, у этой Павловой ещё испытательный срок будет, — палец Лены ловко забирается под отворот моей манжеты. — Завали ты её работой. А потом выгони. Подумаешь, Тарасов за неё, ха! Зато ребята твои не шёлковые. К ним ещё подход найти нужно. Ну, сколько выскочек мы с тобой уже выставляли за дверь за пять лет, скажи?
— Лен, ты что, правда ничего не понимаешь? Или прикидываешься? — Не сдержавшись, зашвыриваю вилку в надоевший салат. — Неужели тебе даже не пришло в голову, что Тарасов взял эту Павлову, чтобы заменить меня. Чтобы от меня избавиться.
— Чего? — недоумевает Ленка. — У тебя что, паранойя?
— Ладно, суди сама. — Я откидываюсь на стуле. — Резюме Павловой ты видела, а про меня ты всё знаешь. У нас с Павловой опыт схожий? Направление деятельности, карьерный рост, вехи перехода с должности на должность?
— Ну да, — подумав, соглашается 'Ленок'. — Ну и что? Павлова же тебя моложе.
— По характеру она похожа на меня? Она цепкая? Стойкая?
— Ну да, — помедлив, кивает головой Ленка.
— И ты думаешь, что эта девушка не сможет сделать тендер? Не подобьётся к моим подчиненным, не споётся с Тарасовым, который, судя по всему, уже от неё без ума? И не наладит работу с выделенной ей группой?
— Ну значит, тогда надо решать эту проблему по-другому. — Ленка начинает гладить внутреннюю сторону моей ладони. Морщась, отдёргиваю руку:
— Может, уже хватит?
— Знаешь, Саш, — Ленка оскорблённо поджимает губы, — мне, конечно, далеко до твоей Павловой с точки зрения IQ — или чем вы там у себя в ИТ хвастаетесь, — но я очень советую тебе вспомнить, что я за тебя. И я тоже кое-что могу.
— Ну и что же ты можешь? — с иронией осведомляюсь я. — Поставить Тарасову ультиматум: либо ты и я — либо он и Павлова?
— Хорошая мысль, жаль только, что не пройдёт… Послушай, Саша, перетяни Павлову на свою сторону.
— В смысле? — хмурюсь я.
— Васильев, ну ты же сам видел, как она на тебя смотрит, — произносит Ленка.
— Видел, — морщусь я.
Да, я помню выражение в светло-голубых глазах: ищущее, трепетное. Мягкое. Точно женщина кричит: 'Посмотри на меня!' — или шепчет в темноте: 'Прикоснись ко мне'.
— Вот и поухаживай за Павловой. Как в 'Служебном романе', - заканчивает свою мысль Ленка.
Пауза.
— С ума сошла? — холодно интересуюсь я. — Лен, опомнись: это не фильм, а я — не герой Мягкова. К тому же, прости, я не всем даю. Это с тобой мы по старой памяти ещё кувыркаемся… всё никак остановиться не можем. А что касается Павловой, то извини, но я столько не выпью.
