Ну, мало ли, и Тарасов хмыкнул, у него за границей столько друзей!
«За границей? Это где, во Франции? Но Чехия граничит только с Австрией, Польшей, Словакией и Германией», вспомнила школьный курс географии я. Да и куда мог Саша уехать, если в Праге он был рядом со мной практически круглые сутки?
Нет, Александр Владимирович был только в Праге, твёрдо ответила я. А почему вы спрашиваете это у меня?
А я и у него спрошу, Тарасов надменно приподнял седоватую бровь, но сначала я хотел узнать это у тебя.
То есть вы считаете, я для этого гожусь?
Пауза. Молчание растеклось, как жидкая грязь. Тарасов нахмурился, но быстро исправился: морщинки разгладились, поза расслабилась, в глазах потух неприятный блеск. А я вдруг подумала, что в искусстве владеть лицом Тарасов даст мне и Саше по десять очков форы.
Не бери в голову, спокойно посоветовал генеральный.
Ладно, не буду. Я свободна?
Тарасов кивнул. Я поднялась со стула. Я почти дошла до двери, когда он снов меня окликнул.
Наташа, я обернулась, я могу тебя кое о чём попросить?
Да, конечно.
Не говори Саше про наш разговор, ровным, спокойным тоном произнёс Вячеслав Андреевич. У нас с ним и так всё непросто, а если ещё и ты передашь ему этот наш разговор, то у меня с Сашей будет очередной ненужный конфликт. А у тебя пока испытательный срок. И, случись что, я уже не смогу тебя прикрывать. Ты поняла меня?
Подтекст фразы был прост и ясен: «Хочешь работать в Конторе не смей играть против меня». Я молча кивнула.
Вот и договорились, добродушно улыбнулся Тарасов.
«Что здесь вообще происходит? думала я, плетясь обратно в свой кабинет. Мало мне Вадима, так ещё и Тарасов что-то затеял. И, кстати, что такого между Тарасовым и Васильевым? Затянувшийся конфликт? Борьба за власть? Игра престолов? И почему Саша всегда так жёстко реагирует на него? Зависть? Желание реванша? Но Саша ведь не такой… А, может, мне просто взять и спросить у него?»
«Давай, спроси, и ты подставишь Тарасова», ответила мне моя совесть.
«А если ничего не говорить?»
«Тогда ты предашь Сашу. Как тебе это?»
Итак, всё возвращалась на свои места, а передо мной снова стоял выбор. Васильев мой начальник, я его подчиненная, над нами наш генеральный. А я по-прежнему между ними, как между молотом и наковальней. Открыв дверь своего кабинета, я покосилась на оставленный на столе пакет и подошла к подоконнику. Разглядывая парковку, почти уткнулась носом в холодное стекло. Я размышляла, что же мне делать? У меня был миллион вопросов и ни одного ответа.
Покосившись на свой серенький «Мини Купер» и пустующее рядом место, рассеянно перевела взгляд на фиалки. Пока меня не было, они немного увяли. «Полить бы цветочки», подумала я и поискала глазами лейку. Сообразив, что оранжевая лейка могла слиться и спрятаться за коралловой рольшторой, сдвинула пальцем полоску ткани. Так и есть: оранжевая лейка стояла в левом углу подоконника, причём в её узкое горлышко кто-то ухитрился засунуть огромный букет роз. Цветы уже поникли и высохли, и на подоконнике валялись два засохших, отпавших от стеблей, листка. Очевидно, из-за опущенных рольштор уборщица букет не заметила и не успела его выкинуть. Пообещав себе обязательно заняться и фиалками, и букетом, я уселась за стол, пододвинула ноутбук, открыла крышку. Загрузила систему, и монитор выкинул заставку кошачья морда из «Шрека» и десяток стандартных иконок «Windows». Открыла почту, больше не тратя время на глупости, просмотрела все письма и выбрала те два, что я вчера переслала себе из дома. Перетащила текст в «Word» и приступила к самому главному к заданию Саши.
Цифры, факты, данные. Сверка условий, два звонка юристам, консультация с Алтуховым, проверка опечаток и к двенадцати мой вариант соглашения был готов. Дописав в «Outlook» фразу: «Александр Владимирович, направляю Вам договор», я навела «мышку» на кнопку «отправить», и тут в дверь моего кабинета постучали.
Да, подняла от монитора глаза. На пороге стоял Вадим. Вид убитый, лицо грустное, глаза, как у «шрековского» кота, жалобные и просящие.
Можно? тихо спросил он.
Можно, ответила я, глядя на него из-за крышки своего ноутбука.
Наташа, Вадим нервно дёрнул щекой, плотно прикрыл дверь и сделал два шага к мне, тут ребята на обед собрались, а я подумал: может быть, мы с тобой вместе сходим? Вдвоём, как и раньше?
Может, и сходим, и я откинулась на спинку стула.
Знаешь, нам надо поговорить, Вадим потоптался у моего стола, потрогал лежавший на нём пакет и поднял на меня глаза. В общем, ты меня извини, решительно начал он, я не должен был говорить так там, внизу. Но я…
Вадим, всё нормально, вздохнула я, оборвав Шевелёва. Я и так уже знала, что он мне скажет, но его откровения были мне не нужны: между нами уже стоял мой мужчина. И я на тебя совсем не обиделась, соврала я. Вадик моргнул. Ну что, мир?
Мир, совсем по-детски просиял Вадик.
Ну, раз мир, то мы сейчас пойдём с тобой на обед, только я сначала кое-что сделаю. Во-первых, отправлю договор Васильеву. Кликнув на кнопку «мышки», я убедилась, что моё письмо «уехало». Во-вторых, и я поднялась, мы с тобой по дороге навестим девочек из бухгалтерии. Я им сувениры обещала. Бери пакет. Шевелёв с охотой подхватил мой пражский мешок. А в-третьих, дай-ка я кое-что выкину. И я, просунув руки в рукава пальто и освободив из-под воротника свой «хвост», отправилась к подоконнику.
Вадик, а ты случайно не знаешь, кто мне эти цветы принёс? Надо бы человека поблагодарить, а тут ни визитки, ни карточки, выдёргивая букет из лейки, сказала я.
Это? А это Васильев к тебе в ту пятницу заходил, небрежно заметил Вадик.
В какую «ту пятницу»? Я замерла.
А когда у тебя был день рождения. Он приходил, но тебя не застал. Ты тогда уехала.
Понятно, протянула я, по-новому оценивая на цветы. Сухие, хрупкие, тускло-серые, эти розы при жизни были, наверное, очень красивыми. Такими же, как и мои часы.
«Ты ему нравилась даже тогда», мягко шепнуло мне сердце.
Внутри моментально образовался сладкий клубок, и я почувствовала счастье тёплое, головокружительное, оно затопило меня, залило с головой. Да, вы не ослышались: счастье действительно можно почувствовать как и мужчину, который дорог тебе. А у моего счастья были лицо и имя.
«Саша…» мысленно позвала я. И мне моментально представились внимательные синие глаза с жёлтыми крапинками на радужке. Маленькая тёмная родинка справа, над верхней губой, и вторая, точно такая же, но над левой бровью. Запах, свойственный только ему. Тихий, усталый, а порой и требовательный голос. Твёрдое жёсткое тело, к которому я прижималась по ночам. Руки, которые могли ласкать так, что замирало сердце. И этот его, ставший уже привычным мне жест, с которого началась наша близость…
