Ты в этот парк часто приходишь? Вадим выбрался из машины.
Честно? поставила ноги на асфальт, осторожно смахнула с кроссовки толстую божью коровку. Вообще в первый раз сюда приехала.
Во даёт! Вадик округлил глаза. Жить рядом и ни разу сюда не заглянуть. Ладно, тогда сейчас сюрприз будет.
Какой сюрприз? с любопытством уставилась на Вадима.
Увидишь, закрыв машину, Шевелёв решительно зашагал по асфальтовой дорожке. Я послушно потрусила следом за ним, разглядывая желто-красные липы, ёлки, березки и даже кое-где разбитые цветники. Через минуту из-за деревьев до меня долетела забавная какофония звуков: восхищенный детский визг, довольное кряканье и взволнованные женские голоса: «Миша, ты куда? Упадёшь!» и «Маша, не лезь в пруд, утонешь!»
Это ещё что? удивлённо подняла бровь.
Это? А это моё любимое шоу, усмехнулся Вадик.
Сгорая от любопытства, сделала ещё пару шагов, и из-за поворота показался зеленоватый прозрачный пруд, стелящийся по глубокому лесному оврагу. Удивительно чистый, чуть тронутый красноватыми и желтыми листьями, упавшими в воду с деревьев, пруд, петляя, уходил прямиком в лес. На покатом, дальнем берегу стояли трое рыбаков с удочками. Ближе к аллее, по которой сейчас медленно шла я, крутились дети в комбинезончиках, куртках и шапочках. Неловко размахнув ручку, как все малыши, ребятишки бросали в пруд хлеб, который тут же подхватывало семейство важно крякающих уток. Но самое интересное заключалось в том, что между взрослыми птицами сновали бестолковые и трогательные желто-коричневые пуховые комочки.
Это же утята, ахнула я, Господи, какие хорошенькие… Жаль, хлеба нет. Перехватила довольный взгляд Вадика.
Жаль, весело согласился тот, но в следующий раз для тебя персонально батон захвачу.
Да ну, неловко засмеялась я. Давно про это место знаешь? Поправила солнцезащитные очки, потом сдвинула их на затылок.
Давно… Мне его Аня показала.
Аня? Это та Аня, что под Алтуховым работает?
Ага, та самая. Анюта у нас на Академика Виноградова живёт, когда-то в историко-архивном училась. Она мне это место и показала. А заодно и прочитала целую лекцию о том, что этот парк существует с четырнадцатого века, название берёт от имени боярина Тропаря, что пруд выкопан по руслу оврага, что в него впадают ручей и река, и поэтому тут вода не застаивается, и что лет восемь назад сюда выпустили серебряных карасей и щуку. Вон, видишь мужиков с удочками? К вечеру будет два килограмма плотвы и карасей.
Поглядела на рыболовов, кивнула.
Вадик, а вы тут с Аней часто бываете?
Часто, Вадим смешно наморщил нос, но вообще-то, мы тут с ребятами собираемся. А летом мы здесь вообще постоянные гости, сюда к нам даже Васильев до прошлого года регулярно выбирался.
Уток воспитывал? сладким голосом пропела я. Вадик хмыкнул:
Ага, уток… Делать ему больше нечего! Во-первых, здесь неподалеку есть единственный в Москве чистый пляж и место, где можно безопасно купаться. Во-вторых, на пляже бесплатный Wi-Fi. А в-третьих, здесь волейбольные и футбольные поля есть. Правда, с нами на футбол Васильев никогда не ходил, но вот в волейбол он здорово играет: рука у него сильная, удар резкий. Один раз так Алтухову мячом засветил, что тот потом неделю по офису в солнцезащитных очках расхаживал, синяк под глазом прятал.
Здорово, восхитилась я.
Было здорово, отрезал Вадим.
Почему «было»? насторожилась я. Шевелёв помолчал, потом вздохнул:
Пойдём-ка, Наташ, лавочку найдём. Он отправился вперёд, бросив мне на ходу: Я покурю спокойно, а ты мне расскажешь, что у тебя опять случилось с Александром Владимировичем. Я так понял, он тебе тендер «от и до» поручил? Кивнула. Его инициатива, или ты сама напросилась?
Ну, он же знает, кто писал к конкурсу требования, пожала плечами я. Вот, видимо, и решил, что раз я знаю все «узкие места», то мне конкурс и делать.
Ты действительно так думаешь? Вадим обернулся. У него был странный взгляд: настороженный, очень внимательный Шевелёв словно пытался понять, что у меня на уме.
А как ещё я должна думать?
Вадим неопределенно хмыкнул, покрутил головой, указал мне на деревянную скамейку, стоявшую у разлапистой ёлки. Смахнул с реек сидения сухие иголки. Я села на лавочку. Вадим выудил сигарету, бросил её в рот, щёлкнул «Крикетом». Сделал затяжку, выпустил в небо сизоватое дымовое колечко и сел. Положив ногу на ногу, я обхватила колено сведенными в замок пальцами. Вадим пристроил свои локти на расставленные колени, поёрзал и повернулся ко мне.
Наташа, а скажи, ровным голосом начал он, а Александр Владимирович тебе никогда не рассказывал, почему он изначально был против тебя и этого тендера?
Рассказывал. Вся проблема в том, что в Контору я попала благодаря Тарасову.
И всё?
И всё.
Занятно… В глазах Вадима появилась горькая ирония. В таком случае, позволь-ка, я тебя просвещу относительно истинной причины недовольства Васильева. Вадим стряхнул с сигареты пепел. Итак, лет пять тому назад хозяин озаботился внедрить в Конторе несколько систем и регламентов, благодаря которым бизнес-процессы стали почти прозрачными. Сразу стало понятно, кто и чем занимается. А с учетом того, что хозяин предпочитал сажать в директорские кресла не «варягов» людей с улицы, а собственные, выращенные им кадры, и при этом никогда не боялся выгонять на улицу даже очень больших начальников, то с подковёрными играми в Конторе было почти покончено. Были, конечно, и издержки например, Александру Владимировичу пришлось чуть ли не месяц объяснять хозяину, почему именно я понадобился ему в качестве заместителя, но всё-таки мы были командой.
Есть люди, которые скажут тебе, что так не бывает, что сегодня в крупных московских компаниях царят не дружба и взаимопонимание, а кровавые офисные войны. Что уже никто и никогда не приведёт в офис ребенка или жену, что никто уже не справляет вместе дни рождений, что люди не перезваниваются и не встречаются по выходным. Но ты не верь этому: я начинал именно в такой компании. Нет, Контора не была безупречно-лаковой, как новая туфля, и в ней тоже были и свои морщинки, и трещины, и перекосы, но всё это сглаживалось, потому что мы чувствовали себя одним целым. Командой. И Васильев тоже был совсем другим более ровным, что ли…
Ты что имеешь в виду? не поняла я.
Я имею в виду, что Александр Владимирович никогда не скатывался до того полубезумного состояния, которое продемонстрировал тебе в первые дни, жёстко отрезал Вадим. Бросил на меня быстрый взгляд, сделал пару глубоких затяжек. Выдохнул дым и продолжил уже более миролюбивым тоном: Всё поменялось, когда у хозяина рак нашли. А с приходом Тарасова всё стало ещё хуже… Я не знаю, почему хозяин взял на должность генерального именно Тарасова, но с ним Контора превратилась в разворошённый муравейник, в который кто-то зачем-то бросил горсть горящих угольев. Тут же появилась целая куча каких-то пришлых людей. Потом новые мотивационные съемы. Потом начались все эти игры в «тимспирит» в поднятие командного духа и прочие глупости, которые руководство всегда устраивает там, где сотрудников мало что держит. Все вдруг стали объединяться в какие-то партии: белые играют только за белых, чёрные только за чёрных. Новички принялись интриговать против старых сотрудников. «Старички», помнившие лучшие времена, стали увольняться. Те, кто не смог устроиться на адекватную зарплату, легли под Тарасова. Но самое интересное, что многие из новых, пришлых людей как-то подозрительно, вдруг и сразу, невзлюбили Васильева. Правда, странно? прищурился Вадим.
