– Я не знаю. Я не хочу об этом думать.
– Придется, – жестко проговорила Алиса. Она встала и заходила по кухне, машинально то поправляя вазу, то смахивая невидимую пыль. Резкие скупые движения, сосредоточенное выражение лица, вертикальная складка между бровей. – Это все меняет, он может тебя найти. Но об этом позже. Расскажи, что ввели Елизавете. Не старайся упростить рассказ, я немного разбираюсь во всей этой чехарде.
Алекса рассказала. Сухими отрывочными фразами, стараясь подать информацию как можно точнее. Про модифицирование вируса, про желание продлить магам жизнь, про Генри, про Лизу. Она говорила и говорила, глядя куда-то в пространство. До тех пор, пока рассказывать стало нечего.
К тому времени они обе переместились во внутренний двор, под огромный полосатый тент, натянутый над круглым столом и парой стульев. Алекса закончила рассказ и молча налила себе ледяной лимонад из высокого запотевшего кувшина. Она думала, что, вывалив все на Алису, внутри станет чуть легче. А получилось наоборот. Вампирша протяжно вздохнула и сухо всхлипнула. Нет, пока не время. Надо держаться.
– Мда-а-а, – протянула Алиса. – Это капец, дорогуша. Полный и бесповоротный. На допрос тебе нельзя. Даже если они убедятся, что Лизе ты ничего не вводила, то все равно убьют. За незаконные исследования. Как же ты так?
– Адель убедила меня, что игра стоит свеч. Сказала, что у нее есть связи в высших кругах магов и вампиров. И нам ничего не будет, если вдруг кто-то попытается обвинить в незаконных опытах.
– Твоя коллега ошиблась. Кто-то уже заинтересовался вами, как видишь. И подставил вас обеих. С этим разберемся, а пока слушай внимательно. Введенный Лизе вирус на самом деле превратил ее в полноценного вампира. На клеточном уровне все прошло просто великолепно. Регенерация восстановила пораженный мозг, поэтому я не могу сказать, что именно проделал с твоей подругой тот маг. Кстати, ты правильно сомневалась в решении Адель начинать проводить опыты с живыми объектами. Вирус недоработан.
Алекса допила лимонад и аккуратно поставила стакан на столик.
– Что с Лизой? – спросила тихим голосом.
– Если коротко – организм разрушается. Возможно, причина в ее происхождении, у нее ведь был «спящий» маг в предках, я это почувствовала. Вирус отторгается организмом. Аутоиммунная реакция. Твои исследования не были завершены до конца. Вирус не модифицирован достаточно. Я постараюсь чуть замедлить распад организма, подавлю иммунную систему и ускорю регенерацию Лизы, но у нас в запасе месяц.
Глава шестая
– Что значит отстранили от расследования? – Рык Охотника разнесся по кабинету, отразился от светлых стен, заставил вздрогнуть хрупкие статуэтки лошадей в стеклянном шкафу. Их Анатолий Карлович привозил из командировок по всему миру. Сам он сидел в кожаном высоком кресле и с нарастающим раздражением следил за стучащим кулаком по столу Охотником. Кирилл ворвался к нему три минуты назад, обругав секретаршу, и во всей красе продемонстрировал дурной характер.
– Какие-то вопросы? – поинтересовался глава Управления, когда Кирилл замолчал. – Все как всегда. Я выбрал Охотника и выдал ему ордер. Чем ты недоволен? Тем, что не назначил двоих? Так там работы…
– Да срать мне на Охоту! – рявкнул Кирилл. – Я и так знал, что ты мне ордер не выдашь. Почему меня вообще отстранили от этого дела?
– Приказы начальства не обсуждаются.
– А если начальство ведет себя как баран?
– Забываешься, щенок! – загремел Анатолий Карлович. – Не посмотрю, что мой сын. Отправлю в самую задницу, и будешь там сидеть в запасе, пока крыша не съедет. Мальчишка! Приказы он обсуждать будет! Да, отстранил, потому что расследование должно проводиться на холодную голову. А у тебя вон, пар из ушей валит.
Кирилл мотнул головой с выбившимися из хвоста светлыми прядями. Темно-серые, как у отца, глаза едва не светились от злости. Охотник не привык, чтобы его отстраняли.
Он привык считать себя лучшим.
– Я знаю ее. И могу помочь. Ладно, не хочешь допускать к расследованию, дай хоть просто понаблюдать.
– У тебя работы мало? Сейчас обеспечу.
Анатолий Карлович двумя пальцами потер переносицу: голова ныла уже с раннего утра. Шутка ли, сбежали невестка-преступница и новорожденная вампирша.
– Кирилл, пойми, ты один из лучших Охотников. Но! В данном случае я лучше отправлю кого послабее, но с холодным умом.
– А я, значит, псих? – понизил голос Кир. Он оперся руками о стол, пара прядей упали на лицо, чуть прикрывая лихорадочно блестевшие глаза. – Отец, здесь что-то нечисто. Саша в ту ночь была со мной.
– Тебя вызывали, ты помнишь?
– Как-то внезапно вызвали, не находишь? По мелочи. Столько совпадений, а я в совпадения не верю.
– Кирилл, уйди. Просто уйди. Потому что все уже решено. Не мной, теми, кто выше. Твоя Александра ввела Хвощинской или свою кровь, или чистый вирус. Та стала вампиром. Да, она могла действовать на эмоциях, вины ее сей факт не умаляет. Мы ее допросим, а после – казним. Извини. Таков закон.
Парень несколько секунд разглядывал отца. В голове пульсировало лишь одно слово: «Казним… казним… казним». С образом Алексы оно не хотело складываться. Казалось, отец говорил о посторонней вампирше.
В груди стало холодно и пусто. Словно сердце вынули, а вместо него сунули грубый кусок льда.
– Тогда я сам проведу казнь.
– Под наблюдением.
– … – сообщил Охотник и вышел, не отказав себе в удовольствии так шарахнуть дверью, что косяк жалобно заскрипел, а секретарша охнула и постаралась спрятаться за ноутбук.
Холод в груди сменился жжением. Кир чувствовал себя запертым в невидимой клетке и мысленно метался туда-сюда.
Разум и логика Охотника твердили смириться, но опыт шептал: дело нечисто. За год Кирилл неплохо узнал Александру. Увлекающаяся, помешанная на науке и чистоте, язвительная и вспыльчивая. Но при этом не склонная к сиюминутным порывам. Кир в науке разбирался примерно как свинья в апельсинах, но знал – Саша не стала бы ничего колоть Лизавете без предварительных анализов и тщательной подготовки времени и места. Тем более она не стала бы светиться перед камерами.
«И главное – волосы сразу бросаются в глаза. Они у Сашки яркие, приметные. Странно, конечно. – Кирилл вышел на улицу, раскаленную и пыльную. – Ощущение, что кто-то сверху уцепился за улики и решил просто избавиться от Сашки. Вопрос: почему?»
Впервые за двадцать семь лет Кирилл задумался: почему так строго карается нарушение закона о запрете на исследование вируса?
«Будем решать проблемы по мере поступления. Для начала кое с кем созвонимся, а потом кое-что посмотрим».
На отца Кирилл не злился. А смысл? Анатолий Карлович всю жизнь проработал в Управлении, поднялся с самых «низов». Не стал бы он нарушать законы ради не особо любимой невестки.
