Я уже понадеялась, что все, сейчас появится Дарвулия — не зря же так беснуется огонь, и чаша у моих ног трясется, словно припадочная, значит, заклятие действует, — когда пространство расколол громкий, яростный рык.
Сердце пропустило удар, а потом забилось ещё быстрее.
Последовавшие за этим события завертелись в безумном вихре. Успела заметить материализовавшегося из пламени, словно феникс из пепла, чертового оборотня. В бликах огня сверкнули его безумные глаза с вытянутыми в нитку зрачками. Выпустив когти, тварь бросилась на меня, а я, не придумав ничего лучшего, скованная ужасом, просто зажмурилась.
Почувствовав сильный толчок в бок, упала как подкошенная, и только потом поняла, что оказалась закрыта Крисом.
«Ненормальный!» — мелькнула, подхлестнутая паникой, мысль и тут же растворилась в закутках сознания.
— Бабушка, защити нас, — в отчаянье взмолилась я, воскресшая в памяти образ женщины из детских фантазий.
А в ответ услышала истошный крик ведьмака.
Кристиан рухнул рядом, вмятый в землю захлебывающимся от ненависти монстром. Попробовала к нему дотянуться, сама не зная зачем. Словно это могло спасти нас от проклятого колдуна.
Коснувшись холодных пальцев Эчеда, почувствовала, как реальность стремительно исчезает.
Сознание заполняла тоскливая мелодия, с каждой секундой становясь все громче. Наверное, так звучит лютня или какая-нибудь мандолина. Интересно, кто это здесь фанат средневековой музыки? И, кстати, почему так холодно? Такое ощущение, что на голом камне сплю.
Приподнявшись на локтях, попробовала оглядеться и почувствовала, как глаза вываливаются из орбит. Должно быть, все еще дрыхну, и снится мне странного, очень странного вида комната. Совсем близко щерит чёрную пасть закопченный камин — я такие только в фильмах про рыцарей видела. Задрав голову, обнаружила высоченный потолок без намека на люстру. Стены из серого камня, явно не декоративного, покрыты гобеленами.
Повсюду, куда ни глянь, множество массивных канделябров с оплавленными свечами: над некоторыми еще вьются лепестки пламени, другие уже погасли. Сундуки темнеют по углам, неподалеку от камина — стол и мутноватое зеркало в вычурной раме.
Приблизившись к нему, взглянула на свое слегка ошалелое отражение и потерла глаза. Нет, видение не исчезло. Щипки тоже не помогли. Я по-прежнему стояла посреди спальни с интерьером, стилизованным под средневековье. Даже мелочи, вроде щеток для волос, резных шкатулок, массивных перстней, небрежно разбросанных по столу, — явно принадлежали другой эпохе.
Тусклый вечерний свет едва пробивался сквозь узкие витражные окна. Кровать под горчичного цвета балдахином укрылась в глубоком алькове. Простыни были смяты и… Я в ужасе отпрянула от ложа, заметив багровые пятна на светлой ткани.
«Все жутковатее и жутковатее», — переиначила известную фразу.
Через распахнутую настежь дверь долетали звуки музыки, смех и голоса — видать, где-то неподалеку шла средневековая пирушка.
Кажется, я окончательно сошла с ума.
Покусав в нерешительности губы, стараясь не замечать кровавые разводы на простынях, всё же решила отправиться на разведку. Куда угодно, только бы подальше отсюда. Если это не сон и не галлюцинация, значит, ребята тоже должны быть где-то поблизости. Вместе ведь проводили ритуал. Хорошо помню, как сжимала руку Криса… Господи! Эта блохастая тварь, Бальтазар, чуть не разорвала его в клочья!
Тут уж я, позабыв о страхе, рванула к выходу. Однако, выскочив в заполненный сумраком коридор, решила вернуться за подсвечником. Возьму тот, что поменьше, на три свечи. Надеюсь, не такой уж он и тяжелый, каким кажется.
Оказалось проще сказать, чем сделать. Пальцы прошлись сквозь витую ножку канделябра, словно тот был сделан из воздуха. Или же это я вдруг стала бесплотной?
Все, сейчас начну истерить.
Попытки схватить злосчастный подсвечник ни к чему не привели, только еще больше напугали меня и разозлили. Приходилось признать, эту битву я проиграла. Раздраженно фыркнув, снова ринулась в коридор.
Развешанных на стенах редких факелов едва хватало, чтобы осветить дорогу. От малейшего сквозняка оранжевое пламя трепетало, отбрасывая на бугристую кладку кривые тени, нагоняя еще больший страх. В какой-то момент услышала тихие, взволнованные голоса, но спрятаться не успела. Да и не знала, куда. Замерла как вкопанная, глядя на двух девушек, показавшихся из-за поворота. Явно чем-то обеспокоенные, бледные, худые, в длинных коричневых платьях и светлых чепцах, они быстро шли по пустынному коридору.
— Скорее, Дора! Нужно убрать, пока пани не вернулась. Иначе опять разгневается, — шепотом сказала та, что шла чуть впереди, и нервно дёрнула свою спутницу за руку, заставляя ту ускорить шаг.
— Мне дурно от вида крови, Кати, — испуганно всхлипнула девушка.
— Радуйся, что она не твоя! — шикнула на подругу бесстрашная Кати и… прошла мимо меня.
Ни одна из девушек даже не взглянули в мою сторону, словно я была не человеком, а каким-то фантомом.
Значит ли это, что умерла?
Нет, нет и еще раз нет! Черт возьми, Эрика, откуда в тебе столько фатализма?! Все! Запрещаю себе думать о смерти.
Самовнушение не помогло, но я всё же заставила себя сдвинуться с места и продолжить поиски ребят. Очень хотелось верить, что в этом кошмаре я застряла не одна, и кто-нибудь из ведьмаков обязательно отыщется. Уж они-то наверняка знают, где мы и как отсюда выбраться.
Оказавшись на верхней ступени лестницы, что вела в замковый холл, увидела замершего внизу Криса, растерянно озиравшегося по сторонам. Ведьмак тоже заметил меня.
— Эрика!
Кто бы мог подумать, я — и рада видеть Эчеда. Рванула вниз, перепрыгивая через несколько ступеней за раз. Не успела опомниться, как оказалась в объятиях венгра. Замерла в его руках, радуясь, что могу чувствовать его прикосновения, горячее дыхание у виска, тепло кожи под моими ладонями.
Значит, все-таки живы.
— А где остальные? — спросила, отстранившись от колдуна.
— Без понятия. Я сам только что очухался.
— Крис, ты… — окончание фразы застряло в горле.
Прижала ладони к губам, силясь сдержать крик. Куртка ведьмака была расстегнута, открывая моему взору пропитавшуюся кровью светлую рубашку, вернее, оставшиеся от нее лохмотья. А его грудь… исполосована глубокими бороздами, из которых продолжала сочиться кровь.
Не уверена, что такие раны совместимы с жизнью.
И как он только на ногах держится?
Проследив за моим полным ужаса взглядом, Эчед слегка улыбнулся:
— Мне не больно. Вообще ничего не чувствую.
— Но ты же истекаешь кровью! Господи… Надо что-то делать! Перевязать раны, оказать помощь! — Я стала в панике озираться, даже не понимая, что надеюсь отыскать.
