Хлынула кровь, поляну сотряс крик ужаса. Не сразу пришло осознание, что кричала я. В то время как графиня, наоборот, как могла растягивала удовольствие, упивалась каждым мгновением. Ее светлое одеяние, бледная кожа обагрились кровью. На губах играла безумная улыбка. Такая же, как и у ее прислужницы — хладнокровной убийцы.
Которая вдруг резко вскинула голову, впившись в нас своими темными хищными глазами. Словно действительно заметила. Меня зазнобило. Испуганно обхватив плечи руками, я наблюдала за тем, как ведьма, небрежно отшвырнув от себя мертвое тело, по-прежнему сжимая в руке кинжал, ринулась к нам.
А сзади, судя по грозному рыку, наслаивавшемуся на дикую мелодию цыган, наступал Бальтазар.
«Вот бы сейчас отключиться», — мечтательно подумала я.
Обернувшись, увидела темную тушу крадущегося к нам зверя и пылающие неистовой злобой янтарные глаза.
— Крис, ну сделай что-нибудь. — Ужас сковал тело, я не могла пошевелиться.
Не знаю, кого боялась больше: опьяненного жаждой преследования хищника или же колдунью, только что безжалостно перерезавшую горло несчастной жертве.
Оборотень прижался к земле, готовясь к финальному прыжку. Бежать больше не имело смысла. Эчед загородил меня собой — может, подцепил здесь какую-нибудь рыцарскую лихорадку? — и снова попытался атаковать, но искры, едва засверкав на кончиках пальцев, тут же погасли. Было видно, силы ведьмака на исходе.
Зверь уже готов был сорваться с места, а я — распрощаться с жизнью, когда почувствовала, что что-то изменилось. Музыка резко оборвалась, музыканты застыли, став похожими на восковые фигуры. Замерла и Эржебет. Запрокинув голову, умытая чужой кровью, графиня неотрывно смотрела на луну, окруженную дымчатым ореолом. Мерзкая шавка Маргитты тоже не шевелилась. Растопырив когти и приникнув к земле, продолжала пялиться на нас остекленевшим взглядом.
Одна ведьма неспешно двигалась в нашу сторону. Высокие травы послушно клонились к земле, словно придворные перед своей королевой.
— Дети Эржебет, — раскрыла в широком жесте руки, точно собиралась нас обнять.
Я снова юркнула за спину ведьмака, только теперь надеясь спрятаться не от оборотня, а от вооруженной кинжалом старухи.
— Анна Дарвулия? — неуверенно предположил Эчед.
— Самая преданная и покорная слуга вашей прародительницы, — кивнула ведьма и резко спросила: — Зачем пожаловали?
— Эта чаша, — набравшись храбрости, указала я в сторону треклятой посудины. — В ней хранился дар, который теперь находится во мне. Только вы можете помочь мне от него избавиться.
— Хочешь отречься от силы, о которой так долго мечтала моя хозяйка? — ощерилась старуха, обнажив ряд гнилых зубов. — Ради этого я погубила свою собственную племянницу. Чтобы подарить графине силу. А ты…
— Эта сила убивает меня, — прошептала я. Выйдя из своего укрытия, то бишь, из-за Криса, взмолилась: — Пожалуйста, помоги от нее избавиться. Подскажи, как освободиться.
Колдунья покачала головой:
— Подарок, что я преподнесла Эржебет, никогда бы не навредил ее потомку.
— Потомку? — растерянно переспросил Крис, поочередно переводя взгляд с Дарвулии на меня. После чего твердо добавил, пытаясь убедить скорее себя, нежели древнюю колдунью: — Но Эрика не одна из нас!
— Неужели? — Старуха расплылась в улыбке, очень смахивающей на оскал, и оглянулась на графиню. — И тебя не смущает то, что они так похожи? Одна кровь, одна плоть. Одно семейное древо.
Пока Кристиан переваривал или, вернее, пытался переварить сногсшибательную новость, слово снова взяла я.
— Мне было очень плохо. И все из-за дара.
О том, кем мне приходится чокнутая графиня, о детских воспоминаниях и секретах бабушки я подумаю позже. Потом, когда все закончится. Сейчас же важнее очиститься от магического недуга, стать наконец-то свободной.
— В этом только твоя вина, дитя. Испугалась собственного наследия. Сила капризна, как юная дева, ее надо любить и лелеять. А ты боялась и ненавидела. Вот она и решила тебя проучить, — усмехнулась ведьма. — Хочешь от нее отказаться — откажись. Я тебе для этого не нужна.
— Но как же… — Я ведь пыталась! Сколько раз мечтала сбросить с себя оковы чар. Твердила мысленно, что не желаю никаких подарков. И к чему это привело? Проклятая сила никуда не делась.
— А лучше передай ее своему другу, — покосилась на венгра женщина. — Ему она нужнее. Благодаря дару ты сможешь исполнить самое заветное свое желание, — сказала, обращаясь к Кристиану, и тихо заключила: — Полагаю, оно у тебя единственное.
— Мы уже пытались, ничего не вышло, — вяло откликнулся Керестей, словно уже и не надеялся на спасение.
— Значит, плохо пытались! — отрезала ведьма и презрительно фыркнула: — Неужели потомки графини Надашди так легко сдаются? Не заставляйте меня пожалеть о том, что я сделала! — прошипела, приблизившись к нам вплотную, очевидно, имея в виду свою бедную племянницу, которую из любви к сумасшедшей графине принесла в жертву. — Передай ему дар, — исподлобья глянула на меня и бросила сухо: — Если, конечно, еще не поздно.
Только сейчас я заметила, что Кристиан бледен как мел. Губы же его, наоборот, посинели. Болезненная синева пролегла и под глазами. Ведьмак едва держался на ногах, а когда я попыталась к нему прикоснуться, покачнулся, словно тростник на ветру, и упал на колени.
— Не вздумай мне тут умирать! — вскрикнула, падая рядом и хватая венгра за руки. — Слышишь?! Я тебе запрещаю!
— Слушаю и повинуюсь, — слабо пошутил Эчед и, покачнувшись, в изнеможении прикрыл глаза. К тому моменту Кристиан уже успел стать пепельно-серым, а раны…
Нет, на них я не буду, не буду смотреть!
— Дурак, — всхлипнула, продолжая крепко сжимать ладони парня, стараясь за злостью скрыть отчаянье и страх. Нашел время помирать! — Крис, даже не думай отключаться! Я ведь не знаю эти ваши заклинания. Давай. Ну же! Я буду повторять за тобой. Пожалуйста…
Из-за дурацких слез глаза затянуло мутноватой пленкой, отчего лицо Эчеда стало размытым, словно он находился за стеклом, по которому стекали дождевые капли. Кажется, ведьмак пытался пошевелить губами, но это усилие стоило ему последних сил. Несмотря на все мои попытки его удержать, рухнул навзничь.
До боли закусив губу, склонилась над венгром, не решаясь прикоснуться к израненной груди и понять, бьется ли все еще его сердце.
— Для того чтобы управлять даром, заклинания не нужны. Просто прикажи силе избрать себе нового хозяина. — С этими словами Дарвулия развернулась и направилась обратно к своей застывшей истуканом хозяйке.
А я, я осталась сидеть возле бессознательного юноши. Который только и делал, что причинял мне боль. Отравлял мою жизнь, дважды пытался с ней покончить. Который… спас моего младшего брата. И в минуту опасности, не колеблясь, заслонил меня собой.
