Была церковь. И молитва. Орган. Хор. Ощущение света и драконы на витражах. Больше они не казались ни жуткими, ни пугающими. Напротив, теперь под крыльями их было спокойно.
Был поцелуй.
И аплодисменты. Поездка по городу. Ветер, что норовил содрать фату, а вместе с ней и волосы. Лука, мрачно заявивший, что лысая жена ему без надобности, а потом долго выбиравший из этих волос сто одну шпильку.
Торжественный ужин.
Тосты.
Танец.
И желание сбежать, которое крепло с каждой минутой. Когда оно стало почти невыносимым, Милдред спросила:
- Может, ты меня все-таки украдешь?
А утром он сказал:
- Мне тут предложили возглавить отделение в Тампеске. Там… порядок надо навести. Многое после внутренней проверки вскрылось. Да… ты как?
Он смотрел с тревогой.
И…
Почему бы и нет?
Нацбезопасность, конечно, обещали многое, но и потребуют они не меньше. А Милдред устала. Она только сейчас и здесь начала понимать, насколько устала. И что по сути никогда-то не жила просто для себя. Чтобы вот так проснуться и лежать, разглядывая своего мужчину.
Рисуя на подушке узоры.
Вытаскивая крохотные перья и не думая о чужом безумии. Об очередном чужом безумии.
- Возьмешь? – она положила голову ему на плечо.
…а кошмары больше не снились. То ли потому, что Милдред знала, как оно все случилось. То ли просто она больше не спала одна.
- Без тебя не поеду.
- Тогда поедем со мной, - она прилепила перышко на его плечо. – Знаешь, все будут говорить, что я получила место, потому что сплю с начальником.
Лука помрачнел. А она не удержалась и щелкнула по носу.
- И видит Бог, будут правы…
…над его чувством юмора следовало бы поработать. Но… потом, в Тампеске… город не такой маленький, но и не слишком большой. Кажется, от слишком больших городов Милдред тоже устала.
- Идем, - Томас тянул меня за руку, и я шла, хотя идти с закрытыми глазами по горной тропе – так себе удовольствие, мягко говоря, ниже среднего. Нет. Он не позволит мне споткнуться или упасть, это я уже знала и даже привыкнуть успела к всеобъемлющей его заботе. – Уже недалеко… вот тут, осторожно…
Пахло камнем.
Дождем, что прошел недавно и воздух еще не успел растерять всю влагу. Она пропитала пески и запуталась в паутине.
- Вот тут… стой. Можешь снять повязку, - разрешил Томас, но меня не выпустил.
Стоит за спиной. Держит за плечи. И страхует. И оберегает. И… как-то его порой слишком уж много, а самое отвратительное, что я привыкла.
И уже не помню, каково это, чтобы одной.
Повязку я стянула. Проморгалась и увидела дракона.
Лютый замер на краю скалы, распластав крылья. И черная чешуя его поблескивала на солнце. Поднимались иглы гребня, казавшиеся полупрозрачными, будто выточенными из вулканического стекла. Желтые глаза смотрели смиренно.
И в то же время с насмешкой.
- И? – я обернулась на Томаса.
Вряд ли он собирался показать мне дракона. То есть, дракона тоже, но их я каждый день видела.
- Подойди поближе, - разрешили мне. И Лютый подобрал крылья. Повернулся. И тогда…
- Нет, - я покачала головой. – Нет, нет и нет…
- Неужели, совсем не тянет?
Томас меня знал.
Тянет, еще как тянет… сон возвращается, и в нем я снова и снова поднимаюсь к небу, к тому, которое черное, и в этой черноте бултыхается огненный шар солнца.
А потом…
Но я здравомыслящий человек. Я понимаю, что сон – это сон, а реальность – она другая. В реальности драконы неуправляемы, и даже если позволят напялить на себя вот эту сбрую, еще не значит, что не сорвут ее в полете.
Или… чего похуже.
- Ты ведь смелая, - Томас подталкивал меня к дракону. – И умная.
- Именно поэтому я и говорю, что нет!
А ведь он уже испробовал.
Сбруя не выглядит новой. И на седле потертости… то есть, я предполагаю, что эта кожаная нашлепка на драконьем загривке и есть седло. А ремни для фиксации ног… только их две пары.
- Поверь, - Томас развернул меня и заглянул в глаза. – Просто поверь, что тебе понравится.
И я поверила.
Потому что он зараза и меня изучил. И потому что я дура влюбленная. И потому что сны. Лютый. Солнце. Небо ясное-ясное, прозрачное, как вода в Чертовой бухте. А главное, сердце мое так колотится, что вот-вот встанет.
Томас подсадил меня в седло и пристегнул. Ремней было много. Пожалуй, даже слишком много.
- На самом деле с ними не так и сложно договориться, - он устроился сзади, и я выдохнула, как-то чувствовать за спиной пропасть и живого человека – это две разные вещи. Очень разные вещи. – И у тебя самой вполне получится. Потом.
Сомневаюсь.
Я, конечно, ненормальная, если согласилась, но не настолько ненормальная, чтобы повторять.
- Поехали, - Томас хлопнул Лютого по шее, и огромные крылья взметнулись, сминая воздух. А я вспомнила, что согласно всем законам физики и биологии драконы летать не должны.
Но земля ушла из-под ног, а небо бросилось навстречу. Он влепило пощечину горьким ветром, заставив захлебнуться. И крик умер, а сердце все-таки остановилось, правда, ненадолго. Оно застучало с новой силой. Быстрее и еще быстрее.
Почти как…
Море внизу. Сизый ковер, на котором крошками проступают острова. Лютый поднимался выше.
Он видел китов.
И косаток, которые сопровождали стаю, надеясь на добычу. И серебристый рыбий косяк, что растянулся по дуге, спеша убраться подальше в море. Он видел лес, оседлавший горы. И пустыню, что подобралась к самому подножию. Скалы в ней.
Город.
Игрушечные дома.
И игрушечный корабль. И это все вдруг стало моим.
Выше.
И еще.
Солнце. Ветер. Холод, который исчез, стоило дракону дыхнуть огнем. Пламя прокатилось по шкуре, слегка коснувшись и меня, но оно не было горячим, напротив, согревало. И выходит, вот оно зачем нужно по-настоящему.
Я рассмеялась.
От переполнявшего счастья. От того, что мир остался внизу, а мы вот-вот достигнем небосвода и, как знать, не проломим ли его, выпуская звезды на свободу. Я подняла руки.
И закричала.
А Лютый ответил долгим ревом. И я поняла, что ему тоже нравится, что он слышит мой восторг и принимает его.
Разделяет.
