Лука никогда-то не любил копаться в чужих жизнях, но впервые, пожалуй, ощущал что-то сродни смущению.
- Мы встречались. Она позволяла держать себя за руку. Целовать в щеку. Она была милой… и быть может, у нас бы все сложилось, но появился Вихо. И я познакомил его с Зои. Третья ошибка. А четвертая, что я оказался слишком труслив, чтобы понять, что происходит. Вернее не понять, но признаться, что с ним ей будет лучше. Мы все втроем играли в чужой спектакль. Матушка твердила Зои, что будущее у нее есть только со мной. Вихо решил, что он мне все-таки друг и пытался им быть. Зои металась между чувствами и планами. И все-таки рискнула выйти замуж.
Лука поднял из пыли круглый камень. Покрутил в пальцах и уронил в пыль же. Вытер руку о штаны, что было глупо, потому что штаны уже пропитались невесомым этим песком.
- Матушка успела убедить Зои, что ее красота – товар, и главная задача в жизни – продать себя подороже. А Эшби могут заплатить. В отличие от полукровки. В договоре, который подписала Зои, фигурируют немалые суммы. В том числе и компенсация в случае расторжения брака. Но, как понимаю, Зои осознала, что эти деньги получить не так просто, как ей представлялась. Во многом я сам способствовал тому, что случилось. Зои всю жизнь прожила под рукой матушки. Не стоит обманываться, миссис Фильчер далеко не так мила и приветлива, какой хочет казаться. Она умеет быть жестокой. И никогда не стесняется использовать свою силу… и сейчас она не столько желает добра дочери, сколько хочет получить право распоряжаться финансами Зои.
- А у нее есть финансы?
- Фонд. Я открыл его незадолго до свадьбы. В первую годовщину сумма удвоилась. И удваивалась каждый год, который мы проводили вместе.
- Вместе?
- Вижу, вы поняли. Это стандартная формулировка. Типичный договор семьи Эшби, который подразумевает, что брак длится, пока супруги видят друг друга каждый день. Или почти каждый. Там подробно указана, как долго может длится разлука. Главное, что, пока Зои находится рядом со мной, она получает за это деньги.
Которыми распорядиться не способна, потому как представляет собой скорее оболочку, нежели живого человека.
- Это придумал мой прапрапрадед. И финансируются подобные фонды из неподвластного мне капитала, - Ник розу не сорвал. И вставать не встал, потянулся, поглядел на небо и произнес задумчиво. – Буря будет. Не сегодня, но точно… через пару-тройку дней. Не люблю бури. На уши давит.
Лука тоже на небо посмотрел.
Обыкновенное. Синее. С парой белых мазков – облака притаились где-то за кругом солнца.
- Если бы Зои ушла до того, как закончился первый год, она бы не получила ничего. Как если бы уклонялась от исполнения супружеских обязанностей.
- А измена?
- Про измену в договоре как раз ни слова. Не спрашивайте. Говорю же, затея моего предка. А мои предки, честно говоря, мыслили иначе, нежели нормальные люди.
Это Лука уже понял.
- Миссис Фильчер порывалась переехать в мой особняк сразу после свадьбы, но я не позволил.
- Почему? Дом большой.
- Не настолько, чтобы скрыться в нем от человека, которому до всего есть дело. Я ясно дал понять, что готов ее видеть гостем, но не более. Зои же стала хозяйкой. Сперва ей нравилось. Но постепенно, лишившись постоянного контроля, она начала задумываться о своей жизни. И как понимаю, пришла к выводу, что жизнь эта далека от ее представлений об идеале. Карьера? Я не был против, но, как понимаете, мог предложить ей лишь выступления в местной забегаловке. Я не способен жить за пределами Драконьего берега, а жена – далеко от меня. Деньги… здесь их особо не на что тратить. Зои спешила изменить дом, но устала и от этого.
И пришла к выводу, что ей осточертело это захолустье. Красивые женщины почему-то особенно устают от провинциальной тишины.
- Да и я… был далек от ее идеала. Не подумайте, я старался. Я привозил ей цветы. Не ограничивал в тратах. Она могла выписать себе наряды хоть из Нью-Йорка, хоть из Вашингтона, хоть из Парижа, но… она сама желала увидеть Нью-Йорк, Вашингтон и Париж.
Только парень сидел на цепи, суть которой, правда, была Луке не совсем понятна, но он верил, что, если бы Эшби мог, он бы наизнанку вывернулся, чтобы жене угодить.
- К тому же у меня есть пациенты. Дела. Обязанности определенного толка. Драконы опять же. Вы не поверите, но молодые драконы болеют едва ли не чаще, чем люди… у нас вообще много общего, но драконы честнее.
- Когда вы поняли, что жена вам изменяет?
Взгляд искоса. И стало быть, действительно понял.
- Вихо перестал заглядывать. Говорил, что занят. Он и раньше бывал занят, это не мешало ему останавливаться в моем доме. Порой мне начинало казаться, что он считает этот дом своим.
- Ревновали?
- Пожалуй, что да… но это глупость, конечно. Просто Вихо был таким, каким отец хотел бы видеть меня. Решительным. Смелым. Не отступающим перед трудностями. Напротив. Вихо был рад любому вызову. Мне порой казалось, что он нарочно искал что-то, что другим казалось сложным. Невозможным. Невероятным. Он как-то обмолвился, что ему тяжело жить, не испытывая сильных эмоций.
Тех, что дает доза.
Или охота. Лука знает. Лука сам таким был. И остался. Где-то. Как-то. Частично. Возраст позволил разуму взять верх над дурью, но разве он смог бы жить вне игры?
Вне охоты?
А главное, согласуется с тем, что старый приятель сказал. И да, в духе парня было бы приударить за первой красавицей города, которая ко всему стала первой же леди в этом захолустье. А ей? Освободившейся от удушающей матушкиной заботы и осознавшей вдруг, что тошно и от дома, и от поместья, и от собственно жизни, разве не глянулся бы парень, который буквально горел?
- Незадолго до исчезновения он пришел. Я уже тогда… понимаете, когда женщина ждет кого-то из рода Эшби, эта беременность дается тяжело. Ребенок выпивает мать. Мы можем лишь поддерживать силы и надеяться, что их хватит…
- Кормить кровью девственниц?
- У матушки побывали? – Эшби ничуть не удивился. – Бросьте. Сами посудите, где столько девственниц взять. Но да, кровь в семейном рецепте присутствует. Драконья.
Стало быть, не все, рассказанное улыбчивой старушкой, такой уж бред.
- Еще травы, около двух десятков. Некоторые – весьма специфические, которые можно обнаружить лишь здесь. Это особое место. Когда-то люди изменили эту часть мира, использовав силу источника, и теперь этот мир изменяет, что травы, что людей. К тому времени, когда Вихо пришел, я уже все понял. Это несложно сопоставить. Дом, к которому Зои почти утратила интерес. Ее разговоры, что нужно помириться с Уной, что той необходимы мои забота и внимание, что Вихо слишком беспечен, а девочка осталась одна. Ее нервозность. И ее нежелание ко мне прикасаться. Я перестал заглядывать к ней в спальню сразу, как она объявила о своем положении. Но и до того она… скажем так, не отличалась темпераментом.
