Милдред выпила воды.
Стало легче. Подвержены? Мужчины смотрят на нее. Следят за ней. В их глазах ей видится плохо скрытая ярость.
- Источник снимает запреты. А еще пробуждает инстинкты.
Джонни встал между ней и людьми, которые держались в стороне. Пока держались. Свет фонарей присел, стало темнее и воздух сгустился еще больше. Этак скоро и дышать нечем станет. Милдред не без труда подавила паническое желание немедленно убраться.
Бежать.
Нельзя. Это лишь эмоции. Источник. И люди, которые боятся. Их страхи соединяются, порождая нечто до крайности опасное… а Лука ушел. Куда? Надо было с ним и…
Из кармана Джонни появился плотный пакет.
- Что это?
- Успокоительное, - пакет он разорвал. – Мы сейчас всыплем его во флягу, и вы пройдетесь, угостите каждого. Поверьте, это нужно ради нашей с вами безопасности.
Милдред верила.
- Вы постараетесь быть убедительной, - белый порошок растворился в воде, оставив легкий травянистый запах. – И рома…
Ром тоже нашелся.
- Для аромата. Скажете, что травяной, что я рекомендовал. Не бойтесь, я буду с вами.
Нельзя.
Она не знает, что это за порошок, и в то же время страх и агрессия стоят рядом, и зачастую одно порождает другое. А здесь у всех есть оружие, и как знать, против кого оно обратится.
Джонни спрятал остатки пакета и перехватил руку Милдред.
- Используйте свой дар.
- Лука…
- Силен, но, во-первых, он ушел и мы не знаем, как надолго. Во-вторых, поверьте, многие решат, что он самим своим существованием бросает вызов. А как еще побороть вожака? Посмотрите, Милдред, эти люди уже не просто нервничают, они… пока еще люди, но как надолго? Вы же чувствуете?
Чувствует.
И страх миссис Фильчер, которая тоненько подвывала, ухватившись за рукав мистера Аштона. А тот смотрел на Милдред и во взгляде его читалось отнюдь не восхищение. Он то и дело оглаживал усы, будто красуясь. Деккер с камерой забился в угол, и не спускал глаз с чернокожей кухарки, а та все пела, пела… выводила мелодию, которая стягивала голову веревкой.
- Красотка, иди к нам… - кто-то свистнул.
- Не бойся, - шепнул Джонни. – У меня есть револьвер, но лучше без него.
Лучше.
И Милдред постарается. Она идет, плывет по каменному полу, глядя перед собой. Останавливается.
- Выпьем? – голос низкий и взгляд в глаза, в нем нет обещания, но все равно увидят.
- За тебя, красавица!
- И мне.
Фляга быстро идет по рукам, а сердце колотится, понимая, что успокоительного мало, да и сама фляга не так и велика.
- Успокойся, там расширенное пространство, - Джонни рядом. И улыбается. И кажется на удивление спокойным. – В нее полведра влезло.
А Милдред и не заметила.
- Как?
- Фамильный артефакт. Раньше умели делать удивительные вещи. Улыбайся.
Она улыбалась.
И смеялась.
Что-то отвечала на глупую шутку. Отступала, не позволяя себя коснуться. Она сама не поняла, как оказалась в центре толпы. Лица.
И люди.
Много людей и много лиц. Некоторые знакомы, другие – нет.
А фляга вернулась к Милдред.
Пустой.
- Закончилось… надо продолжить, - она сделала шаг назад, продолжая улыбаться, пусть и лицо сводило судорогой. Это ничего. Она справится. И с судорогой тоже. Главное, чтобы кольцо из этих людей разомкнулось.
Чтобы ей позволили отступить.
Ведь иначе…
Позволили.
- Ведьма, - просипела миссис Фильчер, закрывая лицо глазами. – Ведьма, ведьма…
Она повторяла это слово на все лады, с удивлением и с ненавистью. С раздражением. С мольбой. Она словно примеряла к нему разные оттенки, увлеченная этим процессом и не готовая оторваться от него. А темнокожая пела.
Под нос.
И песня ее обволакивала сознание, уговаривая прикрыть глаза. Это тоже магия, правда, Милдред понятия не имеет, какая именно. Но она сопротивляется.
- Идем, - Джонни потянул за руку. – Нам лучше переждать где-нибудь, пока успокоительное подействует.
В той комнатушке, где исчез Лука.
В ней остался легкий аромат его туалетной воды. И еще запах камня, железа и касторового масла. Тетушка натирала им ноги. И волосы. И вообще полагало, что иные лекарства не особо-то и нужны.
Джонни прикрыл дверь.
- Это ведь ненормально, да? – Милдред поняла, что ее трясет.
На нее ведь смотрели даже не как на женщину.
Мясо.
Большой кусок сладкого мяса.
- Да нет, - Джонни снял очки. Он прислонился к двери, подпирая ее, будто надеясь удержать. – Это как раз нормально. Сила воздействует даже не на сознание, на подсознание. А там простейшие инстинкты. И эмоции тоже элементарные. Страх прошел. Адреналин в крови остался. И здесь уже вопрос, во что выплеснется…
Драки.
Или…
Милдред сглотнула.
- Ничего, - Джонни одел очки на кончик носа. – Сейчас подействует. Они расслабятся, уснут. Ма Спок умеет петь отличные колыбельные.
- Уснут?!
- А тебе нравятся бодрствующие мужики? – прозвучало немного грубо.
- Но…
- Так будет безопасней. Для всех.
Он приоткрыл дверь и выглянул.
- Знаешь… в этом месте чувствуешь себя по-особому… ты ведь понимаешь, о чем я? Ты ведь тоже уродилась слабой. Вроде дар есть, а такие капли, крохи даже… и живешь, не понимая, в чем провинился перед Богом, почему другим он дал больше.
Джонни вытащил платок, которым принялся оттирать с пальцев невидимую грязь.
- Почему вот тот идиот, не способный запомнить простейшую схему третьего порядка, сильный маг и надежда университета, почему с ним носятся, сидят, растолковывают, едва ли не на ухо подсказывают, как будет правильно, ведь сам он только и способен, что силу демонстрировать. А ты так…
Он казался неуловимо другим, будто под влиянием незримой энергии, пропитавшей здесь все, сползла старая маска, обнажив истинное нутро.
И то, что Милдред видела, ей не нравилось.
- Или взять тупиц из ученого совета. Что они умеют? Старые псы, заучившие десяток трюков и готовые повторять их снова и снова на радость другим придуркам? И готовые перегрызть глотку любому, кто окажется хоть чуть умнее. Эти понимают, насколько опасны умные. Некоторые даже использовать готовы. Приласкать. Наобещать золотые горы. А потом объявить чужую работу своей. И все, знающие, как оно на самом деле, кивают и хлопают, говорят о прорыве в науке, о свежих веяниях, а ты… ты отработанный материал.
