— Давай… пожалуйста, — вымолила два слова, жаждая лишь одного.
Хотела почувствовать член внутри. Большой, растягивающий меня до предела.
— Да… — вторил мне Ледов и вошёл до самого основания.
Я проснулась… когда-то. Не знала, сколько времени сейчас. Не смотрела на часы. Не понимала, что происходит.
Приподнялась на локте и, не обнаружив в постели Глеба, упала на подушки и вновь закрыла глаза.
Та ночь, что мы провели вместе, была настолько обезоруживающей, что я пока не представляла, как на всё случившееся реагировать. И всё же… всё же внутри уже заворочался сонм сомнений. Он порождал миллиард вопросов. Правильно ли я поступила, отдавшись Ледову? Что будет дальше?
Ведь кажется, всё было довольно просто. Надо мною перестала висеть угроза. Рядом — был мужчина, который меня желал, и которого желала я. Так в чём же была проблема?
А проблема вырисовывалась самая простая. Глеб меня принудил к тому, в чём я сейчас и барахталась. Вот только первопричина была устранена. Больше не имелось того, кто стал причиной моего нахождения возле Ледова. Я могла стать свободной.
— Можно?
Дверь приоткрылась, и в проёме появилась голова Маруси. Я тепло улыбнулась дочери Глеба.
— Заходи, — кивнула в ответ.
Села на постели, оправила ночную рубашку. И когда только успела её надеть?
— Папа сказал — побыть с тобой, — призналась Маруся. — Но если бы не сказал, я бы всё равно пришла к тебе.
Обезоруживающее признание, что и говорить.
— Вот и побудь, — кивнула я в ответ. — Можем немного поболтать, а потом, например, вместе испечём чизкейк.
Кулинария не была моей сильной стороной, и почему я вдруг предложила дочери Глеба именно это, для меня оставалось загадкой. Но Маруся просияла в ответ и, присев рядом со мной на край постели, заявила:
— Испечём! И хоть я не умею — посмотрим рецепт в интернете.
И я не стала сдерживаться — расхохоталась в ответ на её слова.
31
Мы извозились с ног до головы, хотя ингредиентов в торте оказалось не так уж и много. Я поймала себя на том, что заметно расслабилась в компании Маруси. Да и сама девочка радовалась нашему времяпрепровождению так искренне, что я постоянно улыбалась.
— Папе точно понравится торт! — заверила меня Маруся, когда мы поставили чизкейк в духовку. — Особенно когда он узнает, что это мы с тобой его приготовили.
— Я тоже так думаю, — кивнула, не особо заостряя внимание на ее словах. — А теперь мигом в душ и переодеваться. А то мы все по уши в сливочном сыре.
Мы с дочерью Ледова отправились каждая в свою комнату, и стоило мне только остаться наедине с собой, как меня тут же охватили те же мысли, что и раньше. Стоило признаться самой себе — чем больше времени проходило с нашей совместной ночи, тем сильнее было какое-то… разочарование, что ли?
Направившись в душ, чтобы привести себя в порядок и успеть выйти из него до того, как наш чизкейк превратится в сожжённую массу, я приняла решение. Нужно будет поговорить с Ледовым и обсудить всё, что меня волновало. Прежде всего, случившееся вчера. А потом уже я стану делать какие бы то ни было выводы. Если, конечно, ко мне вернулось это право, которое было отнято без моего спроса.
Глеб вошел на кухню в тот момент, когда мы с Марусей доставали торт из духовки. Я почувствовала, с какой силой застучало моё сердце. Настоящий калейдоскоп самых противоречивых эмоций снова захлестнул с головой.
Ледов принёс огромный букет белых роз, и стоило мужу появиться на кухне, как я тут же ощутила на себе пристально-обжигающий взгляд. Возможно, сам Глеб думал о том же, о чём думала и я? Что будет дальше? Вчерашний день подвёл черту, или же стал новой вехой в наших с ним отношениях?
Что вообще было в голове этого человека? Я бы многое отдала, чтобы узнать это.
— Папа! Как красиво! — восхитилась Маруся, замерев на полпути к отцу с прижатыми к груди руками. — А мы с Алёной тебе чизкейк испекли! Судя по виду, он удался!
— Привет, — мягко поздоровался с дочерью Ледов, подошёл к ней и, взяв за руку, направился ко мне.
А у меня дух внутри захватило от этой картины, но в то же время внутренний голос зашептал:
«Это не та семья, которую ты бы выбрала сама. Её тебе навязали».
— Здравствуй, — тихо проговорил Глеб, протягивая мне цветы.
Когда я взяла их, привлёк меня к себе и коснулся губами виска:
— Я не стал тебя будить. Уехал рано — нужно было по делам.
В его глазах, когда он отстранился, мелькнуло что-то сродни тревоге.
— Спасибо, — поблагодарила Ледова за цветы. — Будем ужинать? А потом выпьем чаю с нашим шедевром.
Я растянула губы в улыбке, в которой наверняка имелось столько фальшивых ноток, что не заметить их было невозможно.
— Всё в порядке? — вскинул бровь Глеб.
— Более чем, — соврала в ответ. — Отдам цветы прислуге, чтобы поставили в воду.
Высвободившись из объятий Ледова, я направилась в столовую, где для нас уже вовсю накрывали ужин.
— Поговорим?
Глеб заглянул в нашу с ним спальню после того, как я, закончив ужин первой, удалилась из столовой.
Стоило только остаться наедине с собой, как я настолько разволновалась, что меня стало ощутимо потряхивать.
— Да… — мой голос прозвучал неуверенно, но после я кашлянула и повторила громче: — Да, давай.
Ледов вошёл в комнату. Это разительно отличалось от того, как он делал это ранее. Без стука, уверенно, давая понять, что именно он хозяин положения.
— Тебя что-то тревожит? — задал он вопрос, притворив за собой дверь.
Я нахмурилась. Неужели он думал, что теперь все тревоги исчезли, словно по мановению волшебной палочки?
— Многое, — призналась Глебу.
— Расскажешь?
— Может, я просто стану задавать вопросы, а ты — отвечать?
Ледов склонил голову набок, как будто ему нужно было обдумать это предложение. После чего кивнул:
— Постараюсь ответить на все твои вопросы.
Уже неплохо.
— Как ты нас нашёл? Я спрашивала об этом ещё вчера.
Меня действительно волновал этот вопрос, потому что сомнений во всём было столько, что я не знала, развеются ли они хоть когда-то.
— Скажем так, есть дополнительные способы слежения помимо спутниковых систем. Ими оборудованы все мои машины. Особенно те, которыми управляю не я, а водители.
— Потому что никому не доверяешь?
— И это тоже. И потому что всё должно быть под контролем.
