— Костер, это безумие, — снова повторила ведьма, правда, пылкости в её голосе поубавилось. Должно быть, сообразила, что это единственный выход. — Ты же понимаешь…
— Понимаю, — кивнул гвардеец, наконец отцепив от себя её руки. — Но сейчас не до этого.
Он шагнул к решётке, в его руке бронзово сверкнул ключ, а мгновением позже дверь поддалась, впуская Костера внутрь.
— Здесь довольно уютно, — не удержался я от комментария. Доверия у меня к гвардейцу не было ни на грамм, а вот ехидства — хоть отбавляй. — Тем более, ты сюда ненадолго.
— Хватит болтать, будто ты девица, — мрачно проговорил рыцарь прежде, чем отдать ключ ведьме и приложиться к пузырьку. — Пей.
Он протянул мне флакончик, который я взял, медля последовать примеру Костера. Отравить меня и потом тёпленького доставить к эшафоту, чтобы не брыкался по дороге, — вполне возможное развитие событий. А то, что гвардеец и сам отпил из пузырька, ничего не значит. Он мог заранее принять противоядие. С рыцарем ничего не происходило. У него не отросли рога, не выпали волосы, и не пробилась рыжая щетина. Он вообще никак не изменился.
— Да пей же ты! — не выдержала Маша, очевидно поняв, что я заподозрил неладное. — Пока ты не примешь зелье, ничего не случится.
Я сделал глубокий вдох. Особого выбора у меня не было. Даже если меня отравят — шансов на спасение при участии моей банды будет примерно столько же, чем если я, безоружный и потерявший способность обернуться, буду лично участвовать в побеге. Один Хорь, способный перенести на плечах двух кобыл, чего стоит. Погрузит на себя и даст дёру, пока остальные развлекаются схваткой со стражей короля.
— Ладно. Пью, — решился я, приложившись к пузырьку.
Дальнейшее произошло так быстро, что я только и успел, что удивиться и воззриться на свою копию. Выглядел я со стороны, надо сказать, совсем неважно. Лоб замотан грязным клочком платья ведьмы, рога живописно украшают лысину. Но самое отвратное — рыжая, отросшая клочками, борода.
— Идите. — Костер, принявший мой облик, подтолкнул меня к выходу. — И, Маша… Будьте осторожнее.
Слышать это из собственных уст, да еще и со стороны, было чуднее всего. Но времени дивиться не оставалось. Я покинул камеру, и ведьма тут же заперла замок. Несколько мгновений она стояла, держась за прутья решётки и смотрела на Костера-меня жалобным взглядом, после чего развернулась, как вихрь промчалась мимо, и устремилась по коридору. Я волноваться за гвардейца, по понятным причинам, не стал. Посему лишь ухмыльнулся и последовал за голубоволосой.
— Что мне нужно знать о том, в каких мы с тобой отношениях? — вполголоса уточнил я, когда мы миновали стражу, и я с наслаждением вдохнул вечерний воздух.
— Ни в каких! — ведьма откликнулась с таким возмущением в голосе, что я лишь удивлённо вскинул брови. А по мне так об этих двух разве что поэму не пора слагать. Об их вечной любви и вынужденной разлуке.
— В казематах мне так не показалось, — озвучил я очевидное.
— Боже, что за больные фантазии? — хмыкнула Маша, на лице которой вновь появилось горестное выражение. — Ты хоть понимаешь, какому риску подвергается Костер, идя на этот шаг? И что с ним будет, когда Борос поймёт, что его предали? А ведь всё это он сделал для тебя!
Она повысила голос, и я инстинктивно шикнул на ведьму, оглядываясь, словно подозревал, что за нашими спинами прогуливается король, который слышит каждое произнесённое слово.
— Положим, вовсе не для меня, — покачал я головой, не уставая удивляться женской логике. В данном конкретном случае — ведьминой.
— Давай не будем, — она поморщилась, кажется, прекрасно понимая, к чему я клоню. — И так на душе мерзко.
— Хочешь, вернёмся и опять поменяемся с твоим Костером местами?
— Пф! Не ври. Ты никогда этого не сделаешь.
— Ты права. Я — точно никогда. Дураком не был и не буду.
Мы помолчали немного, двигаясь вперёд, чтобы миновать площадь и добраться до границы Тенебрии. Веселье уже набрало обороты, отовсюду слышался смех и пошловатые шутки. Кое-кто уже уводил своих дам в сторону домов. А кто-то предпочитал уединиться в густорастущем кустарнике.
— К твоему сведению, я — невеста короля. Так что с гвардейцем у нас в любом случае не могло быть никаких отношений.
Я поморщился, услышав эту нелицеприятную правду. Борос ещё и на ведьме собирался жениться, чёртов охальник. На всё был готов, чтобы удержаться на незаконно занятом троне. Что ж, тем лучше. Теперь для меня дело чести лишить его драгоценной невестушки и по совместительству придворной ведьмы.
— Только не говори мне, что будешь тосковать по Боросу, — хмыкнул я.
— Не буду. Кстати, забыла сказать — у Костера есть привычка. Он почти постоянно держит руку на эфесе шпаги, — она кивнула на ножны, и не успел я перенять привычку гвардейца, как возле нас материализовалось Его Величество собственной персоной.
— Мара, а я вас везде ищу, — вкрадчиво проговорил он, подхватывая под руку ведьму. Чёрт побери. Только этого еще и не хватало. Времени всё меньше, а здесь еще и монарх со своими поисками.
Моя рука помимо воли сомкнулась на эфесе с такой силой, что тот жалобно хрустнул, а драгоценный камень пребольно впился мне в ладонь. Проткнуть бы сейчас Бороса и лишить Иллароса самозванца-короля. Одна незадача — меня тут же схватят и казнят. К тому времени я успею принять свой истинный облик, потому настоящего Костера даже не тронут. А я, как уже успел упомянуть, дураком никогда не был.
В это время король настойчиво увлекал Машу в сторону, бросая на меня испепеляющие взгляды, которые я, как смел надеяться, возвращал ему сторицей. Ведьма же, послав мне умоляющий взор, надела на лицо лучезарную улыбку и принялась что-то рассказывать королю. Время стремительно уходило, виселица была всё ближе, а окончание так удачно начавшегося побега — всё дальше. По обрывкам беседы меж Машей и Боросом я понял, что стража уже отправилась за мною в казематы, а это означало, что наши дела, принявшие неожиданный оборот, совсем плохи.
— Объявили о том, что через десять минут состоится казнь. — Рядом со мной оказалась запыхавшаяся брюнетка в сопровождении уже известного мне орка. Очевидно, те самые Олаф и Далия. — Ты же ведь не Костер, да? — уточнила она, бросая тревожный взгляд в ту сторону, куда король увлёк ведьму.
— Да. Есть другой план?
— Нет. Только если вступить в бой.
Орк, на бедре которого висели ножны, достойные самого короля, демонстративно взялся за выглядывающий из них эфес клинка. Лезвие оружия засветилось зелёным, что было приметно даже сквозь инкрустированный каменьями футляр.
— Ладно. Повоевать мы всегда успеем, — решил я, вздрогнув, когда часы на ратуше начали бить восемь. Ещё бы знать, когда мы хлебнули того чудо-зелья, чтобы понимать, сколько у нас времени в запасе.
Внезапно толпа, которая принялась тесниться к месту казни, загудела, как разъярённый улей, и этот гул стал усиливаться с каждым мгновением. По всему выходило, что «меня» уже подводили к площади и вот-вот должны были привести приговор в исполнение. Всё же дурак этот гвардеец. Лишиться жизни практически из-за ничего. Как будто приворожила его колдунья.
