— Слишком крепко сжал? — заботливо поинтересовался оборотень, и я помотала головой. Даже если он потешается надо мной, сейчас не до этого. Несмотря на абсурдность ситуации — нет, вы просто представьте, как посреди озера стоит парочка, при этом девица держится за рога, венчающие голову мужчины! — смеяться мне не хотелось. Даже нервно. Даже несмотря на то, что в голове крутились настойчивые мысли о своевременной кончине Эбениуса, который теперь не может стать очевидцем того, как используют его заклинания.
— Аблатион хорн ин перпетуум! — как можно громче проговорила я, и тут же покачнулась на ногах. Если бы Адерин не держал меня, всё крепче прижимая к себе, я бы рухнула прямиком в озеро, ибо через мгновение после произнесённого заклятия тепло, пронзившее моё тело, сконцентрировалось в ладонях. Ад издал какой-то хриплый звук, его рога отделились от головы и так и остались зажатыми в моих ладонях.
— Ну вот. Делов-то! — не сдержавшись, радостно воскликнула я, когда поняла, что заклинание сработало.
Ад, отпустив меня, провёл руками по голове, чтобы убедиться, что я не вру, и лицо его осветилось открытой улыбкой, в которой читалось такое облегчение, что я невольно рассмеялась. Правда, оно почти сразу схлынуло, и оборотень вновь стал смурным и мрачным. Теперь картина называлась «Хмурый тип и девушка, держащая рога». И вот тогда-то я и почувствовала себя глупо. Не спрашивать же, не хочет ли Ад оставить себе их на память. И выбросить рука не поднималась. Решил мои терзания оборотень, буркнув, чтобы я не задерживалась на озере. Не успела я уточнить, что он имеет ввиду, как Адерин спрыгнул с камня, нырнув в воду, и быстро поплыл в сторону берега. Ни мне спасибо, ничего такого. Ну, положим, на бурные чувства и благодарности я не особо рассчитывала. Тем более что причиной выросших рогов я и была. Но мог хотя бы признательность мне высказать за оказанную помощь.
Посмотрев вслед удаляющемуся Адерину долгим взглядом, я пожала плечами и улыбнулась самой себе. У меня получилось. У самой, безо всякой помощи. А это значит, что я действительно могу справиться с тем, что мне уготовано. Теперь дело оставалось за малым — выяснить всё о своём предназначении, выполнить его и покинуть этот мир.
Ну, и гнать от себя настойчивые мысли о том, что я так или иначе буду по нему скучать. По миру, разумеется, а вы что подумали?
Олаф
Я орудовал клинком, ощущая, как он слился со мною, став единым целым. Он давал мне силу, и порою я не знал, кто из нас действует — я или он. Укус. Да, именно так мне хотелось назвать это совершенное оружие, откалиброванное и остро заточенное. С украшенной аметистами рукоятью, заговорённое Далией и дарующее мне уверенность в каждом отточенном движении. Укус жил в моих руках, светился потусторонним светом и разил неприятеля, имевшего неосторожность напасть на его хозяина.
Главная площадь Тенебрии превратилась в разворошённый пчелиный улей. Всё гудело, шумело, двигалось и бурлило. Я увидел, как Маша с волком убегают, держа курс на Пиктовый лес, что стало мне знаком уводить Далию и мчаться в противоположную сторону. Кстати, о Далии. На удивление, эта девица дралась не хуже стражников короля, ловко орудуя отобранной у кого-то шпагой. Я даже залюбовался на мгновение тем, как грациозно она двигается, словно танцует. Как поворачивается, пригибается, уходя от ударов, как фехтует, отбивая атаки гвардейцев. Похоже, в этот момент я понял, что мои чувства к Далии стократно возросли, если такое вообще было возможно.
Однако, любование любованием, а уносить ноги нужно было как можно быстрее. Крикнув девице, чтобы она бежала следом, я помчался к северной границе, петляя по улочкам Тенебрии. Если бы Далия ослушалась моего приказа, клянусь, я бы вернулся за ней, взвалил бы её на плечо и унёс бы, несмотря на протесты, которые она бы не преминула высказать. Но, на удивление, она последовала за мной. Я собирался держать курс в противоположную от Пиктового леса сторону, чтобы запутать тех, кто бросится за нами в погоню. А таковые, непременно будут, в этом не могло быть сомнений.
Мы бежали по опустевшим улицам столицы, почти никого не встречая по дороге. Лишь только то там, то тут мелькал пушистый хвост Лопуха, и это не могло меня не радовать. Маша с оборотнем тоже, должно быть, уже в безопасности. Оставалось обеспокоиться только судьбой Костера, но, справедливо полагая, что гвардеец вполне позаботится о себе сам, я постарался выкинуть мысли о нём из головы.
Я понял, что ноги сами ведут меня к Элеборну, когда мы с Далией оказались в Мраморном лесу. Пару раз нам пришлось уходить чуть севернее, чтобы сделать крюк, потому что Лопух, зорко следящий за наличием погони, то и дело отставал и возвращался с вестями. Это спасало нас, ибо на встревоженное мяуканье кота мы реагировали незамедлительно, начиная петлять и сбивая стражников с толку. Быть может, решение идти именно в Элеборн и было глупым, но я не мог совладать с желанием повидать родных в последний раз. А он именно таковым и будет, потому что теперь я отступник, предатель и меня ждёт только одно наказание — виселица. К тому же, я мысленно пообещал себе, что пребывание в отчем доме будет очень кратковременным, и его хватит только на то, чтобы обнять отца, мать и бабушку, а после распрощаться с ними и навсегда покинуть Элеборн.
К рассвету, пришедшему на смену ночи Красной Луны, мы достигли подступа к городу. Я почувствовал, как у меня защемило сердце, когда я узнал родные места. Далия была молчалива, лишь только сильнее хмурилась с каждым сделанным шагом, будто не хотела идти вместе со мной, но в то ж время не смела мне перечить.
— Что-то не так? — поинтересовался я, сражаясь с нахлынувшими эмоциями.
— Нет, всё в порядке, — заверила она меня, но по тону её слов я понял, что всё с точностью до наоборот.
Это были едва ли не первые слова, которыми мы с ней перебросились с момента благополучного побега из дворца. В основном всю дорогу молчали, пренебрегая отдыхом и уходя как можно дальше от Тенебрии со всеми возможными предосторожностями. Я пожал плечами и решил больше не расспрашивать Далию ни о чём. Захочет — сама расскажет, что заставляет её принимать самый кислый вид от приближения к орочьим землям.
Элеборн мирно дремал в рассветной дымке, лишь кое-где лениво брехали собаки, да хозяйки, поднявшиеся ни свет, ни заря начинали хлопотать возле каменных печей, установленных прямо в садах.
— Завтрак стряпают, — улыбнувшись, проговорил я, в особенности ни к кому не обращаясь.
— Сейчас бы молочка. Да сливок, — поддержал меня кот, мгновенно проснувшийся и припустивший вперёд по тропинке с удвоенной скоростью.
Я был с ним полностью солидарен. А от воспоминаний о браге, которую изготавливал мой отец, и вовсе рот мой наполнился слюной, и я поспешил следом за Лопухом, оставляя Далии возможность самой решить — торопиться ли за нами или нет.
О, Боги. Как же я скучал по Элеборну! По нарядным ухоженным улочками, по ароматам, доносящимся из садов, полных спелых фруктов. Даже по небу над городом, что для меня было совсем другим, не таким, как над другими городами.
