«Как ты могла, Даша?»
— Что? — ей показалось, что кто-то прошептал эти слова прямо у нее за спиной.
Нет. Просто показалось.
Даша надела удобное хлопковое белье, теплые брюки, мягкие ботинки, флисовую толстовку и прихватила куртку.
— Надо погулять с Динкой, — проговорила она, выходя в комнату.
— Разумеется, — согласился Роман. — Только кушать очень хочется.
— Ничего, завтрак подождет, — отмахнулась Дарья. — Животное важней.
— Вот именно поэтому я и говорю, что песику лучше жить в деревне. Дома я просто выпускаю ее во двор и спокойно завтракаю.
— Да ты лентяй! — возмутилась Даша, выходя в коридор.
Роман посадил Динку в карман и последовал за ней.
— Я не лентяй, я рациональный человек.
— Как хочешь, но я предпочитаю утренний моцион. Полезно подышать свежим воздухом перед завтраком.
— Если воздух Москвы можно назвать свежим, — напомнил Роман.
— Сейчас мы не в Москве, — отмахнулась Даша. — Надо ловить момент. Кстати, а где все?
— Уехали на конную экскурсию. Вернутся к обеду.
— Ах, жаль, что я все проспала… — огорченно вздохнула Даша.
— Ничего. Сегодня будет долгий день. На лошадях можно покататься и завтра, без шумной компании.
— Ты прав, — согласилась Даша.
Они вышли в парк, и Роман отпустил Динку погулять. Собачка бодро зашуршала листьями, уткнулась носом в землю и забегала вокруг, пофыркивая и периодически тявкая.
— Вот, собака полностью счастлива, — прокомментировала Даша.
— Ей много не надо. Мне иногда кажется, что она знает все о смысле жизни, а вот людям никогда этого не понять. Слишком уж мы заняты собой, своими проблемами, суетой.
— На философию с утра потянуло? — улыбнулась Даша.
Они подошли к скамеечке, Роман смахнул с нее листья и жестом предложил сесть, Дарья послушно села рядом с ним.
— Философия… — Роман взглянул на нее и мечтательно улыбнулся. — Легко стать философом, если утром приходится проявлять чудеса стойкости, дабы вылезти из-под одеяла, обнаружив там очаровательную женщину. Сонную, теплую и невероятно соблазнительную.
Даша почувствовала, что неудержимо краснеет, но все же ответила:
— Думается, что чудеса стойкости можно было и не проявлять.
Ей показалось, что она слышит, как бьется его сердце.
Глава 33
Дарья чувствовала, что улыбка прилипла к лицу навечно. Вот уже три часа они с Александрой стояли на верхней ступеньке лестницы зала приемов особняка и встречали гостей: улыбка, рукопожатие, дежурное приветствие…
Некоторые из гостей искренне поздравляли госпожу Ларскую — этих Даша знала лично, другие, таких было большинство, просто бормотали невнятные слова и проходили в зал.
Когда бесконечный поток гостей на минутку прервался, девушки немного расслабились.
— Дашка, держись. Мы переживем это испытание, мы сильные. — Саша покачнулась и вцепилась в перила. — И зачем я купила эти ужасно красивые, но страшно неудобные туфли?
— Ты, может быть, и переживешь, но я…
— И ты тоже.
— Нет, я скончаюсь — или сойду с ума. — Даша попыталась изобразить аристократический обморок.
Александра недоверчиво покосилась на подругу:
— Не верю! Как говорил Станиславский.
Даша подозвала скрывавшегося где-то за углом, но незримо присутствовавшего рядом Леонида Викторовича и поинтересовалась:
— Сколько еще нам здесь стоять?
— Уже недолго. — В благообразную внешность достойного распорядителя некоторый диссонанс вносила гарнитура внутренней связи: он распоряжался всем персоналом. — По списку остался всего один гость — господин Квасневский. Если он не появится через три минуты, вы можете быть свободны.
Саша невоспитанно фыркнула, чем до глубины души шокировала распорядителя:
— «Через три минуты вы можете быть свободны». Спасибо, что разрешили.
Распорядитель обиженно засопел, но ничего не ответил.
— Саш, ну потерпи немного, не бросай меня здесь.
— Я сейчас разрыдаюсь от сочувствия твоей тяжелой судьбе, — хихикнула Александра.
— Нет, плакать не стоит. Испортишь дорогущий макияж.
Обмен мнениями пришлось срочно сворачивать, ибо господин Квасневский все же появился. Даша нетерпеливо выслушала поздравления, едва удержавшись, чтобы не подтолкнуть Егора ко входу в зал и начать уже, наконец, торжественный вечер.
Роман вот уже битый час бродил по залу среди оживленно болтающих людей: оказывается, торжественные великосветские приемы скучны до безобразия. Сплетни, пустые разговоры, толпы людей… Березин периодически щелкал миниатюрным фотоаппаратом, незаметно запечатлевая всех встречных брюнеток.
Роман не замечал, что привлекает внимание: за его замысловатой траекторией следила уже не одна пара женских глаз. Аристократический сплин, прекрасно сидящий фрак (что костюмчик взят напрокат, обществу знать необязательно, а многим мужчинам в зале, в отличие от него, этот вечерний наряд шел, как корове седло), естественно изысканные манеры, безупречная вежливость… А уж рыжие волосы и брекеты сражали женский пол просто наповал. Уже больше десятка юных и не очень дам попытались завести с ним беседу, но натолкнулись на безукоризненно галантный от ворот поворот. Теперь эти особы провожали Березина восхищенными взглядами и строили далеко идущие коварные планы на его счет. Один раз Роман уловил за спиной шепоток, какая-то немолодая дама рассказывала юной девушке всю его, Березина, подноготную: и что он владелец детективного агентства, и что холостяк, что живет за городом, что здесь оказался в качестве кавалера госпожи Ларской. «Ах, какой пикантный момент: она ведь недавно похоронила мужа!» Роман пожалел, что сейчас не приняты дуэли, иначе можно было бы вызвать сплетниц, в свете эмансипации можно и с дамами устраивать подобные рандеву.
— Тоска-а! — чуть слышно выдохнул Березин, совершая уже третий круг по залу.
— Да, безусловно.
Роман обернулся и увидел Игната Соколова с бокалом шампанского наперевес.
— Не впадай в тоску, ты на работе, — напомнил Игнат.
— Только это меня и спасает. Тайная фотосъемка брюнеток. — Роман сардонически усмехнулся. — Иначе сие претенциозное собрание кого угодно вгонит в смертную тоску.
Роман ловко подхватил бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта и отсалютовал Соколову:
— Твое здоровье!
Игнат грустно улыбнулся, но тост поддержал.
Следующие полчаса мужчины весьма приятно скоротали за разговором на традиционные темы: погода, налоги, правительство, ведь не обсуждать же в толпе проблемы расследования.
