— Кто там?
— Нелли Андреевна, это Даша, подруга Инессы! — пропела Дарья, обращаясь к «глазку».
Дверь немедленно распахнулась, соседка окинула госпожу Ларскую цепким взглядом с ног до головы — будто рентгеном просветила. Даша была уверена, что от пристального внимания не укрылись ни драгоценности, ни складки на немного помятых брюках, ни новая сумочка. Потом взгляд дамы зацепился за Романа — и Нелли Андреевна расцвела акульей улыбкой.
— Ах, Дашенька, как я рада вас видеть! И вы не одна, с кавалером!
— Нелли Андреевна, вы не знаете, Инесса дома? — Дарья изо всех сил старалась быть вежливой. Березин у нее за спиной просто-таки излучал обаяние, судя по тому, как приосанилась сплетница и как пригладила пухлой рукой жирные волосы. — Мы пришли к ней, звоним, звоним, она не открывает…
— Ну, конечно же, я знаю! Не хотите зайти, выпить чайку? — Обращалась тетка к Даше, но смотрела по-прежнему на Романа. Ах, этот детектив, покоритель йоркширских терьериц и дворовых сплетниц.
— Нет, извините, Нелли Андреевна, мы очень-очень торопимся. Как-нибудь в другой раз, обязательно. Так где Инесса?
— Она на дачу уехала, — женщина, наконец, перевела взгляд на Дашу. — Еще вчера вечером.
— На дачу? — Даша даже растерялась слегка. Ей-то казалось, что Несси продала дачу, но, если подумать как следует, об этом подруга не упоминала. — В Болшево? — уточнила она.
— Да, именно туда. Может быть, все-таки чайку? — Нелли Андреевна снова кокетливо взглянула на Романа.
— А адресок не подскажете? — Каждое слово просто клещами надо вытягивать. Нужно было попросить Березина заняться профессионально сбором информации — тут ему больше везло.
— Садовая улица, дом шестнадцать, — охотно сообщила Нелли Андреевна. — В пятнадцатом у меня племянник живет, так что я знаю.
— Спасибо огромное! — И, не дожидаясь ответа, Даша поволокла Романа прочь от словоохотливой тетки. Этот Дон Жуан московской выдержки успел обернуться и ослепительно улыбнуться Инессиной соседке. — Просто ужас что такое, ни на минуту нельзя без присмотра оставить! — почти весело заявила Дарья, когда она спустились вниз.
— Дорогая, мое сердце навеки принадлежит тебе, — отозвался Роман — не поймешь, в шутку или всерьез. Скорее, всерьез: глаза у него не смеялись. У Даши потеплело на душе, настроение изменилось: теперь оно было боевое, шок прошел. Что бы там ни было, она пойдет до конца и выяснит, наконец, кто ей друг, а кто враг.
Глава 39
— А я думала, Инесса дачку продала, — сообщила Даша, когда выруливали на Ярославское шоссе. Дождь прекратился, облака стремительно откатывались к югу, и в их разрывах мелькало неяркое, но чисто умытое солнце.
— Она тебе об этом говорила?
— Нет, мне самой так казалось. Теперь уже и не поймешь, почему я так решила. Наверное, потому, что она никогда туда не ездила по выходным, никого не приглашала… Насколько я помню, у ее родителей там внушительный дом. Наверное, на самом деле развалюха какая-нибудь. — Даша теребила бахрому на сумке. — Обычно все, у кого есть дача, нет-нет, да и позовут знакомых — на шашлычки, на рыбалку… Несси никогда этого не делала, и потому мне казалось, что дачи вовсе нет.
Говорить о чем угодно, как можно больше, лишь бы не думать о том, что Несси и Ники могли… Нет, не могли, Роман явно ошибается. Если не верить самым близким людям — мужу и лучшей подруге — то кому же верить? Если бы Ники бегал за каждой юбкой еще до женитьбы на Даше, его связь с Инессой еще можно было бы как-то объяснить, понять. Но Николай всегда являл собою образец респектабельности. Нет, нельзя этого ни объяснить, ни понять. Семь лет брака — и почти семилетняя связь с Инессой? Невозможно. Не бывает. Это страшная сказка, вроде историй про гроб на колесиках и черную руку…
— Этого не может быть! — не утерпела Даша.
— Чего не может быть?
— Чтобы Ники… с Инессой… — Произнести фразу полностью явно не хватает сил. Ладно, остановимся на этом, благо Роман и так уже все понял.
Березин, не отрывая взгляда от дороги, протянул руку, нашел ладошку Даши и стиснул ее. Дарья благодарно вцепилась в предложенную соломинку.
— Дашенька, я понимаю, как тебе больно об этом даже думать. Но когда я это раскопал, то сразу решил, что расскажу тебе, потому что ты просто обязана знать.
— Все равно этого не может быть. — Возможно, Роман таким образом устраняет конкуренцию, в виде призрака любимого мужа? Больно и неправильно думать такое о Березине, но еще больнее предполагать, что Ники спал с Инессой. Даже не удается определить, какое из зол — меньшее…
— Я не буду с тобой спорить и доказывать. Спроси у Инессы, в лицо.
— Откуда ты вообще это взял?
— Мне сообщил Егор Квасневский. Его с Николаем и Инессой связывали тесные деловые отношения.
— Может быть, это просто месть, способ насолить? Хотя лично мне он кажется абсолютно шизофреническим типом.
— Почему? — пожал плечами Роман. — Мне Квасневский не показался человеком, который жаждет мелких пакостей.
— Ничего себе мелкая пакость! — возмутилась Даша.
— Даша, поверь, я руководствуюсь исключительно информацией, которую проверил. Не один Квасневский об этом знал.
— Ладно. Ладно. — Дарья прикусила губу. Не имеет смысла спорить сейчас, надо подождать еще немного, и Несси развеет ее опасения. Окажется, что это такая шутка вселенского масштаба, неприятный розыгрыш, не более.
Роман бросил взгляд на Дашу — съежилась на переднем сиденье, закусила губу и смотрит в окно, на тощие березовые рощицы и пролетающие мимо машины. Не верит, конечно же. Березин и не ожидал, что она вот так, сразу, поверит в двойную измену — любимого мужа и лучшей подруги, и размышлял о том, что делать, когда это подтвердится. Уж он прижмет Инессу, надо же, гадина какая. Зачем ей вообще понадобилась эта афера с письмами? Чего она хотела этим достичь? Или просто издевалась? У Романа имелась куча вопросов, которую он собирался задать госпоже Поздняковой. И он прав, несомненно, прав: Даше лучше знать всю правду до конца, чтобы потом меньше верить людям. Люди — такие хитрые существа, не стоит доверять им больше, чем следует.
Господи, что за идиотская мораль! Нашелся гуру, начал учить женщину жизни. Даша потеряла мужа, с которым провела семь счастливых лет. Видимо, этот Николай Ларский был ловкач, каких свет не видывал: ни разу не проколоться за столько лет — это надо уметь!
Задумавшись, Роман едва не прозевал поворот на Болшево. Дорога была очень живописна: умытая дождем лента шоссе, золотые деревья на обочинах, — но любоваться ею не хотелось. Гадкое чувство: разочаровываешь любимую женщину в близких людях. Так недолго до того, чтобы почувствовать себя законченным злодеем… «Эй, остановись! Хорошие парни и плохие парни — не путай, на чьей ты стороне!»
— Теперь направо, — подала голос Даша.
