— Привет!
— Привет! — сказали они хором, и что-то пушистое защекотало внутри. Махровая влюбленность, наверное.
— Здравствуйте, Игнат, — вежливо поздоровалась Даша.
— И до свидания, — он поднялся. — Я уже ухожу. Роман Евгеньевич, я все сделаю. — И удалился, весь такой подтянутый.
Когда за Соколовым закрылась дверь, Даша поинтересовалась:
— Он на меня злится, да?
— Почему? — удивился Роман. — Да нет, кажется.
— Мне так показалось. — Даша уселась на освобожденный Игнатом стул, чувствуя себя немножко скованно. Медсестра предупредила ее, чтобы она не слишком утомляла больного, и потому страстные поцелуи не казались наилучшей формой приветствия. Пока пусть будет вот так, формально. Несмотря на улыбки и теплоту внутри, между нею и Романом будто встала преграда из тонкого-тонкого стекла, подернутого изморозью. Так странно осознавать Березина близким и в то же время таким чужим…
Но за руку-то его можно взять, наверное.
— Как ты себя чувствуешь? — Безопасный вопрос.
— Спасибо, неплохо. — Такой же безопасный ответ. Рука Романа была горячая, но изморозь не таяла. Даже тоска предыдущей ночи — по этим рукам, по словам, по его дыханию — и та куда-то исчезла. Господи, что же с ней происходит такое… такое… безысходное?! Ведь кажется, должно быть наоборот…
«Я просто больше ему не доверяю. И себе тоже».
Парадокс. Даша криво улыбнулась Роману, пытаясь придумать, что бы еще такое вежливое сказать, дабы выиграть время для раздумий. Он же джентльмен, обязан спасать даму, попавшую в затруднительное положение. И Березин спас, как всегда:
— Как ты прожила эту ночь?
— Сама не понимаю. — И она действительно не понимала. — Все так запуталось, огромный такой клубок ниток, а я не знаю, где искать конец, чтобы начать все это разбирать. — Даша беспомощно улыбнулась, как бы извиняясь за свою метафору. — Но мы с Сашкой вынесли все вещи Ники на лоджию. Я даже хотела выкинуть их из окна, но там несколько чемоданов шмоток, его штаны могут зацепиться за чьи-то балконы и окна, да и устраивать во дворе элитного жилого дома подобный бардак как-то… ну…
— Идеологически невыдержанно, — подсказал Роман.
— Да, спасибо. Именно так. Это не старенькая «хрущевка», где все соседи друг друга знают, где живут простые рабочие люди вроде дяди Пети и тети Клавы, и где подобным скандальным расшвыриванием имущества никого не удивишь. Но я довольно долго боролась с соблазном вышвырнуть хотя бы пару ботинок. Как представлю, как они полетят… сердце замирает!
— Лучше ботинки, чем… — Березин запнулся, не договорив, и вдруг мило порозовел. Смутился, что ли?
— Ты хотел сказать — чем самой за ними прыгать? — уточнила Даша. — Благодарю покорно, это пройденный этап.
— Слава Богу.
— А ты волновался?
— Да.
Дарья помолчала.
— Нет, за ботинками я не прыгну. Но меня так и подмывает совершить нечто экстраординарное.
— Например?
— Например — дать тебе по голове. Что это была за дурацкая идея, броситься под пистолет?
— Мне показалось, что потом у нас может не быть шанса, — ровно и спокойно сообщил он.
— Ох, Березин! И ты всерьез считаешь, что они были?
— Мы сейчас здесь. Ты и я. Оба живые. Мы использовали наш шанс — и выиграли.
Даша вздохнула. Он прав, и она будет вечно ему благодарна за то, что он для нее сделал. Благодарность она к Роману точно испытывает, а что еще? Тоску, любовь, ненависть? Что? Нет ответа…
И, наверное, надо ему об этом честно сказать.
— Я запуталась. Я…
— Я знаю, — перебил ее Березин.
— Нет, я хотела сказать, что я…
— Даша, я знаю.
По его глазам она поняла: он действительно знает и понимает.
— Я не могу ничего сказать сейчас, — выдохнула она. — Просто не могу.
— Я и не требую этого от тебя. Сколько угодно времени, сколько бы ты ни попросила.
— И… даже если я попрошу всегда?
В лице Романа ничего не изменилось, только дрогнули крылья тонкого аристократического носа.
— Вся вечность в твоем распоряжении, дорогая. Я дарю ее тебе, я ее закупил. Хочешь, оптом отдам, хочешь, в розницу?
— Оптом, кажется, дешевле, — пробормотала Даша.
Он все понял, он ничего от нее не требует. Это большое облегчение, но и большая ответственность. Даша пока не способна была даже двух мыслей связать воедино, ни о себе, ни о Романе, ни о них вдвоем… Все правильно, сказка завершается, злодеи повержены. Только вот свадьбы не будет. Да она, в общем-то, и не рассчитывала, не думала. Вообще ни о чем не думала, окунувшись в удивительное ощущение — быть живой. И вот — расплата… За семь лет жизни во лжи, за то, что предала память, за то, что верила всем подряд. Сама виновата, сама. Теперь — ученая.
Об этом не хотелось говорить ни с кем, даже с Романом. С ним, пожалуй, особенно. И, вздохнув, Даша перевела разговор на другую тему — как нужно себя вести, чтобы поскорее выздороветь.
О Ники и Инессе они в то утро не сказали ни слова.
Почему-то Роману было до слез жаль рыбок. Тех самых лупоглазых, глупых рыбок, которые плавали в аквариуме Николая. Интересно, их кто-нибудь покормил? Или аквариум так и стоит, всеми забытый, в опечатанном помещении? Что сталось с несчастными сомиками? Или это не сомики? Роман слабо разбирался в рыбках, знал только окуней, карасей и бычков, последних — и то в томате.
Но в связи с рыбками и большим количеством лекарств его посещали фантасмагорические видения.
Ему казалось, что он лежит, вцепившись в одеяло, а над ним проплывают рыбы. Огромные, оранжевые в белую полоску. Они бесшумны и таинственно-прекрасны, в полутьме агатовым светом сияют их драгоценные глаза, а хвосты движутся величаво, словно большие полотнища света. По углам палаты колышутся темно-зеленые водоросли, на них качаются улитки и шевелят мягкими плюшевыми рожками. Панцири улиток поросли ракушками, родившимися в южных морях… Наверное, это был полусон-полубред о том, что было бы, осуществи Инесса свое намерение утопить Дашу и Романа в озере. Но было не страшно, а наоборот, хорошо. Рыбы все плыли и плыли. На нерест, наверное. А к окну прилипла большая морская звезда, бирюзовая до неприличия.
— А когда он проснется?
— Думаю, нескоро. Я бы не рекомендовала его будить.
— Спасибо, доктор. Можно, я здесь посижу? Я не буду трогать проводки и вообще ничего не буду трогать.
Смех.
— Сидите.
Морская звезда с чпоканьем отлипает от окна и начинает дрейфовать по комнате — величественно и плавно. Интересно, откуда взялась морская звезда на дне обычного подмосковного озера? Здесь, по идее, должны водиться разве что мелкие рыбешки, лягушачья мелочь какая-нибудь и что еще там водится в озере? Все, прагматизм проснулся, так и до пробуждения недалеко.
