«Дитя приливов» рванул с места и теперь с новой яростью рассекал воду. Миас осталась стоять рядом с Джороном, глядя на массу черных крыльев, подхваченных штормовым ветром, который толкал корабль вперед. А Джорон вдруг понял, что улыбается и чувствует свирепую силу. У него получилось! Его слова послали огромный черный корабль вперед, и, хотя он понимал, что они мчатся навстречу опасности – его отца раздавили корпуса двух кораблей, – он наслаждался ветром, запахом моря, движением и командой, превратившейся в единое целое, – а что будет в конце? Ну, он узнает, когда придет время, и неважно, что сейчас его наполняли страх и волнение, которые он плохо понимал.
– Он неплохо летит, верно, Джорон? – сказала Миас и сделала глубокий вдох, словно быстро набравший скорость корабль сумел оторваться от ужасной судьбы, которая ее преследовала.
– Да, супруга корабля, так и есть, – сказал Джорон. – Он хорошо летит.
24. Редкое зрелище
Поспешная серия сигналов флагами позволила двум другим кораблям узнать, что «Дитя приливов» намерен нарушить строй, но им следует сохранять прежний курс и скорость.
– Хранитель палубы Твайнер, – сказала Миас, – попробуем выяснить, насколько нам помогут твои переговоры с ветрогоном. Приведи его сюда.
– Позвать ветрогона! – крикнул Джорон, его приказ подхватил Динил, потом Серьезный Муффаз, который прокричал те же слова смотрящей-за-морем, а та передала дальше на нижнюю палубу.
Джорон затаил дыхание, дожидаясь реакции ветрогона. И не он один. «Дитя приливов» мчался вперед, но казалось, будто вся команда застыла; даже блевавшие у поручней страдальцы умудрились на время успокоить свои желудки. А потом, когда Джорон уже начал думать, что потерпел поражение, ветрогон появился: над палубой возник хищный клюв, словно пробовал воздух, потом Джорон увидел подрагивающую голову, тело, скрытое под одеждой, которую при помощи иголки и ниток ветрогон украсил странной, но красивой вышивкой, кроме того, он залатал дыры. Не слишком аккуратно, но одежда приобрела совершенно иной вид. Да и сам говорящий-с-ветром изменился. Теперь он был не таким грязным и взъерошенным, впрочем, произошли и другие перемены, хотя Джорон еще не успел их понять и пока не мог облечь свои ощущения в слова.
Клюв открылся, и они услышали голос:
– Чего ты хочешь, Джорон Твайнер?
– Мы хотим ветер, – сказала Миас, подходя к существу. – Ветер, который понесет нас на северо-запад, быстрый и сильный. Ты можешь… – И Джорон увидел, как Миас сделала паузу, но не голосом, а телом. В ее шаге возникла легкая заминка, словно какая-то незнакомая мысль сильно ее огорчила. И, когда Миас снова заговорила, в ее словах не прозвучало приказа. – Ты сделаешь это для нас, ветрогон? Ты дашь нам ветер?
– Зачем, Миас, зачем? – спросил говорящий-с-ветром. – Ты намерена воевать?
– Ради последнего аракисиана, ветрогон.
Поза ветрогона изменилась, он напрягся, голова дернулась вперед.
– Повтори свои слова, – попросил он.
– Последний аракисиан, ветрогон, – ответила Миас. – Он плывет на север.
– Ты охотишься на него?
– Нет. – Она покачала головой. – Я видела на горизонте мародеров, вооружившихся для войны, но какая война ждет нас там? Я полагаю, ничего человеческого, ветрогон. Возможно, прямо сейчас они атакуют аракисиана, мы же намерены его защитить. – Ветрогон мгновенно переместился по палубе и оказался перед Миас. Рука Нарзы метнулась к клинку, висевшему на бедре, но Миас ее остановила. – Нет.
– Правда? – Ветрогон только что не ткнул клювом в лицо Миас.
– Правда.
Конечно нет. Ложь. Джорон это знал. Ложь, но сейчас необходимая. Однако, если мародеры действительно являлись охотниками, их цель могла быть рядом.
Неужели это правда?
Неужели аракисиан настоящий?
Ветрогон повернулся от Миас на север, потом затрясся – быстро и интенсивно, словно хотел избавиться от пыли или насекомых. Его одежда задралась вверх, обнажив тонкие, точно веревки, ноги и ступни с когтями, клюв повернулся на северо-запад.
– Морская сестра, – тихо сказал ветрогон.
Потом он поднял голову к небу и издал крик, от которого у Джорона заболели уши, – точнее, у всех, потому что большинство людей присело, словно их атаковали. И прежде, чем они пришли в себя, раздался глухой грохот, будто гигантская ступня топнула по палубе судна «Дитя приливов», вдавливая его в воду, во все стороны стала расходиться огромная круговая волна, поднялся ветер, который разгладил серую поверхность, но уже в следующее мгновение круговая и встречные волны, заставлявшие блевать людей Каханни, пропали, и «Дитя приливов» помчался вперед по разглаженному воющим ветром морю.
– Меньше, ветрогон, – крикнула Миас в штормовые порывы, превращавшие волосы в жесткие кнуты, хлеставшие лица и заставлявшие закрывать глаза.
– Нет. Спасем аракисиана, – закричал в ответ ветрогон.
– Ветра слишком много для корабля, – кричала Миас. – Ты сорвешь крылья с позвоночника или сломаешь киль, и мы утонем.
На мгновение возникло странное напряжение, говорящий-с-ветром смотрел на Миас нарисованными глазами, словно думал, что она лжет, затем слегка присел, и его крылья, приоткрывшиеся под одеждой, опустились. Ветер стал слабее.
– Так? – И хотя ветер свистел в такелаже, он больше не завывал и перестал хлестать команду по лицам их собственными волосами.
– Да, – сказала Миас. – Хорошо. Но уменьши ветер вдвое, когда наблюдатель скажет, что нас заметили.
– Мы должны быть там как можно быстрее, – прошипел ветрогон.
– Если мы будем лететь слишком быстро, то проскочим мимо, – продолжала Миас, словно обращалась к урагану. – Я не стану говорить тебе, как вызывать ветер, если ты не будешь учить меня управлять кораблем.
Ветрогон зашипел на нее, потом встряхнулся, словно избавлялся от воды, и издал короткий щебет.
Джорон почувствовал, что это согласие. Миас присоединилась к нему на корме, продолжая смотреть на стоявшего посередине корабля ветрогона.
– Ты хорошо все сделал, Джорон, теперь он с нами.
– Я сделал? – переспросил Джорон, который до сих пор не был уверен, что сумел справиться с ее заданием.
«Дитя приливов» не потребовалось много времени – с помощью диковинной магии говорящего-с-ветром, продолжавшего тихонько ворковать, – чтобы преодолеть существенную часть пути до флюк-лодок.
– Восемь флюк-лодок, супруга корабля, – донеслось сверху. – Один парус. На некоторых небольшие дуголуки. Они стреляют в воду. Мы видели. Четыре из них повернули к нам.
– Что-то еще, наблюдатель? – крикнула Миас.
– Но я не могу… – голос смолк.
– В чем дело? Наблюдатель!
– О, – заикаясь, заговорила Фарис, – в воде что-то есть, супруга корабля, но оно такое огромное – я подумала, что это риф.
