– И все это терпят? – удивился Джорон.
– Башни расположены слишком высоко, чтобы стрелять в них со стороны канала. Та, что на Хребте, – Миас прикоснулась к точке на карте кончиком ножа, который держала в руке, – практически неприступна. На нее забираются при помощи веревочных лестниц.
– А башня на острове? – спросил Джорон.
Кончик ножа Миас переместился в другую точку карты.
– Доступ к ней также затруднен, – ответила она. – Побережье острова довольно крутое, к тому же оно сильно заросло кустарником. До тех пор пока они не просят слишком много за возможность воспользоваться каналом и пропускают корабли флота, не причиняя им вреда, было решено их не трогать.
– Но ты не собираешься этого делать? – сказал Джорон.
Миас покачала головой.
– Верно. С башен открывается превосходный вид. Они заметят, что приближается аракисиан и мы, и я сомневаюсь, что они позволят вихрезмею проплыть по каналу. На башнях установлены мощные дуголуки, даже бо́льшие, чем у нас. И они могут стать реальной угрозой для зверя.
– Значит, нам придется сражаться на земле. Высадиться на крутом побережье острова, – подытожил Джорон, и ему не удалось скрыть дрожь в голосе.
Миас кивнула.
– Да, – сказала она. – Мы возьмем башню на острове и с ее помощью уничтожим ту, что стоит на Хребте. У наших дуголуков хватит мощности.
– Тебя послушать, так это будет совсем просто, – заметил Джорон.
– Так и есть, – спокойно сказала Миас.
– Но если луки башни на острове способны достать башню Хребта, то верно и обратное утверждение.
Миас усмехнулась.
– Идеальных планов не бывает, хранитель палубы. Но у этого есть, по меньшей мере, один плюс.
– И какой же? – спросил Джорон.
– На острове Арканнис имеется ветрошпиль, – ответила Миас.
– Значит, мы атакуем остров с потерявшим сознание ветрогоном на руках? – сказал Джорон.
– Он почти ничего не весит, Джорон. Кстати, как он там?
– Не шевелится и не дышит, насколько я могу судить. Однако он не холодный, – ответил Джорон.
– Все ветрогоны холодные, – вмешался Эйлерин.
– А наш – нет, – сказал Джорон.
– Может быть, дело в том, что он болен, – предположил курсер.
– Нет, он никогда не бывает холодным, – возразил Джорон.
– Холодный или горячий наш ветрогон – не имеет значения, – заявила Миас. – Важно донести его до ветрошпиля и обрушить обе башни до того, как на острове заметят аракисиана. – Она постучала по карте. – Он плывет со скоростью около десяти стоунов, обычно она не меняется. Двухреберные корабли могут легко набирать до пятнадцати. – Миас достала из ящика стола пергамент и нарисовала длинный овал и три примитивных корабля. – Вот мы, следующие за вихрезмеем. – Она коснулась овала костяным ножом. – У нас есть четырнадцать дней до того, как он доберется до Арканниса. В течение недели мы будем держаться вместе, потом «Жестокая вода» и «Оскаленный зуб» займут позиции перед вихрезмеем.
Она нарисовала две линии, охватывавшие овал, и два корабля перед ним.
– Мы поставим все крылья, которые смогут нести «Дитя приливов» с учетом поврежденного киля, и пойдем к Арканнису. Если мы воспользуемся прямым маршрутом, который нарисовал Эйлерин, то окажемся там на два дня раньше морского дракона, этого должно с запасом хватить, чтобы решить нашу задачу.
– А двухреберные корабли должны нас защитить, если мы потерпим поражение? – спросил Эйлерин. – Я не представляю, на что они способны, если их оружие не может достать башни.
– Они будут защищать аракисиана своими корпусами, если возникнет необходимость, – пояснила Миас.
– Но они долго не продержатся, – заметил Джорон.
– Ты прав, – сказала Миас. – Одного попадания из огромных луков будет достаточно, а рейдерам нет никакого смысла жалеть эти два корабля, если они решат, что смогут заполучить аракисиана. Так что они нужны лишь на случай, если рейдеры окажутся настолько безмозглыми, что вышлют им навстречу лодки.
– Они не заслуживают того, чтобы их принесли в жертву, – сказал Джорон.
– Нет, не заслуживают, во всяком случае, не таким образом. Вот почему мы не можем потерпеть поражение. – Она посмотрела на Джорона, потом повернулась к курсеру. – Эйлерин, я уже говорила с Динилом. Я оставляю вас с ним командовать «Дитя приливов». Вам не следует входить в канал, вы должны обогнуть остров. В оставшуюся неделю мы будем продолжать упражняться с дуголуками, а также начнем работать с мечами. Куглин и его люди…
– Слишком опасны, чтобы оставлять их на корабле и позволить Квелл плести интриги, – закончил за нее Джорон.
– Да, – согласилась Миас. – Они отправятся на остров на флюк-лодках вместе со мной. Квелл я оставлю здесь, но часть банды заберу с собой, и у нее не будет возможности устроить на корабле безобразие. – Эйлерин кивнул, и его тело, казалось, немного расслабилось. – В тот день, когда мы покинем наш маленький караван, – продолжала Миас, – нам придется миновать голову вихрезмея. – В ее глазах что-то сверкнуло. – Мы все можем погибнуть на Арканнисе. Некоторые наверняка, и я хочу показать им то, за что мы сражаемся, чтобы они смогли заглянуть аракисиану в глаза.
Джорон содрогнулся.
– А ты уверена, что это разумно? – спросил он. – Ты же видела, что он сделал с флюк-лодкой рейдеров. – Он обхватил себя руками. – Я никогда не встречал подобной мощи. Он и с нами разберется так же легко.
Миас наклонилась вперед над письменным столом, оперлась подбородком о ладони и отбросила назад разноцветные пряди, среди которых попадались и седые. Когда она убрала руки от лица и выпрямилась, волосы легли ей на плечи ровной волной, чего Джорону никогда не удавалось добиться со своей жесткой шевелюрой.
– Я много читала об аракисианах, и всюду написано, что даже в те времена, когда мы практически уничтожили их вид, вихрезмеи атаковали корабли только в тех случаях, когда на них нападали первыми. Поэтому я думаю, что мы будем в безопасности, но даже если нет, я все равно так поступлю. Я сама хочу заглянуть ему в глаза и считаю, что ради этого стоит рискнуть.
Джорон промолчал, потому что не мог ничего возразить. Мысль о том, чтобы увидеть чудовище вблизи, узнать, какая плоть скрывает кости, ставшие существенной частью жизни каждого человека, действительно взволновала Джорона. Он засунул палец за узкий ворот рубашки и попытался его ослабить. Внезапно ему стало жарко, а в каюте невероятно душно, и ему казалось, будто вокруг него смыкаются стены.
– Ты можешь идти, – сказала Миас, и он был этому рад.
Рад вернуться на палубу и избавиться от жара, вновь ощутить соленую свежесть моря, которую нес ветер.
– Восемь клювозмеев, хранпал, – с улыбкой сказала Фарис, когда проходила мимо него, направляясь к главному позвонку, – наступило время ее вахты наверху.
