Рука его отца, тянущаяся к нему из воды.
Джорон так сильно сжал руки, что ногти впились в ладони.
– Удачи, хранитель палубы. – Он обернулся и увидел Динила, маленького, серьезного Динила, который протягивал ему руку.
Джорон пожал ее.
– Спасибо, смотрящий палубы. Мне она пригодится.
– Выполни свой долг и возвращайся, Джорон, – с улыбкой сказал он. – Да, таков наш долг. – Он коснулся черной ленты, повязанной вокруг его руки. – Так мы все должны поступать. – Он отвернулся, но Джорон успел заметить боль на его лице.
Бедный Динил. Джорон никогда особенно о нем не думал. Динил сделал карьеру на флоте, но ему пришлось от нее отказаться из-за Индила Каррада. Они все много потеряли, оказавшись на палубе «Дитя приливов», но больше всех Динил, и это было несправедливо.
Что, если Динил за ними не вернется? Просто сбежит вместе с кораблем? На «Дитя приливов» оставалось достаточно недовольных, и мог ли Джорон винить этого чело-века?
– Хранитель палубы! – Он обернулся, услышав за спиной сердитый крик Миас, и обнаружил, что команда уже готова, и ждут только его. – Сейчас не время смотреть на небо и изучать Кости Скирит! Садись в лодку.
– Есть, супруга корабля, – сказал он и перелез через поручни.
Когда пришел черед Джорона садиться в лодку, он почувствовал сильную руку Анзир, которая поддержала его под локоть и помогла найти место в темноте среди других детей палубы: Фарис, Старая Брайрет, пловец Карринг и другие, чьи лица он не мог разглядеть в темноте.
– Береги себя, хранпал, – сказала Анзир.
Слова Анзир эхом повторили остальные члены команды, а когда помогали ему пройти к своему месту на корме лодки, к нему протягивали руки и поддерживали.
И хотя над водой дул прохладный ветер, в лодке было жарко, тепло бурлило внутри окружавших его тел, Старуха напоминала всем, что многие из тех, кто сейчас сидит на грубых скамьях, не вернутся на корабль; их трупы навсегда останутся на острове Арканнис, а души отправятся к Морской Старухе. Но таким был их долг – идти туда, куда ведет супруга корабля.
Они тихо переговаривались и гребли, не жалуясь и не тревожась, их поддерживала магия, увиденная в аракисиане, а еще вера в мудрость Миас, которая поведет их в правильном направлении. У преступников и изгнанников появилась уверенность, что они поступают правильно. И это были не только женщины и мужчины с прежнего корабля Миас; Джорон видел, что в лодке собраны самые разные члены команды. Когда они не обсуждали Миас или аракисиана, речь заходила о ветрогоне, чье тело неподвижно лежало на спине Джорона. Они говорили о нем с гордостью, вспоминали, как он помогал им сражаться. Их попросили избавить его от ветрохвори, и это меньшее, что они могли для него сделать, а если хранителю палубы понадобится помощь, они будут ему помогать.
Джорон слушал, ощущал, как расслабляется его тело, и представил, что чувствовал бы его отец, оказавшись среди этих людей и увидев, что Джорон командует женщинами и мужчинами, ведет за собой сильных и верных детей палубы.
И он понял, что тепло, которое он ощущал в лодке, идет изнутри, а не от напряжения – вовсе нет.
«Таков наш долг», – сказал он про себя, повторяя слова Динила.
– Хранпал? – позвала его Фарис.
– Все в порядке. – Он встал. – Налегайте посильнее на весла, мои девочки и мальчики, – прошептал он в ночь. – Гребите к острову. У Миас есть крыло, но давайте попробуем опередить их.
Сзади донесся шорох ткани – «Дитя приливов» расправлял крылья, потом пение ветра, который их наполнил, и костяной корабль начал удаляться. Динил зажег огни на корме, и, если им повезет, наблюдатель на берегу увидит, что корабль уплывает прочь.
Джорон уже различал впереди темные очертания первой флюк-лодки, чье крыло оставалось сложенным, а присутствие определялось, главным образом, плеском весел. Теперь, когда громада «Дитя приливов» их больше не защищала, холодный ветер, дувший в сторону берега, стал чувствоваться сильнее, и Джорон поплотнее запахнул куртку из рыбьей кожи.
Весла продолжали равномерно опускаться и подниматься, две лодки направлялись к темной тени острова. Чем ближе они к нему подходили, тем явственнее слышались песни земли – несомненно, успокаивающие для людей Куглина, находившихся в лодке Миас. Однако для Джорона плеск воды, набегавшей на песок и скалы, говорил об опасности, наводившей на мысли о высадке, разбитых корпусах лодок и телах, сброшенных с палубы или разорванных на части длинноцепами. Болтовня прекратилась, гребцы работали изо всех сил, и Джорон видел белки широко раскрытых испуганных глаз.
– Я бы предложил вам спеть, – негромко сказал он. – Но боюсь, Миас меня освежует, когда мы высадимся. – Он увидел, как сверкнули зубы – многие улыбались. – Так что давайте грести изо всех сил, а когда окажемся на берегу, отдохнем на опушке леса, и Скирит будет присматривать за нами. Потом мы отнесем ветрогона к ветрошпилю и захватим башню ради вихрезмея. Многие ли смогут сказать, что они сумели спасти жизнь такого огромного существа, как кейшан? – И снова он увидел улыбки в темноте. – Поэтому нас будут помнить вечно. А теперь давайте грести, и, если вы захотите спеть про себя матросскую песню, я не стану возражать. Только делайте это очень тихо, чтобы я сохранил свою кожу.
Они гребли, и движение флюк-лодки сопровождал едва слышный напев женщин и мужчин – но его оказалось достаточно, чтобы поднять их дух в ночь перед сражениями и возможной смертью.
Вскоре они услышали, как первая лодка с шорохом легла на гальку, Джорон нажал на рулевое весло, направляя их суденышко, и его наполнила гордость, когда гребцы, как настоящий флот, одновременно подняли вверх весла. Как только лодка остановилась, его дети палубы спрыгнули в воду вместе с ним и потащили ее по пляжу к краю джунглей джиона. Он последовал за ними, испытывая странное чувство – ведь теперь под ногами у него была твердая земля.
– Сиськи Старухи! – послышалось сдавленное восклицание откуда-то впереди, хотя высадка прошла довольно тихо.
– Тихо! Что за шум? – раздался голос Миас.
– Жало-чешуйки по всему пляжу, супруга корабля, – шепотом ответили ей.
– Они ядовитые? – спросила Миас.
– Нет, супруга корабля. Просто одно жало, один укус.
– Осторожнее на пляже, – прошептала Миас.
Те, что тащили лодку Джорона, остановились.
– Смотрите под ноги, – сказал он.
Он опустил взгляд, его глаза уже приспособились к слабому свету Слепого Глаза Скирит, и увидел, что стоит рядом с жало-чешуйкой. Круглое холодное тело наполнял воздух, и тот, кто на него наступал, попадал в десять жалящих лап, которые тянулись вверх, чтобы впрыснуть яд в ногу несчастного. Но это были лишь цветы жало-чешуйки, растения, живущего под пляжем. Если получить полную порцию яда, он убивал даже взрослого, человек мог сделать несколько шагов, потом начинал шататься и падал. Тогда жало-чешуйка вытягивала щупальца по песку, чтобы попробовать его плоть. К счастью, один укус, хотя и довольно болезненный, не убивал.
