– Не будет ли дурно выглядеть, если мы в этой истории выступим агрессором? – забеспокоился один из аристократов.
– Мы будем им только фактически, – объяснил с одобрительной усмешкой Кресло. – А факты имеют значение лишь до того момента, как людям предоставят соответствующую альтернативу. Я так понимаю, для этого меня и пригласили.
– Так и есть, Кареттариус, – признал император. – Лисандер со своими людьми сделали все, что могли, и добились отличных результатов. Но я подумал, что на следующих этапах нам пригодится кто-то с твоим опытом и… как бы это сказать…
– Полным отсутствием совести, – хладнокровно подсказал Кресло. – Это честь для меня – помочь в таком великом, историческом начинании. Я всегда хотел проверить эту поговорку – о том, что историю пишут победители.
– Это если мы выиграем, – вмешался неприятным голосом генерал Флавиан. – Мы сейчас говорим о войне такого масштаба, каких Империя не вела со времен Великой Анархии. Это, извините, не одна кавалерийская атака. Нам понадобятся десятки тысяч солдат, которых нужно будет перевезти через половину Империи и содержать месяцами, а может, даже и годами.
– Все так и даже больше этого, – снова согласился Аурелиус. – Наверняка нужно будет подавить внутреннюю оппозицию как минимум в нескольких местах. И вдобавок начало войны должно проходить по заранее подготовленному сценарию. Нам придется потерпеть несколько драматических поражений, чтобы вызвать соответствующее чувство общей паники. Ну, точней, магнатам Границы придется – чтобы я мог войти на сцену как победитель, защитник и герой. Более того, все это необходимо будет подготовить быстро и тайно. К счастью, мы пользуемся тут поддержкой всех князей Центральных Территорий и их легионов.
– При условии, что ты отдашь мне голову убийцы моих отца и брата, – прервал императора Криос Эверсон. – Который пока что прекрасно себя чувствует на должности Гроссмейстера Серой Стражи, и я не вижу, чтобы что-либо делалось в этом направлении.
– Спокойствие, вопрос по очевидным причинам требует времени и аккуратного подхода. Но я ручаюсь за то, что этот титул останется у Натаниэля ненадолго, – заверил император. – Генерал Флавиан, вы с другими командующими подготовите планы мобилизации и войны. Тиберий, ты поможешь Лисандеру с пропагандистской стороной предприятия. Магнус и сэр Годвин подготовят операцию в Убежище. Встречаемся тут же через неделю, чтобы обсудить детали. А сейчас я хотел бы на прощание рассказать вам одну историю… – Он порылся в памяти, откашлялся и начал. – Поэт Сильвий написал когда-то поэму об императоре, который действительно любил котов. Который создал целую систему прикормки котов в городе и построил целое крыло дворца для подобранных животных. И одновременно этот властитель прославился безжалостностью к своим подданным. Он жесточайше наказывал даже за самое малое прегрешение. Когда его спросили, откуда такой диссонанс, он ответил, что в жизни ему не встречался еще виновный кот, зато встречалось много виновных людей. И вот точно так же с этими дикарями. Они – народ преступников. Но мы сделаем из них нечто хорошее, а именно построим на их костях новый, лучший мир. И даже не сомневайтесь, эта судьба лучше, чем та, которой заслуживают эти твари. И не забывайте, что изменение хода истории стоит нескольких трупов.
По помещению разнесся одобрительный гул, несколько человек начали рукоплескать. Самым громким и самым неискренним источником овации был, разумеется, Кареттариус. Сидящий с ним рядом Годвин не поддержал аплодисменты. Его мысли уже были сосредоточены на задании; он прикидывал, как наиболее эффективно перебить пять тысяч человек. Вел расчет холодно, без лишних эмоций, и ненавидел себя за это всем сердцем. Но такое ему дали задание, а в его понимании солдат не должен был иметь своего мнения. Должен был убивать и умирать. Лучше всего, если именно в этой последовательности.
* * *
Лисандер обвел взглядом Военный Зал. Официально это было учебное помещение. Десятки властителей учились здесь тонкостям стратегии, используя специальные учебные материалы. На нескольких десятках столов тут были расставлены изящно сработанные поля битв, покрытые искусственной травой, миниатюрными холмами, деревьями и укреплениями. Большинство из них представляли арены исторических битв и крупнейших побед Империи, хотя они поддавались переделке под любую тактическую ситуацию. Вдоль стен были закреплены полки, на которых своего времени и места в битве ждали тысячи миниатюрных воинов, до зубов вооруженных металлических солдат, исполненных в мельчайших подробностях и тщательно раскрашенных лучшими художниками. Все они существовали для того, чтобы вести между собой бесконечную войну согласно сложным принципам, созданным давно умершими мастерами тактики. Сам Лисандер обычно называл это место Комнатой Игрушек. И ему казалось, что и для Аурелиуса оно именно таковым и являлось. Император с детства обожал этот зал, и даже сейчас регулярно сбегал от обязанностей, чтоб разыгрывать свои миниатюрные битвы. Много внимания он уделял и солдатикам, вечно заказывая все новых и неоднократно лично раскрашивая новые фигурки. Казалось, что единственной частью державы, которой владыка посвящал внимания больше, чем своей миниатюрной армии, была ее полноразмерная версия.
– Лисандер, иди сюда! – закричал Аурелиус с истинно мальчишеской увлеченностью. – Я как раз закончил расписывать эту фигурку. Она изображает берсеркера с Севера. И я особенно доволен тем, как у меня получились татуировки. Я тут использовал новую технику, мне ее показал мастер Драбикус.
– Интересно. – Аристократ изобразил заинтересованность, разглядывая фигурку. – Мы могли бы поговорить?
– Неужели у меня проблемы? – пошутил монарх.
– Я просто хотел спросить тебя кое о чем, что ты сказал вчера на совещании. Конкретно насчет этой притчи о котах. Она ведь совсем не о том, что ты сказал.
– Ну, это вопрос точки зрения.
– Да, но Сильвий имел в виду, что люди должны все же больше эмпатии проявлять к другим людям, а не к котам, – объяснил Лисандер.
– Сильвий умер сотни лет назад, так что уже этого не подтвердит.
– Да, но после него остались его творения. И мы точно знаем, что в этом случае имел в виду поэт, – не отступал Лисандер.
На это Аурелиус лишь усмехнулся, глядя на кузена с явным весельем.
– Не будем наивными, это всего лишь литература. Интерпретация всегда такова, какую хочет читатель. Или какая требуется читателю. Это всего лишь инструмент и не больше. Никого не волнует, да и не должно волновать, что поэт имел в виду. – Он на минуту замолчал и доверительно тронул собеседника за плечо. – Если тебе это очень мешает, я могу созвать очередное совещание и исправиться.
– Ну, разумеется нет, это было бы неудобно.
– Прекрасно, тогда займемся более важными вопросами. Как продвигается сотрудничество с Креслом?
– Хорошо, хотя у него очень… нетрадиционное отношение к правде.
– Да, я слышал об этом, он та еще старая змея. Но, по крайней мере, наша змея. Я уверен, что с его помощью мы надежно установим нашу версию событий. Что-то еще?
