– Мы должны пробраться в Императорский Дворец, чтоб спасти нашего Гроссмейстера.
Кровавый Пилигрим не смог удержаться от смеха.
– Амбициозно. Но боюсь, что вынужден вам отказать. У меня уже есть нанимательница, и я нужен ей здесь. Но и положительные моменты в этом есть, вам не придется терпеть присутствие моей сломанной Печати. У меня, например, всегда разыгрывалась мигрень, когда приходилось стоять рядом с изгнанными…
– Это не шутки. – Одноглазый явно терял терпение.
– Да, я знаю, дело требует. Помнишь, что я говорил тебе о поднятии меча за благое дело?
– Чтобы я никогда этого не делал, потому что каждое благое дело рано или поздно превратится в карикатуру на себя, и ни одно не стоит того, чтоб проливать за него кровь.
– Однако ты и вправду запомнил мои уроки.
– Но ты говорил и кое-что еще, – вмешалась Риа. – Говорил, что драться надо только за людей. И мы сейчас именно об этом, хотим спасти конкретного человека.
– Только если этот самый Гроссмейстер вам близок, а иначе вы это делаете по политическим соображениям. Потому что он важен и влиятелен, потому что Стража в нем нуждается.
– Он всегда был добр с нами, – ответила девушка, глядя ему прямо в глаза. – И он важен для кое-кого, кто очень важен для меня.
– Неужели какой-то счастливец сумел добраться до твоего сердца?
– Счастливица, – ответила она, заметно смутившись.
– Я всегда знал, что твой вкус лучше моего, птичка. – Он глубоко вздохнул. – Не хочу я возвращаться туда.
– Ты должен нам это, – сказал Вульф. – За то, что ты сделал.
– Я заплатил цену изгнанием. И заплатил ее многократно.
– Не нам. Ты заплатил Страже, но не мне и не Риа. Нас ты просто бросил.
Ульм слышал дрожь в голосе своего ученика, своего приемного сына. Видел мольбу в глазах приемной внучки. Прошло много лет с тех пор, как у него в последний раз была семья. С тех пор, как для него что-то значили люди вокруг. И это чувство было приятным – даже если во имя него приходилось отправляться туда, куда он обещал себе не возвращаться. Он бессильно ругнулся про себя.
– Птичка, надеюсь, эта твоя девушка и ее друг будут стоить того.
* * *
– Одна графиня похищала молодых женщин, чтоб купаться в их крови, – рассказывала Риа, оглядываясь в оставленной хате. – Дело было на Спорных Землях, прямо перед носом Стражи, но графиня была из очень влиятельной семьи и имела к своим услугам целую армию наемников. Сам Гроссмейстер отправился к местному князю, чтобы тот дал согласие на операцию и прислал на помощь собственных солдат. К сожалению, тем временем графиня похитила еще нескольких девушек, и Ульм решил, что не собирается больше ждать. – Она подняла лежащий на полу короб и поставила его на стол. – Он повел еще четверых Жнецов на ее замок, причем в четверке была и сестра Вульфа. Окончилось все кровавой баней примерно на три десятка трупов, в том числе погибли все люди Ульма. Сам он вышел из боя без царапины и действительно спас тех похищенных девушек. – Риа подошла к ставням и открыла их настежь, впуская солнечный свет. – Потом Ульма изгнали из Ордена, но перед этим Вульф вызвал его на поединок и именно после него получил прозвище Одноглазый. Само собой, Совет не мог допустить, чтоб мир узнал о том, что четверо Жнецов погибли в одной операции, так что все дело засекретили. – Она еще раз обошла весь дом, внимательно присматриваясь к следам. – Место обыскано и разграблено, – сказала она, – но следов крови нет. Видимо, жители успели бежать.
Касс покачала головой.
– Склавяне застали их врасплох среди ночи. Заметили символ Деуса на стене и велели отречься от своего бога. Те отказались. Сейчас все они закопаны за домом, отец, мать и двое сыновей. Старшую дочку налетчики забрали с собой, чтоб либо продать в неволю, либо принести в жертву богам. Смотря кому она досталась, более суеверным или более прагматичным.
Риа нахмурилась.
– Не люблю я эту игру. Мало того, что я всегда проигрываю, так еще каждый раз приходится слушать жалостные истории. – Она присела на стол и прислушалась. Открытые окна давали хороший обзор на случай, если кто-то захотел бы сюда прокрасться. – Ты думаешь, что Господу действительно не все равно, что какой-то мужик в глуши от него не отрекся?
– Сомневаюсь. У него как-никак есть свои соборы, священники и владыки. Что ему за дело до этого места? Моя мама обычно такие места называла «адова дыра». Такое название само за себя говорит. – Она кивнула себе. – Думаешь, мы могли бы тут поселиться? В конце концов, покойникам это место уже не нужно.
– Пожалуй, я предпочла бы место, где войн поменьше.
– Но тогда уже не будет войны.
– В этих краях всегда будет какая-нибудь война.
– Ну ладно, значит, найдем место получше для нас и ребенка.
Риа невольно уставилась в пол и скрестила руки на груди.
– Ты все еще сомневаешься, – заметила Касс. – Это из-за того, что нам придется сделать? Знаешь, мне парни – прям вот настолько – не мешают.
– Нет, – отрезала та слишком резко. – Просто… Я умею только убивать. И сейчас, когда все рухнуло, убийств будет только больше. И чему я могу научить такого ребенка? Я нож, у ножей не должно быть детей.
Зрячая встала с кресла и подошла ближе. Крепко сжала ладони любимой.
– Ты не нож – ты щит. Защищаешь тех, кто нуждается в защите. И этому научишь ребенка.
– Мы даже с тобой познакомились, когда меня послали кого-то убить. И годами я была с тобой рядом только для того, чтоб убить тебя, – сказала Риа с трудом.
– Да, если я потеряю над собой контроль. Если стану угрожать другим. Это тоже род защиты.
– Но я не хочу беречь других, хочу защищать тебя. Хочу… Мы, Жнецы, люди для грязной работы. Поэтому знаем тайны Ордена, все преступления, нам знакомы кровавые тайны и скелеты в шкафу. Знаем, каким гигантским фарсом все это является. И при этом ни один из нас не встал на сторону Магнуса. Потому что так нас учили и выбирали. Каждого можно научить убивать, но Экзекуторы должны быть вдобавок абсолютно послушны. Поэтому и изгнали Ульма, за то, что он не выполнил приказ. Но я всегда была хорошим солдатом, делала то, чего хотели другие. Кроме тебя, ты была моим единственным собственным выбором. Но сейчас, с этим ребенком… – Она вырвала ладони и встала. – Я боюсь, потому что не знаю, хочу ли его. Иногда думаю, что да, но порой мне кажется, что это ты его хочешь, а я просто, как всегда, исполняю приказы.
– Ты бы стала первым человеком, который когда-либо исполнил мой приказ, – заметила ее собеседница, после чего подошла и обняла ее. – Ты же знаешь, что мы не обязаны это делать.
– Но ведь ты этого хочешь.
– Но мне больше нужна ты. К тому же понемногу кончаются те люди, которые могли бы нам приказывать. Даже когда мы спасем Натаниэля… у меня такое впечатление, что в каком-то смысле он превратился в Гроссмейстера лишь по названию. Я уверена, у него есть план как это исправить, но какое-то время все равно потребуется. А тем временем мы можем быть сами себе хозяевами. В конце концов, люди всю жизнь принимают свои собственные решения.
