Караульные не пытались задержать Эверсона ни на входе в крепость, ни на входе в тронный зал. В помещении он застал лишь Ольгу, что сидела на троне, тихо беседуя с Надей. Тема беседы, судя по всему, ее развлекала, что еще больше разозлило его.
– А вот и наш Гроссмейстер, – приветствовала его королева. – Что привело тебя к нам этим прекрасным утром?
– Ты солгала мне, – сказал он резко, пренебрегая попытками вежливости.
– Неужели?
– Ты должна была выбрать покорного мужа и устранить остальных, только если они поднимут бунт.
– Ни один не был достаточно покорным, – сказала она невинно. – Ну я и решила сэкономить время и сразу перейти к этому, как ты его назвал, устранению.
– Когда их племена об этом услышат…
– Будет поздно, – прервала она его. – Мои посыльные выехали еще ночью, а город я закрыла, так что в ближайшие два дня новости о произошедшем отсюда не выйдут. А когда же они наконец дойдут до заинтересованных, то в пяти племенах уже будут править верные мне люди, а еще четыре будут атакованы врасплох своими соседями и полностью подчинены. И останутся только Сыновья Змеи, в отношении которых у меня отдельные планы. – Ольга явно гордилась собой. – И даже если не все получится, все равно скоро выпадет снег и армии не смогут передвигаться. А вот посланники, шпионы и тайные убийцы – будут. До весны угроза моей власти ликвидирована. И выбор моего сына королем Склавии будет уже лишь чистой формальностью.
– Как давно ты это готовила?
– Я начала составлять план еще в Командории 42. Буквально на следующий день после моего прибытия сюда король Гракх начал рассылать по племенам взятки и делать ставки на людей, в которых был уверен, которые охотно меня поддержат. И единственным неизвестным фактором было – сколько из этих идиотов погибнет на войне. Как оказалось, из пятнадцати вождей, которые могли бы составлять проблему, целых пятеро не сдержали боевого пыла и со всеми потомками пали в битве у Предлесья. – Она скривилась. – Нам действительно следует придумать название получше для этой битвы.
– Я с самого начала был лишь пешкой в твоей игре, – горько сказал Натаниэль.
– Не ты один, – заверила она. – К тому же так было лучше для всех. Если б я тебе сразу сказала, что планирую перебить несколько сотен человек, у тебя могли бы проснуться сомнения. – Ольга встала и подошла ближе. – Ты не годишься для этой игры. Можешь сжечь на костре пару человек или пожертвовать людьми в битве, но заурядная резня представляет для тебя трудности. Ты слишком уж хочешь быть героем. И, кстати, сейчас можешь, – добавила она весело. – Твоя совесть чиста, твои Командории в безопасности, твоя Серая Стража независима.
– Только потому, что я все еще нужен тебе как оружие против Аурелиуса. И Орден как инструмент пропаганды. – Натаниэль не мог сдержать горечи в голосе.
– Ну, вы еще отлично умеете распространять культуру и цивилизацию, – чарующе усмехнулась Ольга. – К тому же у меня есть для тебя один подарок, чтоб поднять настроение. Надя, передай Вильгельму, чтобы привел мой подарок. Тебе понравится, поверь мне. Это будет один из лучших подарков, что ты когда-либо получал.
Дверь распахнулась, и Вильгельм ввел связанного Яромира. Лицо вождя Сыновей Змеи покрывали многочисленные синяки, не хватало и нескольких зубов. Рыцарь подошел ближе и бросил своего пленника на колени перед королевой.
– Ну, здравствуй еще раз. – В голосе Ольги звенел еле сдерживаемый смех. – Не бойся, я тебя не убью. Вовсе напротив, ты будешь жить еще много лет. Хотя и в несколько… незавидном состоянии. Я бы даже сказала, урезанном, дословно. Начнем со второго глаза, – начала считать она. – Потом язык и остальные зубы, нос, уши, пальцы, само собой также писюнчик и яички, ну в конце уже, наверное, руки и ноги. Мы не хотим, чтоб ты в порыве отчаяния себе навредил. – В ее голосе прозвучала заботливость. – Сперва мы тебя оставим в живых как заложника, чтоб удержать Сыновей Змеи от чересчур резкой реакции. Но, поверь мне, когда я закончу ими заниматься, они займут почетное место личной гвардии потомка Лютогнева. Они у меня еще будут вернейшими из верных. И тогда ты останешься просто напоминанием. Буду тебя вытаскивать из клетки, когда меня кто-нибудь взбесит, чтобы вспомнить, что происходит с такими кусками дерьма, как ты, когда они осмелятся встать у меня на пути. Но и это еще не все. – Она вынула из-за пояса стилет. – Понимаешь ли, меня на самом деле очень живо заинтересовали твои многочисленные байки о том, что ты делал с разными женщинами все эти годы. Поэтому я нашла несколько добровольцев, которые регулярно будут воплощать в жизнь твою похвальбу. Ну, разумеется, с тобой в роли – как ты обычно говаривал – завоеванной сучки.
Она подала нож Натаниэлю.
– Не отказался бы ты исполнить мое обещание и начать с глаза?
Эверсон взял клинок в руки. На мгновение задумался, хотела бы этого Клара? Но в итоге решил, что ему это безразлично. Она была мертва, и он уже ничего не хотел. Так что просто сделал два шага вперед, схватил Яромира за лицо и взглянул в его злой, безжалостный глаз. И, к своему удовольствию, увидел в нем страх. Это было удивительно приятно. Он сполна насладился этим моментом, а потом отправил свою жертву в темноту.
* * *
Годвин дор Гильберт тихо выругался. Он со своими людьми провел всю зиму на Границе, мотаясь от одного поста легиона до другого, всегда на шаг позади Жнецов. Они уже начали понемногу мириться с мыслью о том, что два беглеца слишком быстры и хитры, чтоб дать себя поймать. И, честно сказать, несмотря на чувство долга, это не мешало рыцарю и его людям – они как-то не торопились на встречу с двумя легендарными убийцами. С первыми дуновениями весны они решили поменять тактику, вызвать больше людей, развернуть серьезную сеть. Сейчас как раз ехали в Агнцево Поле, чтобы потребовать от Вериниуса Набожного больше солдат, и остановились в этом маленьком гарнизоне. Планировали обычную скучную ночевку. А теперь они стояли, все тридцать человек, в первых лучах солнца, падающих на плац, и с открытыми ртами глазели на двух спокойно входящих воинов.
Мужчины шли по грязному плацу, проходя мимо кур и отгоняя обнюхивающих их псов. Выглядели так, будто собирались начать дружеский разговор, а не бой на жизнь и смерть.
– Клиф, бери Вульфа, а мы с Логан займемся Ульмом, – приказал Годвин, а затем двинулся в сторону Жнецов. Солдаты последовали за ним с явной неохотой. Десятка ветеранов, что прибыли вместе с ним, не выдавали страха, но местные вояки по большей части откровенно тряслись. От силы неделю назад гораздо больший гарнизон просто дезертировал при одном виде Жнецов.
– Вы арестованы по приказу самого Императора! – крикнул рыцарь. – Сдавайтесь или умрите.
– А это что, значит, что если мы сдадимся, то нас не ждет смертный приговор? – поинтересовался Кровавый Пилигрим.
– Наверняка ждет, – признал Годвин.
– Хреновый из тебя продавец, – заметил Ульм, смеясь. – Так всегда и бывает, когда олень пытается продать что-то волкам. Боюсь, что единственное, что ты можешь предложить, это твоя собственная шкура. Но не все потеряно! – закричал он весело. – Тот олень, что побежит первым, может успеть остаться в живых!
