Теперь он вынужден на меня взглянуть. Он плакал. Слёзы оставили на грязных щеках дорожки, а мокрые ресницы слиплись.
Я безотчётно провожу рукой по его щеке:
– Ты что?
– Виола, о чём ты думала? Тебя чуть не убили!
– Извини, – коротко отвечаю я. – Правда, прости меня. Мы узнали кое-что очень, очень страшное.
– Знаю. Кейти нам всё рассказала. К счастью для тебя, мы тогда уже бросились на поиски. С чтением у меня пока слабовато, но я рассказал Дейзи, что успел заметить на твоей руке, а она додумала остальное… Мы быстро догадались, где вас искать. Кто ты?
– Ты меня совсем не помнишь?
Эш задумчиво смотрит на меня.
– Иногда мне кажется, что помню.
В моей груди поднимается тёплая волна радости, грозя захлестнуть меня с головой. Я склоняюсь к Эшу и целую его в губы.
Он отстраняется, как будто я ударила его током.
– Виола, – шепчет он.
– Извини, – бессмысленно повторяю я. – Я знаю, ты любишь Дейзи. Я всё знаю.
– Да, я её люблю.
Ревность взрывается во мне как граната. Какая я глупая: только что узнала тайный план гемов, а в голове – один Эш. И всё же ревность изводит меня, как старая рана, залечить которую нет сил. Это не глубокий порез, с которым можно сравнить другие эмоции. Её нельзя закрыть или зашить, она не заживает – лишь растёт и мучает меня. Ничего с ней не поделать.
Эш берёт меня за руки и, улыбаясь одним уголком губ, произносит:
– Я люблю Дейзи. Но не так, как ты думаешь.
– Как… как это?
– Любить можно по-разному. И Ди я люблю не так, как ты считаешь, я должен бы её любить.
Я непонимающе трясу головой:
– То есть?
– Мы с ней – символ надежды, союз дефа и гема. Нас познакомил Уиллоу в надежде, что мы понравимся друг другу. Но я к ней ничего не чувствую. Ди очень красивая и добрая, она обо мне заботится, но… чего-то не хватает.
– Но вы же… живёте вместе.
– Не совсем. Она мне как сестра. У нас разные спальни.
Не могу точно сказать, что произошло со мной после этих слов. Из меня будто выпустили отравленную ядом зависти кровь и влили новую, отчего и зажила рана ревности, и наросла новая кожа. В новой коже на удивление тепло, её хочется трогать и гладить.
– А что об этом думает Ди?
– Она надеется, что однажды я смогу её полюбить по-настоящему.
– Ты серьёзно? Или ты только что это придумал, Эш? Решил меня утешить?
У него темнеют от боли глаза.
– Нет, конечно.
И всё же я не могу ему поверить, не сейчас, не сразу, моё сердце ещё не готово.
– Что ж, может, ты и полюбишь её когда-нибудь по-настоящему. Она милая, и ты ей нравишься. Ты, в конце концов, обязан… вы же показательный союз гема и дефа…
Эш ласково кладёт руку мне на щёку, не давая договорить. Пальцы у него тёплые, и мне хочется прижаться к его ладони. Наверное, я узнала бы его прикосновение, даже если бы мы расстались на долгие годы.
– Почему меня так влечёт к тебе? – спрашивает он.
Ответить у меня не получается.
– Ты ведь чувствуешь то же самое? – не отступает он.
– Да.
Улыбка расцветает на его губах, хоть глаза и смотрят по-прежнему грустно, почти отчаянно.
– Я никогда не верил, что каждого в жизни ждёт «единственная любовь», – произносит он. – Не верил… до сих пор. Я как будто и не жил раньше, ничего не чувствовал… а ты всё изменила. В жизни появился смысл. – Он грустно усмехается. – Появился… и пропал.
– Эш, я не смогу остаться здесь, – сквозь слёзы говорю я. – Мы никогда не будем вместе.
«Так или иначе мне придётся уйти, и не важно, каким путём: через межпространственный тоннель или в могилу».
– Мне здесь нет места, – шёпотом говорю я.
– Значит, и мне – нет, – отвечает Эш и целует меня.
Этот поцелуй полон отчаяния, искренности и настоящей любви, и я будто покачиваюсь на волнах блаженства. Я обнимаю Эша, притягиваю его к себе, а спустя мгновение уже стаскиваю с него рубашку, глажу его грудь, касаясь россыпи веснушек на плечах. А он снова целует меня, обнимает под блузкой, нежно поглаживая кончиками пальцев.
Я не однажды представляла себе свой «первый раз». В воображении это всегда происходит на свежих простынях, в приглушённом свете, голова слегка кружится от вина, а тихая музыка заглушает стоны. И никогда я не представляла себе, что разденусь посреди ржавых рельсов лондонского метро, оцарапаю спину о твёрдый пол, а мои всхлипы и вздохи будут эхом разноситься под тёмными сводами. И уж точно не воображала, что моя грудь, бёдра, живот… и вообще всё… будет холодить спёртый воздух в ярком свете мотоциклетной фары.
Однако, с того дня, как я увидела Эша, в моих фантазиях о «первом разе» он был всегда. Даже когда я его почти забыла, когда он стал тенью, ароматом в подсознании, Эш был всегда. И потому, несмотря ни на что – грязь, холод, яркий свет, – мой первый раз оказался идеальным, потому что – с ним.
Глава 24
– Элис —
Я просыпаюсь от тихого, но настойчивого треньканья телефона. Голубоватый свет экрана режет глаза. Очень поздно, я слышу, как сонно дышит Дэнни. Боюсь, пришло ещё одно угрожающее сообщение. От страха у меня даже сводит мышцы. Но на экране высвечивается другое: Фанбой опубликовал новый фанфик.
«Собрание на станции метро…»
Я медленно читаю историю, телефон прыгает в дрожащих руках, буквы расплываются.
Фанбой очень подробно рассказал о плане Хвостунов по уничтожению дефов. Вирус, который подействует только на дефов. Яд будет в канистрах, спрятанных по всей стране. Их взорвут одновременно, всего через несколько дней. Гемы придумали вакцину, которая превращает дефов в гемов, но дадут препарат только немногим избранным. А остальных ждёт…
Слёзы застилают мне глаза, когда я шепчу имена друзей:
– Виола, Кейти, Нейт. Они умрут ужасной смертью, если я что-нибудь не придумаю.
Сморгнув слёзы, я вижу новое сообщение от Рассела. Похоже, пришло час назад.
Привет! Обожаю твой фанфик о Нейте. Может, встретимся, поболтаем о рекламе, к взаимной выгоде? Обнимаю.
Странное замечание о «взаимной выгоде». Приманка? Хотя, пока Дэнни разгадывает головоломку с IP-адресом, я могу погрузиться в войну фанфиков. Найду новому сайту «Фандом. Взлёт» побольше читателей.
Я выключаю телефон и смотрю на Дэнни. Он крепко спит на полу собственной спальни, а у меня на душе скребут кошки.
– Виола —
