Ян трясёт головой.
– Может быть. Не знаю. – Помолчав, он спрашивает: – Я могу тебе чем-то помочь?
Впрочем, это больше похоже на утверждение, а не на вопрос. «Он хочет меня утешить. Но я должна жить и помнить о Кейти. Это поможет мне сосредоточиться. Мы должны разделаться с президентом, спасти дефов и моего младшего брата – и здесь, и дома. Поэтому мы здесь, и только выполнив наше предназначение, мы докажем, что смерть Кейти была не напрасной».
Ян кивает, будто подслушав мои мысли.
– Идём.
Он открывает настоящий люк, спрятанный от любопытных глаз в боковой стене памятника-эшафота.
– Будь осторожна, – предупреждает Эш. – Президент редкий мерзавец. Он убьёт нас не задумываясь.
Мне без труда вспоминается гадкая ухмылка Стоунбека.
– Знаю, – отвечаю я.
Ян ведёт нас вниз по лестнице. Я беру Эша за руку, такую же влажную от пота, как моя. Мы сворачиваем в боковую штольню. Я думала, нас ждёт влажный, холодный воздух, но здесь пахнет чистотой и лекарствами. Мне даже на мгновение кажется, что сейчас я окажусь в больнице, в своём мире.
Мы подходим к едва заметной в полутьме деревянной двери.
– Здесь и находится лаборатория, – свистящим шёпотом объявляет Нейт.
Эш и Уиллоу достают оружие. Ян делает то же самое. Жаль, что мне не досталось пистолета, хотя, наверное, в самый ответственный момент я бы прострелила себе ногу. Но, по крайней мере, чувствовала бы себя сейчас увереннее… сильнее. От президента Стоунбека нас отделяет лишь деревянная перегородка. Ноги у меня подкашиваются.
Эш выбивает дверь, и она распахивается.
– Стоять! – кричит он, и мы вваливаемся в комнату без окон. Глаза режет резкий свет, дыхание перехватывает от нестерпимо горького запаха антисептика. Я лихорадочно моргаю, перед глазами пульсируют тёмные точки, в ушах стучит кровь.
Вот он.
Президент Стоунбек.
Его голова опущена, пальцы бешено стучат по экрану, пряди волос волнами падают на лицо – с нашей последней встречи он явно изменил причёску.
– Стоунбек, встаньте и медленно отойдите от компьютера, – требует Эш.
Мужчина поднимает голову и лукаво улыбается.
Мне будто набрасывают на горло удавку. Это не президент. На нас смотрит человек, который выступал перед гемами в вагоне, на заброшенной станции метро. Тот самый, кто узнал меня. Оскар.
Он растягивает губы в хищной улыбке:
– Вы опоздали.
– Что значит – «опоздали»? – спрашивает Эш.
– Где президент? – Мой голос взлетает до немыслимых высот.
«И всё же… этот змеёныш должен ползать где-то неподалёку».
Оскар поворачивается ко мне:
– О, милая Виола. Наша путешественница. Вернулась? А где твоя подруга? Кажется, её звали Элис?
Услышав имя подруги от этого мерзавца, я вздрагиваю от отвращения и направляюсь прямо к нему. «Вот бы мне сейчас пистолет…»
– Откуда вы знаете про Элис?
– А я встречался с ней в прошлый раз. Правда, она меня вряд ли вспомнит. Но я-то сразу понял, что она обыкновенный деф с неутолимой тягой к идеалу. Удивительная крошка. После нашей встречи я и задумался о сыворотке для дефов.
Эш обнимает меня за талию.
– Ви, не обращай на него внимания. Нам нужно искать вирус.
– Как я уже сказал, вы опоздали, – повторяет Оскар. – Взрыв произойдёт через несколько минут. Только я знаю шифр и мог бы отменить приказ, но… – Взглянув на пистолет в руке Уиллоу, Оскар предлагает: – Стреляй. Что же ты? Тогда-то вам точно никогда не отключить систему.
Оскар быстро опускает руку и нажимает длинными пальцами на кнопку под столом буквально за секунду до того, как Ян отбрасывает его в угол.
– Он нажал аварийную кнопку, – негромко говорит Ян и уже громче приказывает: – Держите его крепче.
Эш усаживается Оскару на ноги, а Уиллоу прижимает руки сумасшедшего учёного к полу.
Оскар хохочет Яну в лицо.
– Ах да, ты же новый пророк, явился на замену той старухи. Как её звали? Бабба! И как же зовут тебя, телепат?
– Ян, если хочешь знать, – бросает ясновидящий и опускается на колени рядом с Оскаром. – Сам скажешь мне шифр или вытащить его из твоей памяти?
– Ничего я тебе не скажу, птичка-ласточка, – выплёвывает слово за словом Оскар. – Я давно укрепил свой разум, тебе ни за что не пробиться сквозь мою защиту.
– Посмотрим, – говорит Ян, прикладывая ладони ко лбу Оскара. – Люблю преодолевать трудности.
Оскар упрямо хмурится, а Ян, закрыв глаза, готовится к мысленной атаке.
«Ласточка? Так Оскар назвал Яна? Но почему? Что-то здесь не так. Сердцем чувствую».
Ян погрузился в исследование памяти Оскара, но что-то подсказывает мне, что мой вопрос не менее важен. Левая рука Оскара вздрагивает.
– Ян, – тихо зову я пророка, – почему он назвал тебя ласточкой?
Не двигаясь с места, Ян хрипло произносит:
– Потому что это и есть моё имя: по-китайски «Ян» означает «ласточка».
Он с силой давит на виски Оскара.
«Птичка… Маленькая птичка… Что сказал Торн? “Птичка напела”».
Меня накрывает волной ярости.
– Зачем ты рассказал Торну о канистре?
Он отвечает, не поднимая головы:
– Потому что мне нужно было, чтобы ты пришла сюда, Виола. Вместе с Нейтом. В эту лабораторию. Только так можно спасти дефов и отправить тебя домой. Ты скоро всё поймёшь. Вот увидишь.
Мне хочется задать ему ещё тысячу вопросов, потребовать ответа, но кто-то зовёт меня по имени. Шёпотом. Совсем близко. «Виола».
Я поворачиваюсь на месте. Снова тот же голос: «Виола».
– Что с тобой? – спрашивает Нейт.
– Ян, это твои штучки? – пробую выяснить я.
Но пророк слишком занят, да и не его это голос. Я слышу не один голос, а несколько, они зовут меня одновременно.
Нейт берёт меня за руку:
– Что с тобой, Ви? Что ты слышишь?
– Кто-то шепчет моё имя, – уже со страхом отвечаю я.
«Что, если голоса доносятся из другого – из нашего – мира? Вот опять: “Виола”. Голоса незнакомые, не мама и не папа, может, врачи?»
«Виола, скорее иди к нам».
Голос удаляется, будто ведёт за собой.
«Виола, поспеши!»
«Они зовут меня из-за стены?» Рядом дверь. Из щели в притолоке струится слабый голубоватый свет.
– Там кто-то есть, – говорю я.
«Виола, Виола, сюда».
