Дом поручицы (жены поручика) Ермолиной (Красной Звезды ул., 23) построили в 1841 г. по проекту архитектора Д.Е. Ефимова. В 1858 г. домовладение принадлежало жене коллежского асессора В.В. Мережковской. В 1875 г. для А.Ф. Соколовой здание расширили на 2 окна со стороны лицевого фасада.
Со стороны Отдельного парка поблизости от дачи З.И. Юсуповой расположены две исторические усадьбы. На углу ул. Красной Звезды и Павловского шоссе сохранился дом коллежского советника Г.А. Стратановича (Виленкина), который построили в 1830-1840-е гг. (Павловское шоссе, 7/2). Двухэтажный оштукатуренный дом с фасадами в стиле позднего классицизма обращен на улицу закругленным углом.
Соседняя с ним усадьба (Павловское шоссе, 15/1, 11) на углу с Захаржевской улицей построена для флигель-адъютанта князя П.Р. Багратиона в 1848–1855 гг. по проекту архитектора И.А. Монигетти – деревянный 2-этажный дом, службы, сад. В 1894–1896 гг. владельцем усадьбы был Н.С. Чавчавадзе. Сад с красивой аллеей из лип выходит на Захаржевскую улицу. В интерьерах главного дома сохранились лепные фризы и розетки архитектурно-художественной отделки. В усадебный комплекс входит жилой флигель, расположенный по границе участка со стороны Павловского шоссе. Он состоит из разновысотных одноэтажных объемов – кирпичного и деревянного. Еще один каменный двухэтажный флигель у северной границы участка разобрали в девяностые годы XX в. в связи со строительством внутри квартала многоквартирного жилого дома.
На Захаржевской ул., 7, сохранился дом М. Буйлова (М.С. Панпушко), первоначально – одноэтажный. Его построили по проекту 1835 г. архитектора С.А. Черфолио для крестьянина М.Буйлова. В 1850-е гг. здание надстроили для жены штабс-капитана М.С. Панпушко, еще раз надстроено 3-м этажом и расширено в 1950-е гг. Здесь жил известный специалист в области взрывчатых веществ инженер-химик С.В. Панпушко (1856–1891).
Северные окрестности Царского Села. Пулково
Царскосельские земли
В литературе последних десятилетий о дворцово-парковых ансамблях Пушкина и Павловска сложился некий стереотип. Основу его составляет локальный взгляд на историю их формирования, не учитывающий в полной мере окружающий ландшафт и его историко-культурный потенциал. Такой подход обедняет восприятие сокровищ русской культуры, заключенных в этих ансамблях. В течение всего периода существования дворцов и парков сложилась традиция рассматривать их в отрыве от окружающей среды. Однако имела место и другая тенденция, ярко выраженная в трудах И.Ф. Яковкина. Эти книги пронизаны восхищением автора перед гением создателей Царского Села, которые преобразили «вязкое болото, дремучим лесом покрытое» в великолепные парки с прудами и памятниками, в цветущие возделанные поля в стране «почти пустой, не имевшей трудолюбивых обитателей, населенной робкими и малоимущими туземцами, маймистами»
[262].
Приглашая осмотреть достопримечательности императорской усадьбы Царского Села, Яковкин обращает внимание на их связь с окрестностями и рисует картину, пока еще во многом отвечающую современности. Он подчеркивает разнообразие видов, включающих окрестный пейзаж и окрестные селения, связанные с возникновением и развитием Царского Села. Вот вид с Софийского бульвара у ворот «Любезным моим сослуживцам»: «Посмотрите вокруг на перелески, пересекаемые зеленеющими лугами и желтеющими от созревающего жита полями! Маленькие и многолюдные деревни, села со своими белеющими церквами, Федоровский посад, Славянка, Рыбачья слобода, и все они многонаселенные!»
[263].
А вот панорама, открывающаяся с Башни-руины у Гатчинских ворот:
«Сколь величественным представляется все дворцовое строение, и особенно со светлою при нем колоннадой! Сколько видно окрестных селений, вам уже известных с булевара! Вот там, как будто в лесу, видимый вами светлозеленый купол составляет верх дворца Павловского; это соборная церковь, бывшего там до вала, города Софии… Там далее церковь кладбищенская каменная; вдали видите Славянскую Евангелическую кирку… и Графскую Славянку»
[264]. На валу, окружающем Баболовский «ан глийский» сад, стояли скамейки, предназначенные для отдыха и обозрения окрестностей, где находились поля баболовских и соболевских крестьян: «Как приятно, здесь сидя, погружаться в размышления, смотря или на испещренные цветами луга, или на желтеющие колосья, волнуемые ветром»
[265].
Чтобы освободить место для организации усадебного хозяйства, а также для поселения русских крестьян-переведенцев из внутренних областей России, маймистов в некоторых случаях переселяли на другие места. Вот что пишет об этом Яковкин:
«…положено было, для переселения русских крестьян в окрестности мызы Сари, рассеянные хижины маймистов на землях, назначенных для Кузьмина, Пулкова и Славянки, перенести в места лесистые для расчистки их и распашки, соединяя те хижины в деревни; а при ручьях Киоке или Кузьминском и Пулковском построить для переселяемых крестьян избы с дворами… Таким образом, заселены русскими переведенцами Пулково, Кузьмино и Графская (Славянка), а потом и Государева Славянка и чрез то Петербург и мыза Сара ограждены русскими поселениями»
[266].
Значительная часть финских деревень при этом осталась на прежних местах. Многие из них по разным причинам исчезли впоследствии совсем. Другие же селения существуют и в настоящее время, сохраняя, правда, только свое название: Шушары, Гуммаласары, Тярлево, Пязелево, Попово, Пески, Большая и Малая Ладога, Катлино. Переселены и в связи с этим исчезли многие деревни. Жителей Сютти переселили на новое место для расчистки леса, новая деревня названа Гавязя; Ванязя также была переселена в деревню Гавязя, а их земли отданы кузьминским крестьянам-переселенцам; на месте пустоши Великюль образована деревня Попова, куда переселили крестьян из деревень Гапуня, Самера, Геркекюль, Пиккусаари; Галттюля переселена в Каттель (Катлино) и Ладуку (Ладогу), земли отданы кузьминским переведенцам; Пайгуля – один оставшийся крестьянин переселен в деревню Писку (Пески), земли отданы кузьминским переведенцам; Перкуль-регу – жители вымерли, земли отданы кузьминским переведенцам; Матвей-мыза переселена в деревню Соболево, а земля взята под луг царскосельского Зверинца; Коммеля – здесь образована центральная усадьба мызы Славянской, в 1726 г. подаренной Екатериной брату К. Скавронскому.
Еще четыре пустоши: Полозорь отдана под поселение кузьминским переселенцам, на ее месте возникла деревня Белозерка; Поцник и Иван-мыза отданы кузьминским крестьянам; Укуля – впоследствии земля отдана в мызу Славянскую Скавронским. В результате переселения сократилось количество поселений и пустошей
[267].
