Осторожно подошла к дому подруги и громко позвала ее по имени. Никакой реакции. Мансардное окно на втором этаже было открыто, так что, если она меня не слышит, может, спустилась к обеду?
Крикнула на всякий случай еще пару раз, потом подошла к окнам гостиной и заглянула внутрь. Отец Дары полулежал на диване и смотрел телевизор. Мать мыла посуду. Судя по всему, обед только что кончился. Куда же делась эта девчонка? А тут еще черная машина. Вдруг они пересеклись где-нибудь на дороге ниже?
Выскочила за калитку и помчалась обратно к морю. Вниз бежать было намного легче и приходилось даже притормаживать, чтобы не споткнуться на такой скорости и не рассадить себе обе коленки о камни или асфальт.
Дару я заметила только на самом берегу. Она вместе с какой-то женщиной шла мне навстречу от моря. Увидела меня и радостно замахала руками. Я же, напротив, остановилась и попыталась отдышаться. Все в порядке. Можно не волноваться, и спешить больше тоже не было никакой надобности.
Стояла, опершись на фонарный столб, глядела себе под ноги и приводила дыхание в порядок. Когда подняла глаза на подругу, то она вместе с неизвестной теткой была уже метрах в пяти от меня. Лицо Дары сияло счастьем. Ее распирало желание рассказать мне что-то очень важное. Я перевела взгляд на женщину и замерла, забыв, как дышать, потому что та смотрела мне прямо в глаза. Ошибки быть не могло: она меня видела так же хорошо, как и девочка, которая держала ее за руку.
– Где ты пропадала?! – воскликнула Дара. – Я тебя уже целый час ищу!
– Ездила… – начала я, но подругу совершенно не интересовало то, что я скажу. Ее радость рвалась выплеснуться словами.
– Я нашла твою маму! – воскликнула она, взглянула на женщину, смутилась и тут же поправилась: – Точнее, она тут тебя искала и спросила меня, не видела ли я девочку, которая живет на пляже.
Я изумленно перевела взгляд на женщину. Дама средних лет в деловом серо-бежевом костюме и такого же цвета лодочках на высоком каблуке. На деревенской дороге среди заборов с огородами она смотрелась абсолютно инородно. Точно так же, как дорогая черная машина.
Ее лицо мне ничего не напоминало. Сердце не сжалось, узнавая родные черты, и в душе ничего не дрогнуло. Для меня это была просто незнакомая тетка.
– Ну здравствуй, дочка, – улыбнулась она натянутой деловой улыбкой.
Глава 10
– Здравствуй…те, – сказала я, разглядывая ее лицо.
Удивительно, насколько гипнотизировал взгляд этой женщины. Я уже поняла, что у всех людей вижу в глазах нечто большее, чем радужку и зрачок. Каким-то образом у меня получалось разглядеть то, что у человека внутри. Может быть, и душу, но я предпочитала про себя называть это жизненным огнем. Большинство жителей поселка и города были потухшими. Не знала, как еще лучше сформулировать. Им ничего не было нужно. Они доживали свой век без надежды на то, что завтрашний день будет хоть чем-то лучше сегодняшнего. Огонь горел в глазах детей, да у некоторых взрослых искра интереса к жизни еще не погасла, например у матери и отца Дары.
У дамы напротив меня в зрачках бушевал огонь. Если то, что я видела у Дары, назвать язычками пламени, тогда здесь гудела мартеновская печь или сияла электросварка. Смотреть в эти голубые глаза было так же невыносимо, как на яркое солнце. Она определенно была самой живой из всех, кого я тут видела.
– Ты меня не узнала? – спросила женщина, наклонившись ко мне поближе.
Я растерянно помотала головой. Ее волосы оказались совсем рядом, и на меня пахнуло запахом водорослей. Причем не свежих, а таких, которые уже полежали на солнце денек-другой. Не самый удачный выбор шампуня.
– Это и понятно. Твоя память стерлась, когда ты прошла через портал, – заявила она.
– Портал? – Дара подошла ближе.
Дама не обратила на нее никакого внимания.
– Какой портал? – вынуждена была повторить я.
– Ты даже этого не помнишь? Он тут, недалеко. Мы с тобой живем в другом, параллельном мире. Ты случайно воспользовалась порталом и оказалась здесь, не зная о том, что если нужным образом не подготовиться, то переход не завершается. Человек как будто застревает в дверях: частично остается в нашем мире, частично оказывается в этом, но… как бы тебе проще объяснить… немного не в том измерении. Поэтому тебя здесь никто не видит и не слышит. И твои воспоминания тоже остались на той стороне. Ты словно расщепилась. Дома твое тело лежит сейчас в больнице, в коме, а здесь сознание в виде проекции, но без памяти.
– Это же все объясняет! – воскликнула Дара.
В моей голове царил хаос. Все мысли смешались в одну кучу. Искрящаяся радость от того, что все в итоге объяснилось; грусть оттого, что мои каникулы у моря с дельфинами закончились; легкий страх из-за неизвестности – что ждет меня на той стороне портала; и, наконец, разочарование оттого, что вот я стою возле своей мамы и не испытываю ровным счетом ничего. Так мечтала ее найти, но теперь даже обнять ее себя заставить не могу.
– Это… это значит, что я могу вернуться домой? Прямо сейчас? – наконец спросила я то, что меня волновало больше всего.
– Да, дочка. Для этого я и пришла, – улыбнулась женщина одними уголками губ. – Я отведу тебя к порталу, и мы пойдем домой. Ты снова станешь собой и все-все вспомнишь.
– Ой, как здорово! – Дара захлопала в ладошки.
Я повернулась к ней:
– Но я же тогда тебя никогда больше не увижу!
Подруга состроила грустную мордашку, но буквально на секунду:
– Зато ты найдешь свою семью! Это же важнее. И потом, может быть, ты подготовишься как надо и снова придешь в гости. Постучишь как-нибудь в дверь и наконец скажешь, как тебя зовут. Твоя мама же как-то оказалась тут. Значит, и ты сможешь.
– Правда? Я смогу вернуться потом, когда захочу? – с надеждой спросила я женщину.
– Конечно, милая, – улыбнулась та, кто вроде как была моей мамой.
– Вот видишь! Значит, можно избежать долгих сопливых прощаний! – радостно заявила Дара, коротко обняла меня и тут же спросила: – А можно мне посмотреть на портал?
Женщина задумалась на секунду и нервно облизала губы быстрым движением языка:
– Почему бы и нет. Конечно. Пойдем с нами.
– Нет! – сказала я и даже сама удивилась, почему у меня вырвалось именно это слово.
И Дара, и та, что назвалась моей матерью, удивленно на меня посмотрели.
– Это может быть опасным. Да и там, на пороге, боюсь, что не смогу проститься. Это будет слишком тяжело. Еще, не дай бог, передумаю. Давай лучше здесь. – Версии я придумывала на ходу. Не знала почему, но где-то глубоко в душе меня грыз червячок сомнения, и мне казалось глубоко неправильным, если подруга пойдет с нами.
