Почему-то думала я об этом спокойно. Нет, мне, конечно, было страшно. Колючие мурашки бегали по спине, рукам и ногам, но паника не накрывала. Я боялась только, что комок тьмы с этого момента будет охотиться не только за мной, но и за Дарой, ведь он уже попробовал ее на вкус. Хорошо, подруга сидела спиной и не видела, каких дел мы наворотили. Пусть считает, что монстр так и сидит у входа.
Когда мы причалили к берегу, я отправила Дару домой сушиться и отогреваться. Она пыталась возражать и рвалась обсудить произошедшее с нами, но я была неумолима. «Завтра», – как попугай настойчиво твердила я, и подруга сдалась. Пришлось проследить, что она ушла в поселок. Провожать ее я не пошла. Что, если тварь пойдет по запаху? Выползет точно к дому Дары. Нет уж, я должна оставаться на пляже. Пусть я буду той добычей, которая на виду. Может, оно удовлетворится только мной. В конце концов, золотоглазая же сказала, что это мой монстр. Как только он настигнет ту, ради которой возник, то должен успокоиться, и другим людям поселка не нужно будет бояться.
Села на берегу у кромки воды, начала кидать камушки в воду и ждать, периодически оглядываясь по сторонам.
Темнота, как обычно в этом месте, накрыла пляж резко, будто кто-то выключил свет. Что-то я не подумала о том, как же увидеть черную тварь, когда станет совсем темно… Ночь пасмурная – ни звездочки, ни луны. Темнота густая, словно чернила. Хоть бы фонарик где-нибудь раздобыть.
И тут я ее почувствовала. Точнее, услышала. Настолько уже привыкла к стрекоту насекомых ночью, что воспринимала его как естественный фон, и поэтому, когда они стали замолкать по очереди, наступающая тишина предупредила об опасности лучше, чем что-либо. Оно приближалось со стороны скалы. Ползло по берегу. Когда замолкли цикады в десяти метрах от меня, я начала пятиться. Тварь приближалась неспешно, но куда быстрее пешехода. Смогу ли я убежать от нее? Да, наверное. Если мчаться всю ночь и не умереть от усталости, то, скорее всего, я встречу еще один рассвет. Вот только я далеко не марафонец, а вдруг монстр развернется и отправится за Дарой? Та, ни о чем не подозревая, наверняка уже крепко спит.
Я уперлась в стену сарая, обошла ее и начала отступать к двери.
Броситься в море? Дельфины говорили, что тварь опасается глубины, но вот из пещеры она тоже до сих пор не выходила. Может, и в воду ломанется, когда я уже так близко?
Я представила, как темные волоски-щупальца опутывают мои лодыжки и тянут на дно, как горькая вода врывается в легкие обжигающей волной, а мое тело погружается все ниже и ниже. Туда, где поджидают придонные жители, чтобы полакомиться мертвечиной. Брр. Если мне суждено сегодня снова умереть, то пусть это будет на берегу.
Все. Тишина. Вокруг ни звука. Цикады стрекочут только где-то далеко позади.
В этот момент мне стало наконец страшно. Я развернулась, заскочила в сарай и захлопнула дверь. Надежды, что продуваемое всеми ветрами помещение, где вместо стекол только дырявая пленка, хоть как-то защитит меня от подползающей тьмы, было мало.
Я запалила одну свечку и, держа ее в руках, села в центре пентаграммы лабиринта. Неровный язычок пламени тускло освещал пол вокруг, но одна точка на досках сверкала, как осколок стекла. Я наклонилась поближе. Силуэт топора с двумя лезвиями у границы лабиринта неожиданно обрел металлический блеск и словно приготовился к настоящему бою.
Сначала было тихо, а потом я услышала шуршание и скрежет. Как будто куча крыс пыталась прогрызть стены сарая. Вот невидимые лапки грызунов, царапая стены коготками, протопотали по стене к окну. Я сжалась от страха, с трудом сдерживая детское желание забраться с головой под свое нелепое одеяло из зонтичной ткани, однако рама без стекол темного монстра почему-то не заинтересовала.
Он скребся в дверь, в стены, вокруг окон, но не входил. Кружил вокруг, как волк возле забравшегося на дерево ребенка, и ждал.
Когда свеча догорела, я зажгла следующую. У меня так стучало сердце, что даже минута растягивалась в бесконечность, и оценить время я никак не могла, но все же отлично понимала: до рассвета явно не хватит. Черная волосатая тварь все кружила и кружила, простукивая своими щупальцами все стенки.
Что же ее не пускает? Свет? Огонь? То, что эта свеча из церкви? Неужели сверкающий отполированной бронзой миниатюрный топорик в полу? Или, может быть, ее останавливают любые стены и Дара тогда находится в безопасности?
Когда я зажигала третью, последнюю свечу, мои руки дрожали. Шуршание на улице не прекращалось, а пламя совсем скоро будет лизать мои пальцы. Как жаль, что я не чувствую холода, зато прекрасно ощущаю жар… Как бы я ни терпела, но все равно закричу от боли, отброшу огарок и настанет тьма.
Прошли долгие мучительные минуты, жар стал невыносим, я разжала руку, кусочек свечки упал на пол и потух.
Скрежет маленьких лапок не прервался ни на секунду. Монстр продолжал ощупывать стены, не находя возможности проникнуть внутрь.
Я вздохнула с облегчением. Пододвинула матрас в центр лабиринта и легла. Меня так трясло, что даже сидеть уже было тяжело.
Так, под равномерное шуршание моей черной смерти, я и заснула.
Глава 18
Меня дергают за ноги и тащат наружу. Спросонья пугаюсь, что это тьма наконец пробралась внутрь и опутала своими щупальцами мои лодыжки, как Дару, поэтому судорожно хватаюсь, ломая ногти, за доски пола, пока пальцы на натыкаются на предметы в центре лабиринта. Открываю глаза и вижу, что вокруг уже светло. Монстр же не выдерживает солнечного света, тогда кто это? Тем не менее, прежде чем обернуться и посмотреть, кто меня тащит, я вцепляюсь одной рукой в брелок с дельфином, продев палец в колечко, а другой хватаюсь за куклу. Эти вещи настолько вросли в пол, что теперь меня так просто не сдвинуть.
Кое-как изворачиваюсь, смотрю на ноги и верещу от ужаса. Меня держит за лодыжки чудовище с сотней лиц. Оно вообще из них состоит. Как булькающее варево в кастрюле, где постоянно всплывает то веточка брокколи, то кубик картошки, то кусочек мяса, так и здесь, в постоянно меняющемся бесформенном серо-розовом мешке кипят тысячи уродливых морд, то и дело проступая сквозь тонкую кожу и тут же прячась в глубине. Руки, однако, человеческие. Обхватило толстыми, как сардельки, пальцами мои щиколотки и тянет к двери.
«Нет!» – кричу я, пытаясь брыкаться, но все бесполезно. Ситуация патовая: чудовище не может сдвинуть меня, а я не могу вырваться из его цепких рук.
Похоже, что оно тоже это понимает. Бурление морд резко активизируется, и из розовой кожицы начинают вытягиваться еще одни руки, ноги и голова. Новое существо отпочковывается от матки с неприятным звуком, словно лопнувшая резинка за мгновение до того, как больно дать тебе по рукам. Обретя свободу, оно тут же начинает менять цвет и форму и через пару секунд превращается в бородатого мужика в клетчатой рубашке, болотного цвета брезентовых штанах и с огромным топором в руках.
