Все тот же практичный, ясно мыслящий Алексей.
– Мы доставим тебя к Дочкину. – Стиснув зубы, я забралась обратно в вагон. – Давайте заберем вещи. Нельзя терять ни минуты.
Пока мы выбрасывали пожитки, ссаживали Джой на землю и готовились к походу, в голове пульсировала одна мысль: «Скоро». Скоро все это закончится. Это несчастье продлится недолго. Мы найдем Дочкина, он исцелит брата, отменит казнь, и боль пройдет.
Алексей уладил все с машинистом, и мы ушли.
– Он тоже думает, что мы едем в Пермь. Значит, даже если Юровский его допросит, верных сведений он не получит.
– Молодец, Алексей.
Он поплотнее закутался в шинель, хотя мы шли под палящим солнцем.
– Будем надеяться, что белые найдут своего мастера заклинаний и уберутся оттуда до того, как Юровский начнет поиски.
Мы снова двинулись вслед за Зашем. Доверяя ему наши жизни, сердца и будущее. Только теперь меня это не столь сильно пугало. Мы уже достаточно натерпелись, и я верила – он на нашей стороне… и не хотела его терять.
Если Дочкин отменит нашу казнь, Заш изменится? Неужели он забудет все, через что мы прошли? Что, если он снова примкнет к большевикам? Но как я смогу допустить смерть моей семьи? Как жить дальше с пониманием, что могла бы их спасти? Поиск Дочкина – мое избавление, то, что я должна сделать как можно скорее.
Мы вошли в лесную чащу – в тень, укрытие, шагая медленно и тихо. Каждые несколько минут Заш сворачивал в ту или иную сторону, чтобы проверить свою реакцию на заклинание. Он держал курс строго на восток. Мне не нравилось возвращаться в Сибирь. Здесь все было связано только с нашим пленением… и смертью.
Но, по крайней мере, теперь мы находились под открытым небом. Каждый шаг нес с собой дыхание свободы – презрение к выбеленной обувной коробке, которой был Ипатьевский дом. Мы снова на природе – там же, где провели большую часть детства. Хотя Сибирь считалась достаточно суровым местом в лане климата, природа и здесь была великолепна.
Так что я бы не отказалась даже поселиться в этой глуши.
Солнце висело над горизонтом, пробиваясь между ветвями. Алексей споткнулся, ухватился за ствол дерева и хлопнул себя ладонью по голове.
– Надеюсь, мы уже недалеко, – простонал он.
– Ты что-нибудь чувствуешь, Заш? – спросила я.
Он покачал головой.
– Только одно: с каждым шагом на восток мне становится легче.
Вскоре мы снова развернули носилки, чтобы дать Алексею отдохнуть.
– Это вовсе не унизительно, – заметил он, закрыв глаза, едва мы подняли носилки.
– С нами ты и не должен ощущать унижение. – Я забросила деревянные поручни на свои плечи, и старые синяки напомнили, что неплохо бы подложить под них оленью шкуру. – Если бы мы вот так несли тебя через толпу прелестных молодых девушек…
– Тогда я нашел бы ту, которая не смеялась бы надо мной, и сделал бы ее своей царицей, – откликнулся Алексей.
Я хихикнула.
– И это все, что нужно, чтобы добиться от тебя предложения?
– А еще настоящее пирожное. Возможно, за него я также предложу кольцо.
Заш безмятежно кивнул.
– Никто не способен отказаться от хорошо приготовленной выпечки. Пусть тебе приснятся девушки с корзинами, полными ватрушек.
– А какая девушка могла бы завоевать твое расположение, Заш? – полюбопытствовал Алексей с усмешкой в голосе. У меня перехватило горло. Братишка, ты маленький шпион! Я ущипнула бы его за ногу, если бы она не болела целую неделю.
– О, я очень разборчив, – ответил Заш.
– Как твой бывший царевич, я требую честного ответа.
– Конечно, Ваше Императорское Высочество.
Если бы кто-нибудь спросил меня в тот момент, интересен ли мне его ответ, я бы солгала, сказав «вовсе нет». Но если честно, я едва дышала, ожидая слов Заша. Знала, что чувствовала к нему в Ипатьевском доме. Даже сейчас, пока я еще не сумела простить его за содеянное, при взгляде на него мой пульс начинал скакать быстрее, чем лошадь Юровского. Так же, как и в тот момент, когда Заш говорил о своем раскаянии или о причинах, побудивших его подчиниться приказу коменданта.
Заш перехватил носилки поудобнее.
– Меня привлекают лишь бывшие княжны. Особенно лысые.
Алексей фыркнул. Мое лицо горело. Когда я наконец подняла глаза, брат приподнялся на локтях, чтобы встретиться со мной взглядом… и вскинуть брови.
Приятно было видеть, как у Заша покраснели уши.
После долгого, неловкого молчания, шелеста листьев и затрудненного дыхания Алексей снова лег, сложил руки на груди и произнес:
– Благословляю тебя, подданный.
34
Скоро Заш объявил привал. Он спал меньше всех, так что я его не винила. У меня болели ноги и плечи. С каждым шагом нести Алексея становилось все тяжелее, и я с удовольствием опустила носилки.
Заш развернул две шинели и уложил их рядом друг с другом. Алексей заполз на одну из них, еще не готовый к тому, чтобы его перенесли. Я подтолкнула второй сверток к Зашу.
– Тебе сон нужен больше, чем мне.
– Вовсе нет. – Он лег на носилки, подложив под себя большевистскую шинель, как подушку.
Я пнула его ногой.
– Лысой бывшей княжне гораздо больше понравится, если ты возьмешь плотную шинель.
– Как бы это ни было заманчиво… – Заш широко зевнул. – Уже слишком поздно. Я уже… уплываю… прочь… – Он громко захрапел, и я отвернулась, пытаясь заглушить смех.
– Швыбзик, – пробормотала я.
Второе всхрапывание сотрясло ветви вокруг. Настолько фальшиво, насколько только может звучать храпение. Но постепенно нарочитые звуки утихли, превращаясь в тяжелое дыхание с легкими всхрапами. Вышел из игры.
Алексей тоже соскользнул в страну сновидений. Как и Джой.
Небо украшало северное сияние, цепляясь острыми коготками за горизонт, не желая опуститься и дать нашим глазам отдых во тьме. Но мы слишком устали, чтобы позволить ему победить.
Я осталась в одиночестве.
Поэтому достала матрешку с последним заклинанием.
Маленький сердечник игрушки сиял в моей ладони, мерцая золотом и пурпуром, пульсируя магией. В прошлый раз он светился не так ярко. Должно быть, мы приближаемся к Дочкину.
Я повертела его в руках. Никакого шва. Ни слова заклинания. Просто светится и пульсирует. Казалось, заклинание может появиться в любой момент. Откуда-то я знала, что его – нового сгустка магии – нам не хватает. В нем, наверное, заключается название города, в котором живет маг… или точное направление нашего пути. Или дорога к месту встречи с ним.
