Я откинулась на импровизированную постель. Джой дремала у моих ног. Игрушка лежала в ладонях, и я покачивала ее над головой, пока мерцающий свет не слился с сиянием проглядывающих сквозь листву и ветви звезд. Пока его блистание не превратилось в колыбельную и я не задремала.
Казалось, только я уснула, как Джой предупреждающе взлаяла низким гортанным голосом. Я резко вскочила, моргая в темноте. Тьма не была абсолютной. Северное сияние мерцало, то скрываясь за горизонтом, то появляясь вновь, бледное и холодное.
Никто из нас не стоял в карауле! Мы об этом и не вспомнили.
Заш уже вскочил на ноги. Может быть, Джой отреагировала на него? Но нет, он выглядел таким же испуганным и взъерошенным, как и я. Алексей не пошевелился. Если честно… я даже не была уверена в том, что он дышит.
Я бросилась к брату.
– Заш! Алексей не…
– Настя, – прошипел Заш. – Здесь кто-то есть.
– Алексей не дышит! – Мы одновременно посмотрели друг на друга. Он повернулся к Алексею, а я насторожилась.
Брат слабо застонал. Я с облегчением выдохнула. Его грудь едва двигалась, но он пока был жив. Оцепенение прошло, и я, наконец, рассмотрела, насколько распухла его голова. Лоб выдавался вперед подобно полке, кожа вокруг глаз пожелтела и покрылась синяками.
Он умирает.
Шорох листьев прервал напряженную тишину. Лай Джой усилился. Заш выхватил пистолет, но тут раздался выстрел, оружие вылетело из его руки, а сам он упал.
Глаза Алексея распахнулись, налитые кровью от боли. Он попытался приподняться на локте, но поморщился.
– Что … происходит?
Я попыталась приподнять его. Нам нужно бежать!
– Я не…
– У тебя слишком легко все получилось, солдат. – Из-за дерева вышел Юровский. Теперь это не был опрятный, ухоженный мужчина. Темные волосы были взъерошены, в них запуталась листва. Он походил на дикого зверя. Щеки были испачканы грязью, а мундир испещрен дырами, словно его, спящего, погрызли лесные обитатели.
Вокруг нас, за деревьями, раздавались шаги невидимых преследователей. Он привел с собой большевиков. Я взглянула на Заша. Помог ли он Юровскому?
– Не понимаю, о чем ты. – Заш махнул рукой за спину, давая мне знак бежать. Но как я могу оставить Алексея, лежащего здесь, такого беспомощного? А безоружого Заша?
– Вы попались. – Юровский покрутил пистолет на пальце.
Глаза Заша медленно закрылись.
– Заклинание во мне… твое. На железнодорожном вокзале Ревды.
– Привязь. Боюсь, это последнее заклинание, которое сделала твоя дорогая бабушка.
Заш побледнел и вцепился в дерево. Я потянулась к вороту за матрешкой, но Юровский наставил на меня пистолет.
– Ах, ах, ах. Ты передашь заклинания мне, или я всажу пулю в тело этого мальчишки.
Этот мальчишка. Алексей. Царевич России. Я встала между братом и Юровским, но комендант только рассмеялся.
– По твоему лицу заметно: ты понимаешь, я здесь не один.
Клац, клац, клац других пистолетов позади нас, вокруг нас, погрузил мои надежды в глубокую тьму. Господи, что же нам делать?
– Отдай матрешку.
Я покачала головой еще до того, как прозвучал приказ. Я отказалась бы от любого заклинания, которое он хотел, лишь бы обезопасить Алексея. Но эта магия – единственный способ исцелить брата. Даже если я сдамся, Юровский убьет нас.
– Я не стану просить дважды. – Комендант шагнул влево и выстрелил. Алексей дернулся и замер.
Я закричала. Юровский снова выстрелил ему в живот.
Я закрыла брата собой.
– Нет! Нет, нет, нет!
– Отдай мне матрешку! – закричал Юровский, размахивая пистолетом.
Я была слишком занята, пытаясь остановить кровотечение из отверстий от пуль в животе Алексея, чтобы волноваться, выстрелит ли комендант мне в спину.
– Алексей! Алексей! – Я мечтала упасть. Отключиться. Но за паникой, захлестнувшей все мое существо, таилась спокойная логика, так часто направлявшая мою жизнь. Мысли пронеслись в мозгу стремительно, но упорядоченно, словно остановилось время.
Единственный выход – добраться до Дочкина. И единственный способ сделать это – воспользоваться крошечной сияющей матрешкой, которую я уронила. Она лежала, наполовину скрытая листьями, возле уха Алексея, и звала меня. Романова. Романова. Романова.
Шва по-прежнему не было. Слово не появилось. Но наконец наступила ясность.
Я медленно протянула окровавленную руку к гладкой игрушке и обхватила ее пальцами, словно хватаясь за последнюю надежду.
– Отдай ему игрушку, Настя. – Голос Заша пронизал лесную тьму, принося с собой холодную тишину.
– Н… Нет… – стонал Алексей рядом со мной, укрытый окровавленным одеялом.
Я еще крепче сжала матрешку. Так вот оно что. Вернулся Юровский – главный претендент на верность Заша. И Заш выбрал именно его. Снова.
Мы всегда будем по разные стороны.
– Отдай ему! – заорал Заш.
– Нет! – Я свернулась калачиком, склонившись над телом Алексея. Укрытая собственной тенью, сунула маленькую игрушку в рот. На вкус она оказалась металлической и соленой от крови. Еще чувствовался… яркий огонь магии. Подавив тошноту, я заставила себя проглотить ее. Фигурка помчалась вниз, оставив на моем языке заклинание.
Юровский взвел курок пистолета, но Заш шагнул ко мне и отвел мои руки.
– Отдай ему, или тебя застрелят!
Неужели он не понимает, что Юровский все равно нас убьет?
Но тут Заш выхватил из моего рукава большую матрешку – пустую оболочку от последнего заклинания – и швырнул ее в сторону Юровского. В шуме, издаваемом бросившимся за ней комендантом, Заш прошептал:
– Пора.
Он не предавал меня. Он воспользовался предлогом, чтобы приблизиться ко мне. Вцепиться в мои пальцы, когда я использую новое заклинание. Что бы оно ни сотворило, это случится с нами всеми.
Он взял меня за левую руку, а я вцепилась в Алексея правой. Но Джой все еще стояла на страже над головой Алексея, а свободных рук у меня не осталось.
– Заш, – выдохнула я, – Джой.
К этому моменту Юровский уже вскрыл игрушечную оболочку и обнаружил, что она пуста.
– Не так быстро, – проворчал он.
Заш схватил Джой за ухо как раз в тот момент, когда Юровский рванулся вперед.
Раздались выстрелы, и боль взорвалась в моей шее.
Обливаясь кровью брата, я выкрикнула последнее заклинание.
Имя.
– Дочкин!
35
Мир вокруг нас растворился.
