– Живой! Живой!
– Ты же скомандовала ему держаться, – усмехнулся Заш, подходя ко мне.
Алексей нахмурился, глядя на меня.
– Кто-то ударил тебя по лицу. Ты похожа на сливу.
– Боюсь сказать, на что ты похож.
Его взгляд переместился на лежащее на полу тело Дочкина.
– Он…
Я опустилась рядом с магом на колени.
– Я сделала все, что могла. – Положив руку на грудь Дочкина, я не ощутила движения. Порез на шее затянулся. – Думаю, он ушел.
– Постой. – Заш присоединился ко мне и поднес клинок Юровского к носу Дочкина.
– Что ты…
На лезвии появилось крошечное запотевшее пятно.
– Он… дышит? – ахнула я. Пятно снова появилось. Еще один выдох. – Жив!
– Почему он так долго не просыпается? – задал вопрос Алексей.
Я перебирала в голове скудные знания о магии.
– Вероятно, потому, что он был очень близок к смерти. Великий маг стар, и я дала ему лишь каплю твоего исцеляющего заклинания. Не стоит сейчас его трогать.
Опухоль на голове Алексея почти сошла. Все его раны затянулись.
– Как ты себя чувствуешь?
– С каждой минутой все лучше. Только слабость…
– Вы оттягиваете неизбежное, – прохрипел Юровский, связанный и лежавший на полу.
Заш отпрянул, хоть комиссар и был опутан ремнями. Даже я отступила на шаг, ибо голос Юровского был столь же угрожающим, как его кулаки, клинок или пули.
– Что ж, давайте обсудим это вместе, хорошо? – предложил Алексей.
– Он был болезным всю свою жизнь – не смог бы править. – Юровский даже не обращался лично к Алексею.
– Мне не нужно править, – возразил Алексей. – У меня другое будущее. Я не пытаюсь вернуть трон – всего лишь прислушиваюсь к чаяньям моего народа, даже если люди жаждут, чтобы я исчез.
– Они требовали твоей смерти.
– Нет, это были вы, – спокойно откликнулся Алексей. – Вы приказали действовать вопреки законам России. Не подчиняться им. Обойтись без суда. Без достойных похорон. Вы уничтожили царскую семью и пытались осквернить нашу историю.
– Твоя история окончена, маленький царь. Какое будущее тебя ждет без твоей семейки? Без папочки, который носил бы тебя на руках?
– Может кто-нибудь заткнуть ему рот? – поинтересовался брат.
Я набросила на голову Юровского запасное одеяло и с удовольствием смотрела, как он корчится со связанными руками и ногами, пытаясь выбраться из-под колючей материи. Никто из нас не хотел подходить достаточно близко, чтобы заткнуть ему рот.
Дыхание Дочкина участилось. Теперь его грудь заметно вздымалась и опускалась. Я рискнула – и сработало! Когда, наконец, его глаза открылись, маг нахмурился.
– Разве я не должен был умереть?
– Вам стоит кое-что узнать о нас, Романовых. Мы любим бросать вызов предполагаемым должен.
– И впрямь. – Он попытался сесть, и Заш помог ему прислониться к кровати. – Молодец, великая княжна.
– Спасибо, – прошептала я. – Но следует сделать еще кое-что. – Я достала из кармана заклинание памяти и открыла его. Дыхание участилось.
– Что это? – спросил Алексей.
– Это заклинание… сотворил для меня Дочкин.
Заш смотрел, как заклинание, которого ему не остановить, вздрагивает в моих пальцах.
– Пожалуйста, не делай этого, – мягко попросил он. – Позволь мне помочь тебе исцелиться. Позволь мне помочь тебе понять. Вместе мы сможем.
Юровский выбрался из-под душащего одеяла и, прищурившись, посмотрел на меня сквозь запекшуюся кровь здоровым глазом.
– С каждым заклинанием, которое ты используешь, ты все больше усугубляешь свою вину. Красная армия найдет вас всех и прикончит.
– Разве не любопытно, что Красная армия сконцентрировалась на убийстве несогласных, а не на истинном служении народу? – задумался Дочкин.
– Сдавайся Советам.
– Тебе меня не взять, большевик, – хмыкнул Дочкин, даже не глядя на собеседника. – А твой удар ножом доказал, что ваша власть не заинтересована в переговорах.
– Если я умру, за тобой начнется охота! – взвизгнул Юровский.
– За мной охотились всю жизнь.
Голоса Юровского и Дочкина звучали в моем сознании, как далекое эхо. Я уставилась на заклинание памяти. Оно мерцало.
Струилось. Звало меня по имени. Романова. Романова. Романова.
Хотело служить мне.
Я решительно сжала флакон.
– Настя, что ты делаешь? – тихо спросил Алексей.
Заш потянулся за заклинанием.
– Подожди. Пожалуйста.
Я отдернула руку. Горло пылало. Глаза щипало. Заклинание булькнуло и поползло к горлышку, словно чувствуя мою готовность.
– Никто из нас не заслуживает того, чтобы жить с болью и горем, которые сейчас вплетены в наши судьбы.
Я не могла ждать ни секунды дольше. Прошла мимо Заша, и темный взгляд Юровского наконец скользнул в мою сторону.
– Но, по крайней мере, мы можем остановить тебя от причинения большего вреда. – Я задыхалась от слез. – Ты не заслуживаешь такой милости.
Он усмехнулся.
– Милосердие не помешает мне выследить и убить вас.
Я выплеснула заклинание прямо в ошеломленное лицо Юровского. Мои собственные слезы упали вместе с магической жидкостью, когда я выплюнула слово. «Пустота».
39
– Что ты творишь? – Заш схватил меня за запястье.
Я уронила пузырек, и он разбился о дощатый пол, но заклинания уже не было. Чернила впитались в кожу Юровского, и он словно укрылся толстым одеялом покоя. Черты лица расслабились, и он провалился в глубокий сон.
Я разрыдалась, казалось, еще сильнее. Он этого не достоин. Ни покоя, ни свободы от содеянного. Хотел он этого или нет, но он заслуживал погружения в самую глубину отчаяния под дикой тяжестью преступлений.
Заш сделал несколько глубоких вдохов и обнял меня.
– Я… не понимаю.
– Разве? – Я небрежно смахнула слезы рукавом. – Он никогда больше не будет охотиться за нами. Не станет нам мстить… не пойдет против мастеров заклинаний, которых убивал раньше. Он уже не комиссар и не большевик. Мы свободны.
– Не поступай со мной так! – воскликнул Алексей с постели. – Я, беспомощный, валяюсь здесь. А что, если бы ты сама использовала это заклинание? И превратилась бы в пустоголовую Настю?
Я усмехнулась брату, который приподнялся на локте.
