Не успел он охнуть, как мыши рассыпались по полю, каждая взбежала по стеблю, отгрызла колос и сбежала вниз, унося зерна во рту. Манавиддан бросился спасать свое поле, да мышей уже и след простыл.
Одна мышь была тяжелее других и не могла бежать так быстро. Манавиддан поймал ее, посадил в рукавицу, а отверстие перевязал шнурком и понес мышь-пленницу в свою лачугу.
— Видит Ллеу, — сказал он мыши, — как повесил бы я вора, укравшего мой урожай, так и тебя повешу.
На следующее утро пошел Манавиддан на холм, с которого начались все его злоключения, и взял с собой мышь в рукавице. Здесь, на самой вершине холма, воткнул он в земле две рогульки.
Тут же у подножия холма появился человек на тонконогой кляче, одетый в нищенские лохмотья.
— Добрый день тебе, господин, — окликнул нищий Манавиддана.
Манавиддан повернулся к нему.
— Ллеу да будет добр к тебе, — отвечал он. — Вот уж семь лет, как не видел я ни одного человека во всем моем королевстве. Ты первый.
— Я просто проезжал через эти пустынные земли, — сказал нищий. — Скажи, господин, чем ты занят?
— Казню вора.
— Что за вор? Существо, которое я вижу в твоей руке, больше похоже на мышь. Неприлично великому владыке прикасаться к такой твари. Уж точно ты ее отпустишь.
— Ллеу клянусь, нет! — с жаром воскликнул Манавиддан. — Эта мышь и ее товарки лишили меня пропитания. Я намерен казнить ее, прежде чем умру с голоду.
Нищий уехал, и Манавиддан стал прилаживать на рогульки перекладину, но тут его снизу окликнул голос:
— Привет тебе, господин.
— Ллеу меня разрази, здесь становится людно, — пробормотал Манавиддан. Он огляделся и увидел у подножия холма благородную даму на серой кобыле.
— Добрый день и тебе, госпожа, — сказал он, — что тебя привело сюда?
— Я проезжала мимо и увидела, что ты тут трудишься. Чем ты занят? — с учтивостью спросила она.
— Вешаю вора, — объяснил Манавиддан, — если это для тебя важно.
— Для меня это и впрямь неважно, — сказала дама, — но мне представляется, что твой вор — мышь. Я бы сказала, повесь ее всенепременно, не будь унизительно для человека твоего сана и достоинства связываться с поганой тварью.
— И что же я, по-твоему, должен сделать? — с подозрением промолвил Манавиддан.
— Дабы ты себя не бесчестил, я бы дала золотую монету за ее свободу. — Она чарующе улыбнулась, и Манавиддан чуть было не поддался.
— Ты очень убедительно заступалась за эту несчастную мышь, но я решил загубить ее жизнь, как она загубила мою.
— Ну что ж, господин, — величественно произнесла дама, — поступай, как тебе угодно.
Манавиддан вернулся к своему делу и, сняв с рукавицы шнурок, завязал один конец у мышки на шее, когда же стал поднимать ее к перекладине, услышал снизу крик.
— Ни одной живой души не видел я все семь лет, а тут вдруг одолели, — проворчал он про себя.
С этими словами он повернулся и увидел архидруида со свитой учеников.
— Ллеу в помощь, — произнес архидруид. — Какой работой занят господин?
— Коли хочешь знать, вешаю воришку, который меня сгубил, — отвечал Манавиддан.
— Прости господин, но уж больно легко, выходит, тебя сгубить. Ибо сдается мне, в руке у тебя мышь.
— Все равно это вор и разбойник, — буркнул Манавиддан. — А я не обязан держать перед тобой ответ.
— Я не прошу ответа, — отвечал архидруид. — Только горько мне видеть, что столь славный муж карает беспомощное создание.
— Тоже мне, беспомощное! Видел бы ты, как эта мышь со своими товарками опустошала мои поля, лишая меня пропитания!
— Ты человек разумный, — промолвил архидруид, — и позволишь мне выкупить это ничтожное создание. Я дам за нее семь золотых слитков.
Манавиддан твердо покачал головой.
— Нет, я не продам эту мышь ни за какое золото.
— Негоже человеку твоего звания убивать мышь, — возразил архидруид. — Посему дозволь ее выкупить за семьдесят золотых слитков.
— Позор мне будет, если соглашусь хоть за дважды по семьдесят!
Архидруид не сдавался.
— И все же, господин мой, не стоит тебе марать руки об эту тварь. Я дам тебе сто коней, и сто воинов, и сто крепостей.
— Я повелевал тысячами, — отвечал Манавиддан, — и не соглашусь на сотню.
— Коли ты от всего отказываешься, — промолвил архидруид, — то сам назови свою цену.
— Ладно. Есть цена, на которую я готов согласиться.
— Говори и получишь.
— Желаю, чтобы ты освободил Рианнон и Придери.
— Будет по-твоему, — отвечал архидруид.
— Ллеу клянусь, это еще не все.
— Что же еще?
— Сними заклятие с королевства Дивед и со всех моих владений.
— Будет по-твоему, только отпусти эту мышь.
Манавиддан кивнул и взглянул на пленницу.
— Отпущу, только скажи прежде, что тебе в этой мыши.
Архидруид вздохнул.
— Ладно, твоя взяла. Она моя жена, не то не стал бы я ее выкупать.
— Твоя жена! — воскликнул Манавиддан. — Неужто я поверю в такую чушь!
— Поверь мне, господин, так оно и есть. Это я наложил заклятье на твои земли.
— Кто ты и почему хочешь моей погибели?
— Я — Хен Даллпен, верховный друид Острова Могущественного, — отвечал архидруид, — и тебя хотел погубить из мести.
— За что? Чего я тебе сделал? — Манавиддан в жизни никого не обидел, будь то друид или жрец.
— Ты занял престол Брана Благословенного, не спросясь Ученого Братства. За это я наложил заклятие на твое королевство.
— А зачем ты уничтожил мои поля? — спросил Манавиддан.
— Когда мои спутники проведали о пшенице, они попросили обратить их в мышей, чтобы расхитить твой урожай. На третью ночь моя собственная жена отправилась с ними, а она на сносях, не то бы тебе ее не поймать. Однако, коли так вышло, я верну тебе Рианнон и Придери и сниму заклятье с твоих земель. — И архидруид закончил словами: — Теперь, когда я все тебе рассказал, отпусти мою жену.
Манавиддан поднял взор на Верховного друида.
— Глупец я буду, если сейчас ее отпущу.
— Чего же еще ты хочешь? — вздохнул архидруид. — Скажи и покончим с этим делом.
— Обещай, что, сняв заклятие, не наложишь нового ни сейчас, ни в будущем.
— Обещаю. Так отпустишь мышь?
— Еще нет, — твердо отвечал Манавиддан.
Архидруид вздохнул.
