Вещий ворон отыскал Брана в его крепости и поговорил с ним наедине. Бран, выслушав его, сильно опечалился и разгневался, узнав о сестрином бесчестии. Он поблагодарил ворона и, не переводя дыхания, потребовал к себе советников, и друидов, и всех, кто был поблизости, и поведал им, что приключилось с Бронвен у Сехлайнна.
— Не возьму в толк, как такое могло статься. Я высоко чтил ирландского короля, и вдруг такое. Нельзя было доверять этим подлым псам. Вещайте, мудрецы! Что скажете, советники? Что велите делать?
Все в ужасе переглянулись и отвечали в один голос:
— Путь наш ясен, король и повелитель. Надо тебе идти войной на Ибернию, выручать сестру и везти ее домой, дабы положить конец этому унижению.
Бран согласился. Он собрал дружину — а лучшей дружины еще не видел Остров Могущественного — и отплыл из Абер-Менеи в Ибернию. И воины его были один лучше другого.
И свинопасы Маллолоха пасли свое стадо на морском берегу и завидели флот Брана. Они побросали свои палки и, не заботясь о том, что свиньи разбегутся, побежали к королю, который в это время держал со своими приближенными совет.
— Луг вам в помощь, — приветствовал их ирландский король. — Какие у вас вести?
— Господин, мы видели удивительное зрелище. Такое, что удивительнее его трудно вообразить, — отвечали свинопасы.
— Говорите же скорее, что вы такое увидели.
Они отвечали напрямик:
— Не думай, что мы пьяны, господин, но мы видели лес в волнах, где прежде не росло ни единого дерева. Более того, лес этот движется на нас. Вообрази!
— Поистине удивительное зрелище, — отвечал Маллолох. — Видели вы что-нибудь еще?
— Мы видели гору посреди леса. Из вершины ее била молния, а в расселинах бушевал гром.
— Грозовая гора, окруженная лесом, — задумчиво повторил Маллолох. — Говорите, она надвигается на нас?
— Да, государь. Что бы, по-твоему, это могло значить?
— Жизнью клянусь, не знаю. Однако женщина, на которой я был женат, весьма разумна. Давайте спросим ее.
И король с советниками отправились к Бронвен и спросили ее:
— Госпожа, растолкуй нам это диво.
— Хоть я больше не госпожа, — отвечала она, — я прекрасно знаю, что это такое. Ллеу ведает, свет давно не видывал подобного зрелища.
— Так ответишь ты нам?
— Отвечу. Это все воинство Острова Могущественного плывет на бой. Полагаю, брат мой Бран Благословенный прослышал про мою горькую участь и явился за мной.
— Что же это за лес мы видели?
— Это мачты и весла кораблей и копья воинов, которые на них.
— А что это за гора?
— Это сам Бран в гневе.
Ирландцы услышали это и испугались.
— Господин, не дай им напасть, ибо они перебьют нас без всякой жалости.
Маллолох отвечал с горечью:
— Луг свидетель, вы сами навлекли на себя эти бедствия.
— Нечего нас укорять, — отвечали злодеи, — лучше защищай, как тебе положено.
— Из-за вас это нелегко будет сделать. Клянусь Тутатисом, все вы аспиды и ехидны! Век бы вас не знать. Однако я поступлю, как считаю лучшим: уступлю престол Гверну, родичу Брана. Он не станет воевать с сыном своей сестры.
И Маллолох отправил гонцов к Брану сообщить тому эту весть, когда он вступит на берег.
Гонцы повиновались и учтиво приветствовали Брана, когда тот вступил на берег с обнаженным мечом.
— Какой ответ передать нашему повелителю? — спросили они.
— Скажите своему господину, что не будет ему ответа, покуда он не предложит мне что-нибудь получше.
Ирландцы вернулись к своему господину, а звон обнаженной стали стоял в их ушах.
— Господин наш и защитник, — доложили они. — Бран сказал, что не будет тебе ответа, покуда не предложишь ему что-нибудь получше. Наш тебе совет — приготовь ему что-нибудь получше, ибо мы не лжем и он не желает слышать о том, что мы ему говорили.
Маллолох печально кивнул.
— Тогда скажите брату моему Брану, что я выстрою ему величайшую крепость, какую видывал свет, с таким залом, чтобы в одной половине помещались все его люди, а в другой — все мои. И пусть он владеет Ибернией и Островом Могущественного, а я буду при нем управителем двора.
И советники вернулись к Брану и передали ему это предложение, которое его удовлетворило, так что он сразу согласился. И они заключили мир и начали строить крепость с огромным домом.
И люди со всей Ибернии принялись рубить для него лес и разговаривали между собой, как все работники. Эвниссиэн, притворившись одним из них, стал сетовать на жестокость Брана и несправедливость его правления. Подстрекаемые Эвниссиэном, работники начали говорить:
— Негоже, чтобы наш господин и повелитель стал управителем двора в собственном королевстве. Для него это большое бесчестье, да и для нас тоже.
И работники устроили ловушку: прибили по крюку к каждому столбу, повесили на каждый крюк по кожаному мешку и посадили в каждый мешок по свирепому воину.
Когда дом был готов, Маллолох послал известить Брана. Эвниссиэн узнал про это и поспешил войти в дом вместе со всеми. Он кривился на богатый чертог, словно на самую жалкую пастушью лачугу. Обратив коварный взор на ближайший кожаный мешок, он спросил:
— Что это?
— Ячмень, — отвечал один из работников.
Словно желая пощупать зерно, Эвниссиэн запустил руку в мешок, нащупал голову воина и сдавил ее так, что его пальцы сквозь кости вошли в мозг.
И как он сделал с первым мешком, так поступил и со всеми остальными мешками по очереди, так что никого из двухсот воинов не осталось в живых.
— Ну вот, — радовался он про себя, — пусть ирландцы узнают и вознегодуют, что сотворил Бран с их родичами.
Тут подошли и все остальные. Люди Ибернии сели по одну сторону от большого очага, а люди Острова Могущественного по другую. Заключили мир, и король Ибернии, сняв с себя гривну, протянул ее Брану.
Увидев это, Бран сменил гнев на милость и сказал:
— У меня есть гривна и вдоволь людей и земель. Пусть моя сестра вернется на прежнее место, а больше ничего мне не надобно.
Маллолох услышал это и зарыдал от радости.
— Воистину благословен ты, — вскричал он. — Ты обходишься со мной лучше, чем я заслуживаю.
— Зачем же мне плохо обходиться с родичем? — отвечал Бран.
— В залог чести, которую ты мне оказал, — промолвил ирландский король, — пусть мой любимый сын, а твой племянник, выйдет вперед. Его коронуют вместо меня, а я буду ему служить, как служил бы тебе.
Вывели маленького Гверна, и Маллолох надел гривну на него. И всем, кто его видел, полюбился мальчик, ибо не было еще отрока красивее и благороднее.
