«Итак, моя Царственная Госпожа, я в полной мере исполнил ваше ласковое материнское поручение к заблудшему народу Польши, и принес Вам Сбор Десяти Тысяч Голов, заботливо отделенных от их заблудших тел на следующий день после Капитуляции.»
Или, еще, к примеру: за Суворовым стоят трое солдат, несущих в корзинах головы несчастных полек. Его изображали с широко открытым, как зев, ртом, пожирающего армии. Знать, таким образом, поляки тщились создать образ кровопийцы, пожиравшего польскую армию. На подобное уничижение фельдмаршала работали десятки газет и журналов, более полутора сотен художников карикатуристов и сотни издательств. Таковые сатирические листы выходили ежедневно, тщась, вестимо, показать весь ужас, исходящий от страшной Российской империи. Суворов посмеивался над сим издевательством, но, конечно, действовали они на него не самым лучшим образом.
Записки императрицы:
Долго беседовала с фельдмаршалом Суворовым. Он истинный патриот, много знает из гистории России, самолично проехал по ней изрядно. Был во всех городах, основанных князем Потемкиным: и в Екатеринославе, основанном восемь лет назад, и в Николаеве, любимом городе Светлейшего, и Севастополе основаном в 1783, на месте крепости построенным самим Суворовым, и годом позже в Симферополе, коий построен на месте военного лагеря Суворова, рядом с татарским поселением. Бывал он и в Мариуполе, основанный одновременно с Екатеринославом и Херсоном, куда князь Таврический переселил греков из Крыма. Много рассказывал о Чернигове: сей древнейший русский город был разрушен в 1611 поляками, но в 1654 вернулся к России. Много говорили и об новом портовом городе Одессе, строящийся на на месте крепости построенной чуть раньше Суворовым. Словом, граф Суворов, был везде, где был князь Потемкин.
10-го декабря в Петербург доставлены плененные: Т. Костюшко, коего поместили в доме коменданта Петропавловской крепости. Немцевич и Фишер, заключены в одиночные камеры. Лицо генералиссимуса Костюшко мужественно, но необычайно курносое.
* * *
Невероятно быстро пролетел девяносто четвертый год! С чем это было связано Екатерина ведала: продолжающиеся страшные события во Франции, бесконечные дипломатические переговоры, встречи с посланниками, не говоря уже о войне в Польше и ее разделе.
Новогодние праздники прошли для Екатерины как-то кисло, понеже граф Платон Зубов боялся лишний раз поднять на неё глаза, хотя ее спальню посещал перманентно. Странно, но он, и в самом деле полюбил её с новой страстью, тщась показать, что его влюбленность в Елизавету Алексеевну была всего лишь невинной блажью. Хитрый Платон находил слова таковые убедительные, что Екатерина не раз подумывала: «вот тебе и дуралеюшка!» Однако он удивлял ее не токмо в умении хитрить, но и по части мужской силы: естьли раньше весьма страстный любимец посещал ее спальню часто, то теперь пореже, но насколько качественней стала его сила! Пожалуй, она была сравнима с Потемкинской. Екатерина, анализируя их отношения, решила, что таковые перемены связаны с возрастом. Платоша просто повзрослел. Однако, разве можливо сравнить его с обаянием, умом, дальновидностью, мужской притягательностью Светлейшего князя? Не было у него той харизмы, что имел князь Потемкин! Собственно, все оное, теперь её не особо беспокоило или волновало. Вестимо, сия её уравновешенность тоже была связана с ее возрастом, не инако. Все в этом мире изменилось, все не так, как прежде… Пуще прежнего ее волновали дела государственные и придворные, но не сердечные.
В семье её появилось пополнение: бывшая на сносях Великая княгиня паки родила девочку. Все ждали благополучного разрешения сыном, но на свет появилась шестая дочь — Великая княжна Анна Павловна, названная в честь пробабки Анны Петровны, дочери Великого Петра Первого. Ожидая мальчика, родители, пожалуй, её рождению были не рады. Императрица благодарила Бога, что хотя бы первые дети ее сына рождены мальчиками. На сей раз, получив известие о рождении внучки, она проворчала, что с лишком много девиц народилось в Великокняжеской семье, и может статься, что не всех удастся выдать замуж.
Екатерина встала из-за стола, нервно прошлась. Присела на маленький округлый, с позолоченными ножками диванчик. Задумчиво накручивая на палец цепь от медальона, она перебирала в уме образы своих детей и внуков. Щемящее чувство любви к Александру и Константину, резко перешло к младшему внебрачному сыну, коего она с детства видела крайне редко и, поелику очень жалела. Алексей Бобринский. Он живет в Ревеле, в столицу ему дорога закрыта. Как он там? Сие дитя любви её и графа Орлова, как ей известно, никогда не откровенничало ни с кем. Вот кому трудно! Вот кто должон быть недовольным положением никому не известного внебрачного сына, а не брат его, вечно страдающий Павел, Великий князь, у коего все есть, опричь любви к матери.
Мысли о младшем сыне углубились до воспоминания о моменте его рождения. Ее верный слуга Шкурин… Его бесхитростная искренняя любовь к приемному сыну. Алексей, сказывают, горько плакал, когда не стало его покровителя. Екатерина была рада, что сразу после совершеннолетия Алексея, изыскала время на оформление бумаг, пожаловав ему герб, коий она обдумала много лет назад: двуглавый орел, зверек бобер и графская корона. На гербе, который он допрежь не имеет, надпись: «Богу — слава, жизнь — тебе». Возмужавший сын, Алексей Григорьевич Бобринский надумал выйти в отставку в чине бригадира. Екатерина все еще не решалась вернуть его в столицу, после непозволительного поведения в Европе, где он кутил и постоянно участвовал в карточных играх. Естьли в нем так бурно течет кровь неугомонного покойного князя Григория Орлова, то опасения ее совершенно не беспочвенны. Пущай еще посидит в Ревеле.
Раньше, Екатерина полагала: как токмо он решит остепениться и женится, как она того желала, на немецкой принцессе Фредерике Баденской, сестре Великой княгини Елизаветы, тогда и столица будет для него открыта. Годы летят, ему уж тридцать, а он еще все не живет самостоятельной жизнью. Сказывают, между тем, что он сериозно увлечен баронессой Анной Унгерн-Штенберг, дочерью коменданта Ревеля. Он даже написал, что желает на ней жениться. И хотя она противу оного брака, он настаивает на нем. Что же, пусть женится по любви! Алексей собирается жениться в середине января нового года. Она пригласила его после свадьбы приехать вместе с женой к ней на прием. Стало быть, вскорости сия встреча состоится.
Екатерина гордилась, что ее красавец — сын с охотой интересовался многими науками: зоологией, ботаникой, химией. Его занимало и военное дело. Не чужда ему и поэзия, сказывают, на вечерах у коменданта Ревельской крепости, барона Унгерна-Штернберга, каждый вечер Алексей читает стихи французских пиитов. Два года назад он с ее высочайшего позволения купил себе имение в Лифляндии, замок Овер-Пален.
Екатерина подумала, какие все-таки разные ее сыновья: мягкий и обходительный Алексей и резкий, категоричный Павел, коий, пожалуй, ждет — не дождется ее смерти. Екатерина вздрогнула от сей мысли. Подумала, а что естьли Павел захочет приложить свою руку к раннему её уходу из жизни? Ведь он её ненавидит, стало быть, желает смерти. При этой мысли полное тело царицы легко вскочило с дивана. Схватив со стола золотой колокольчик, она позвонила. Высокие белые с позолотой двери бесшумно растворились.
