Сиверс не хотел заниматься неправедным, на его взгляд, делом. Но, как и когда-то Никита Панин, бывший противу раздела Речи Посполитой, провел его, как и Панин при первом разделе, блестяще.
Записки императрицы:
Сегодни благославила на брак, племянницу покойного князя Григория Потемкина-Таврического, вдову графа Михаила Потемкина — Татьяну Потемкину на брак с князем Николаем Борисовичем Юсуповым, коий недавно вернулся из Италии, где был с посольством.
В возрасте сорока восьми лет умер сочинитель Денис Иванович Фон Визин.
* * *
В самом начале года был осуществлен второй раздел Польши, коий был увержден, созванным Тарговчанами-Гродненским, сеймом. Согласно оному соглашению Россия получила белорусские земли до линии Динабург, Пинск, Збруч, восточную часть Полесья, украинские области Подолье и Волынь.
Зубов, потирая руки, покровительственно оглядывая присутствующих в коллегии чиновников, радостно говорил:
Словом, хорошо начался сей новый год, друзья мои! Подписана вторая конвенция!
Безбородко, собрав брови, молвил:
А первая конвенция, кстати, была подписана двадцать лет назад, в семьдесят втором, токмо тогда ее делили три страны. А новая конвенция заключена теперь без Австрии, промеж России и Пруссии.
Круглолицый и короткий полковник Адриан Грибовский, уже год управлявший канцелярией графа Зубова, полюбопытствовал:
— Легкое ли это было дело, граф?
— Не ведаю. Меня там не было. Сим делом занимался граф Никита Иванович Панин.
Платон Зубов фыркнул:
— Легкое-нелегкое: на сей раз, поляки собрали в Гродно Чрезвычайный Сейм, окружили его плотным кольцом войск, вот Сейм-таки и проголосовал за раздел Польши.
Оглядев всех горящим и, вместе, самодовольным, взглядом, он продолжил:
После первого раздела Польши, Ея Величество, сказывала мне, что не помышляла о последующем ее разделе. Но революция во Франции и бесконечные волнения в Польше, заставили ее по-другому посмотреть на новый раздел, которого упорно добивался, всем нам известный, неуемный в своих амбициях, прусский король Фридрих-Вильгельм. И я, не скрою, настаивал на сем разделе: пора было утихомирить строптивых ляхов!
Аркадий Морков, вступив в разговор, внушительно сообщил: — По последнему разделу Россия получила территорию в двести пятьдесят тысяч квадратных километров — Правобережную Украину и Белоруссию с Минском, а Пруссия присоединила к себе пятьдесят восемь тысяч квадратных километров земли с городами Познань, Гданьск и Торунь. Сие, господа, обширные приобретения!
Николай Новосильцев, новый член коллегии, заинтересованно обратился к Безбородко:
— Отчего императрица так долго терпела их новую конституцию, направленную противу нас?
— Не так-то просто было оное сделать, — принялся разъяснять Безбородко. — Занятая войной с Турцией, она не решилась сразу резко воспротивиться новой польской конституции, принятой в мае девяносто первого года. Она благоразумно направила в Польшу Якова Булгакова для выявления несогласных с конституцией влиятельных лиц, дабы образовать новую конфедерацию, направленную на уничтожение конституции, не признававшей над собой влияния России.
Довольна ли теперь императрица? — паки полюбопытствовал Грибовский.
Зубов, играя золотым брелком от часов, буркнул:
— Государыня почитает оное справедливым, учитывая реакцию Польши и Литвы на кровавую Французскую революцию.
— Ну, да! А кто, опричь нее, отважился бы бросить вызов польским республиканцам, поддерживающих ненавистных парижских якобинцев? — задал вопрос ироническим тоном Аркадий Морков.
Безбородко, паки терпеливо выступил со своими объяснениями:
— Императрица, граф Аркадий Иванович, положила немало труда в подготовке партии польских аристократов, приверженных России и настроенных противу принятых Сеймом решений. Она так устроила, что новая конфедерация долженствовала была обратиться к ней за помощью в восстановлении старой Конституции, гарантом которой, еще при первом разделе, выступала Россия. Формирование сей новой конфедерации началось еще князем Потемкиным, и было завершено, мною, когда я ездил в Яссы. Король Пруссии тоже не дремал, предпринимая все возможное, дабы добиться своей цели — раздела Польши.
Граф Морков, внимавший с аттенцией, испросил:
— И кто же те, кто повел за собой оппозицию?
— Кто возглавил их? — переспросил Безбородко и ответил:
— Магнаты таковые, как Феликс Потоцкий, хорошо известный нам, Ксаверий Браницкий, Северин Ржевуский и генерал Коссаковкий. Они собрались в городке Тарговице, принадлежавшего роду графов Потоцких. Под руководством посланника императрицы — Василия Степановича Попова, они сумели основать таковую конфедерацию.
Грибовский, оглянувшись на графа Зубова, несмело зметил:
— Смею предположить, что императрица вела двойную игру.
Зубов, подняв крутую бровь, язвительно усмехнулся:
— А кто ведет честную политическую игру, желалось бы у вас, господин Грибовский, испросить? Поляки получили то, чего заслужили! Тарговчане приезжали, сами вели переговоры с императрицей. Я там присутствовал. Просили помощи, она им обещала.
— Но ведь не выполнила обещания, — усмехнулся теперь Морков.
— Да, не выполнила, — запальчиво парировал Зубов. — Она устала от бесконечных незадач с оной страной. Да и Фридрих-Вильгельм изрядно давил.
Безбородко поспешил на помощь Зубову:
— Поляки желали восстановить прежнюю шляхетскую вольницу, кою государыня ненавидит всей душой. Вот и получили не то, о чем им мечталось.
Николай Новосильцев, слушая всех, вздохнул:
— Кто же у нас теперь там послом?
— Как кто? — переспросил возмущенно Зубов. — Яков Ефимович Сиверс. Он-то все и устроил.
Дневник императрицы:
Австрийский город Кобленц захвачен французской революционной армией. Армия принцев Конде, д‘Артуа, де Гиза перебрались из Вестфалии в Верону.
В. Каховскому, будущему губернатору Могилевской области, направлено письмо, чтобы с вступлением новых провинций под скипетр наш, в оных польских землях пресекались всякие угнетения, притеснения, несправедливости, разбои, смертоубийства. Словом, чтобы сии провинции ставшие нам покорны силой оружия, чтобы добрым, снисходительным управлением нашим, смогли в скором будущем все сердца людей живущих в оных уездах, почитать их отторжение от анархии Польской Республики за первый шаг к их благоденствию.
До нас дошли вести, что в Японии произошло чудовищное землетрясение на одном из островов, унесшее более пятидесяти тысяч жизней. Остров исчез в водах, пробудив к жизни вулкан.
