Стася же, видя, что Влад колеблется, избрала иную тактику. И, надо сказать, тактика эта возымела отличное действие. Стоило только ей спуститься к клиентам и начать работать, как Влад нарисовался возле неё и буквально силой утащил её в гримёрку. Ей такое проявление эмоций было очень по нраву, ведь сразу становилось ясно, что Владу она была небезразлична. Это была своего рода её власть над ним, и это так манило и притягивало, заставляло голову кружиться от этого осознания.
Вот и теперь, когда она не стала дожидаться его в гримёрной и спустилась к клиентам, Влад оказался рядом во мгновение ока и, не обращая внимания на опешивших во второй раз клиентов, утащил её к лестнице. На руке до боли сжимались его пальцы, со стороны это, должно быть, выглядело ужасно, да и выражение отвращения на лице Степана, который повстречался им на пути, говорило о многом, но Стася ликовала.
— Какого чёрта, мать твою, ты снова вытворяешь? — процедил Влад, запирая за собой дверь кабинета и поворачиваясь к Стасе, которая прошла в сторону его рабочего стола и уселась на краешек. Она вынула из пачки, лежащей на столе, сигарету, не торопясь отвечать, так же медленно прикурила, выпуская дым вверх.
— Ты дал мне понять, что у нас нет обязательств по отношению друг к другу, почему я должна теперь отчитываться перед тобой? — пожала она плечами, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся.
Влад сложил руки на груди и направился к ней. Медленно, но уверенно, прожигая взглядом насквозь. И от этого взгляда Стасе стало не по себе. Она даже на секунду испугалась, поняв, что, скорее всего, перестаралась. Но Влад только подошёл к ней вплотную, забрал сигарету, медленно затянулся, не спеша выпустил изо рта дым. Потом затушил окурок в пепельнице и легонько стукнул её по ногам, давая понять, чтобы она раздвинула их. А когда Стася подчинилась, устроился между ними, установив ладони по обеим сторонам от её тела. Их губы, которые были на расстоянии вдоха друг от друга, опалялись дыханием и еле сдерживаемыми страстью и злостью.
Внутри Влада тут же вскипел просто адский коктейль похоти и желания показать всю степень злости на Стасю.
— Не советую тебе играть с огнём, маленькая, — выдохнул он в её губы, наслаждаясь ароматом её духов и сигарет. Терпкий, лёгкий и в то же время запоминающийся, как и сама Станислава.
— Ничего нового ты не услышишь, — таким же выдохом произнесла она в ответ, стирая последние границы между ними и ещё ближе подаваясь к Владу. — Я считаю себя свободной от обязательств перед тобой. С таким же успехом ты можешь трахать любую стриптизёршу в своём чёртовом клубе.
— Ты не любая. — Влад скользнул губами по её губами, провёл ими по щеке Стаси, остановился на мочке уха и ощутимо прикусил её, тут же зализывая укус языком. От этого касания Стася вздрогнула, а когда горячий язык скользнул в раковину, по её телу прошла дрожь возбуждения. Что и говорить, помимо того, какие перспективы перед ней открывал Влад, спать с ним было не в пример приятнее, чем с теми, кто был до этой встречи.
— Я выполню твоё желание, — шепнул он, рывком придвигая её к себе, и молниеносно разрывая на Стасе очередной костюм.
— Чёрт, Влад, так мне придётся работать голой, — произнесла она, тут же улавливая опасный огонь на самом дне его глаз.
— Тебе вообще не придётся работать. Я запрещаю. — Он резко рванул ремень на джинсах, и через мгновение с облегчением выдохнул, когда набухший до предела член вырвался на свободу. — Я запрещаю тебе, слышишь? — Ещё одно движение, и Стася вскрикнула, когда Влад рванул пальцами тонкую полоску её трусиков, так, что ткань не выдержала и порвалась, предварительно до боли впившись в кожу на бедре.
Он упёрся головкой члена в её горячее и влажное лоно, обхватил пальцами подбородок, поворачивая голову к себе и находя взглядом её глаза, и, не медля больше ни секунды, вошёл на полную глубину. Влад наслаждался тем, как зрачки Стаси расширились — то ли от боли, то ли от наслаждения, а потом стал резко насаживать её на себя. Это было то, чего ему так сильно хотелось: чувствовать её тело перед собой и вокруг себя, упиваться звуками, которые он сам извлекал из её тела, а ещё видеть своё отражение в тёмных омутах её глаз. Это был необузданный и животный секс. Секс ради того, чтобы доказать самому себе, кто именно мужчина этой женщины, и от этого осознания какой-то грубости на грани с животностью все тормоза сносило напрочь.
Стася уже лежала на спине, расположившись прямо на его бумагах, контрактах и прочих совершенно не нужных сейчас вещах. Она выгнулась, судорожно хватаясь пальцами за края стола, смахивая с него всё, что на нём лежало, и без остановки стонала, уже ни мало не заботясь о том, что их могу услышать. И когда сжалась в оргазме вокруг до боли напряжённого члена, когда она практически закричала от охватившего её удовольствия, Влад больше не смог терпеть и с громким рыком излился следом.
Часть 5.1
Ты заменил любовь своей утехой,
А я тебе себя одну дарила.
Ты был моим родным и долгим эхом,
Тебя я одного боготворила.
Кричу издалека, но ты не слышишь,
И чувствую — теперь совсем отчаюсь…
Попробую я быть сегодня выше:
Тебя себе любить я запрещаю.
Так плохо и странно Злате не было уже давно. И никто не мог ей помочь, по той простой причине, что вроде бы кругом было всё тем же, с той лишь огромной разницей, что внутри неё было жуткое знание, подтверждённое извне. И всё же, она смогла уговорить себя, что так лучше. Правильнее знать что-то, чтобы потом случившееся не стало слишком болезненным ударом. Так вроде бы становишься более подготовленным ко всему, что ждёт впоследствии. Вроде бы…
Сейчас она жила только одной мыслью: увидеть эту самую Стасю. Что именно она собиралась вынести из этой встречи, и сама, пожалуй, не знала. Увидеть, заметить, понять, что именно есть в сопернице, чего нет у неё? Возможно. А может, просто надеялась, что именно во время встречи придёт какое-то спасительное решение, и всё встанет на свои места. А ещё ей очень хотелось понять, сможет ли она отпустить Влада, если вдруг поймёт, что перед ней — достойная кандидатка на то, чтобы Влад ушёл к другой. Хотя, когда любишь, разве мыслишь здраво? Злата всегда считала, что любовь — это, прежде всего, разум, а потом уже чувства, но то, что сейчас творилось в её душе, было невозможно вогнать в рамки разумного. Она пыталась бороться с эмоциями, но выходило как-то жалко. Для себя самой в первую очередь, ведь раз за разом её ждал неизменный провал.
Теперь Влад стал всё чаще ночевать в клубе, хотя, Злате слабо верилось в это. За последние несколько дней он был дома ночью только один раз, и то приехал часам к двум ночи, при этом был жутко раздражённый и злой. На все попытки Златы выяснить, что случилось, отвечал молчанием, при этом она видела, что он еле сдерживает себя, чтобы не сорвать на ней злость.
