Правда, тут же возникает вопрос, зачем я нужна на ней, если сам светило будет проводить коучинг, но кто я такая, чтобы сомневаться в своей необходимости прибыть в кафе?
Казанского я собираюсь уведомить о том, что отлучусь чуть раньше, прямо перед отправлением на встречу. На вечернее время не запланировано никаких особых дел, потому уверена, что он отпустит меня без лишних вопросов. С самого утра мы не перекинулись и парой слов. И мне это категорически не нравится. Я знаю, что нам нужно обсудить Тупикина и то, что он сказал боссу, но и сама инициировать эту беседу не желаю. Потому что теперь уверена - Алексей с самого начала был уверен в том, что это выдумка, и поводов увериться у него в этом было предостаточно. С одной стороны, он видел, как я к нему отношусь, с другой - у него были слова Паши. Вот пусть и думает, что для него важнее.
-Алексей Николаевич, можно? - постучав, я открываю дверь в кабинет Казанского и понимаю, что едва не поймала его на месте преступления. Он судорожно закрывает какие-то страницы интернета, хотя, последнее, что я стала бы делать - интересоваться, чем он занят.
-Да?
- Я хотела бы попросить вас отпустить меня сегодня чуть раньше. У меня дела.
- Хорошо. Можешь идти.
Его голос чужой, как будто и не Казанский это, а какой-то совершенно посторонний мужчина. И предчувствие, что всё у нас вот так и закончится, сдавливает моё сердце ледяной ладонью.
Я всё же после короткого раздумья решаюсь. Закрываю за собой дверь и вхожу в кабинет. Алексей вскидывает на меня взгляд, и столько в нём всего, что хочется подбежать к боссу и прижаться крепкокрепко. Какая-то безнадёжность и затравленность, усталость и страх, и что-то ещё, чему я даже названия найти не могу.
- Лёш... Я по поводу Тупикина.
-А что с ним?
- Он сказал, что солгал тебе. Он сделал это по моей просьбе.
- Я это так и понял. Но смысла говорить об этом не вижу.
- Почему?
- Что «почему», Вера?
- Почему нет смысла?
- Потому что всё это полная херня.
-А что не херня?
- Мы с тобой. То, что мы вообще вместе.
- Да, мы вместе, - эхом откликаюсь, подходя ближе. И едва оказываюсь возле Казанского, он привлекает меня к себе. Утыкается лбом в мой живот, крепко обнимает руками. Я глажу его по волосам, гадая, что же такого случилось, что он настолько погрузился в свои переживания? Почему стал таким? Глупое предположение, что это из-за Тупикина, уже растаяло, и теперь на смену его пришло непонимание.
-Ты ничего не хочешь мне рассказать? - уточняю едва слышно, так и продолжая зарываться пальцами в волосы Алексея.
- О чём? - глухо уточняет он.
- О том, что тебя тревожит.
Возникает пауза, я понимаю, что едва дышу, ожидая ответа. Равно как и понимаю, что Казанский думает, рассказать мне, что его угнетает, или нет. И делает выбор в пользу молчания.
- Меня ничего не тревожит, Вер. Устал просто. А у тебя что? Встреча какая-то?
Первый порыв солгать боссу, что это просто дела, приходится усиленно от себя гнать. Мне совсем не хочется посвящать Казанского в то, к чему он может отнестись с пренебрежением.
-Да.
Я тоже выдерживаю паузу, а после, словно бросаясь в омут с головой, говорю:
- Меня пригласили на небольшую встречу в кафе, куда приедет доктор, который разработал диету. Её я придерживаюсь на протяжении последнего года.
Казанский вдруг делает то, чего я совершенно от него не ожидаю. Поднимает голову и смотрит на меня долгим изучающим взглядом. После чего уточняет:
- И в качестве кого ты там будешь присутствовать?
- В качестве автора дневников, которые я вела весь этот год на сайте.
- М-м-м.
Не могу понять, что кроется за его реакцией. Но точно чувствую - она какая-то странная. Будто бы Алексей борется сам с собой, чтобы не сказать мне о чём-то, о чём пока я не знаю.
- Я могу поехать с тобой? - спрашивает он совершенно серьёзно, заставляя меня округлить глаза.
Не думала, что в сферу интересов босса могут входить какие-то там бабские проблемы, обсуждение дневниковых записей или встреча с врачами-диетологами.
- Можешь, конечно. Только у меня есть просьба.
- Слушаю.
- Обещай надо мной не смеяться.
- Почему я должен это делать?
- Потому что речь пойдёт о многом. О моих ста пятнадцати килограммах, о растяжках, о смешных ситуациях... Я хочу сегодня просто рассказать обо всём, как оно было, понимаешь?
- Понимаю. И последнее, что стал бы делать - потешаться над тобой. А этот доктор... он хороший специалист?
- Для меня лучший. А что?
- Нет. Ничего. Если больше нет никаких дел в офисе, мы можем ехать?
- Да. Только мне надо сначала переодеться.
- Хорошо. Тогда сначала к тебе, потом на встречу.
Он поднимается из кресла, понуждая меня отстраниться. Но до сих пор не исчезает ощущение, что Казанский находится в каком-то странном состоянии. Я не могу понять, что именно меня напрягает, просто чувствую это на физическом уровне. Но расспрашивать не хочу. Если он захочет - расскажет сам.
Но он, как я предчувствую, не расскажет.
Глава 7
В кафе народу не очень много, хотя мне кажется, здесь собралась половина города. У страха глаза велики - и сейчас я на собственной шкуре понимаю всю суть этой поговорки. Снова начинаю чувствовать себя неуютно. От одной мысли о том, что мне придётся быть откровенной при Казанском, становится нехорошо. За время пути сюда, пока Алексей сосредоточенно вёл машину, мы не проронили ни слова. Я была погружена в свои мысли, босс - в свои. Никто никого не дёргал по пустякам... По пустякам ли? Сейчас мне так совершенно не казалось.
Но вскоре все переживания замещаются атмосферой, в которую я попадаю. Вижу, что Казанский, водрузив на один из столиков прихваченную мною коробку с дневниками, занимает место в дальнем конце кафе, устраиваясь так, будто хочет или спрятаться, или не мешать.
Я откашливаюсь, начиная перебирать свои записи, пока все, пришедшие на встречу, рассаживаются поближе. Никогда не стремилась к излишнему вниманию. Напротив, боялась его. Но кажется, сейчас у меня период жизни, когда все прошлые страхи обнажаются, и мне нужно с ними бороться.
- Самое главное, что я поняла, когда только искала свой путь к похудению - нужна мотивация. Она должна быть обязательно, иначе всё, к чему вы стремитесь, не будет иметь чёткой цели.
- Что стало мотивацией для вас?
-Ммм.
Я бросила быстрый взгляд на Казанского, что так и сидел застывшей статуей на прежнем месте.
