Теперь или пан или пропал. Либо десятка, либо восьмёрка - иного не дано. Двух победителей на шоу быть не может.
- Рита, Андрей… то, что вы творили на протяжении всего шоу - это уже огромная победа для вас, - начинает свою речь последний эксперт. - Я с удовольствием пересмотрел весь сезон с самого начала. Ваша команда с самого первого ужина была настолько яркой, что выделялась на фоне остальных. Вы - запоминающиеся, смелые и креативные. И вы так выросли за время этого шоу…
Похоже, нам подбрасывают соломку, чтобы было не очень больно падать, - такие мысли приходят мне в голову, когда я, словно в замедленной киносъёмке, смотрю за тем, как эксперт вытаскивает из конверта карточку.
- Я ставлю вам за ужин восемь баллов, - произносит он, и я чувствую… эйфорию.
Мы проиграли. Но внутри меня настолько огромная волна облегчения, что хочется смеяться от радости и танцевать. Всё закончилось. Мы выдержали и смогли. И это - самое важное, что вообще могло с нами случиться на этом шоу. Всё остальное настолько второстепенно, что и думать о нём больше не стоит.
- Поздравляю победителей третьего сезона «Законов вкуса».
Камера берёт крупным планом лицо цапли, на котором радость настолько фальшива, что хоть по статье 327*-ой её сажай. Я поворачиваюсь к Орловскому и он, цепко вглядевшись в моё лицо, будто желает прочитать на нём что-то совершенно определённое, просто хватает меня в объятия и прижимает к себе так крепко, что я ойкаю от неожиданности.
- Спасибо, - выдыхает едва слышно. - Спасибо, маленькая.
И пожалуй, это всё, что мне хочется слышать в данный момент. Мы всё ещё обнимаемся, когда оператор даёт понять, что нам тоже не помешало бы поучаствовать в съёмках. Последние штрихи к тому, что вот-вот станет всего лишь воспоминанием. Кажется, ведущие говорят что-то о запущенном голосовании на определение обладателя приза зрительских симпатий, но я мало прислушиваюсь к происходящему. Хочется уже покончить с этим всем раз и навсегда, и едва звучит команда «стоп-снято», Орловский просто хватает меня за руку и куда-то тащит.
Катька смотрит на нас недоумённо, тётя Таня - с улыбкой. А я шагаю следом за Андреем, не понимая, что он задумал. В коридоре, где нет никого, и где нас окутывает такая тишина, что кажется, будто она звенит, Орловский отпускает меня, разворачивается спиной к стене, на которую тяжело опирается и закрывает глаза.
- Андрей? - тихо спрашиваю я, и он вскидывает руку, произнося:
- Ч-ш-шш.
На лбу его испарина, будто он только что пробежал несколько километров, а от спокойного вида не остаётся и следа - усталость проступает на чертах лица, и весь Орловский вдруг становится будто бы меньше и незаметнее.
- Погуляешь со мной? Не хочу вообще никуда, хотя мама вроде там что-то грозилась в «Стяге» организовать.
Название ресторана кажется сейчас особенно родным и близким. По правде говоря, я совсем не отказалась бы посетить вечеринку, которую затеяла тётя Таня. Но и согласиться на приглашение Андрея, наверное, всё же стоит. Это испытание участием в «Законах» закончилось, а наши отношения, как я надеюсь, всё ещё продолжаются, хоть и в них пока ничего не понятно.
- Хорошо, - согласно киваю я. - Сама хочу подышать свежим воздухом. Но после действительно поедем в «Стяг» - я соскучилась по ресторану ужасно. Уже завтра хочу вернуться к работе.
Андрей кивает с самым серьёзным видом, вновь протягивая мне руку, но прежде, чем мы успеваем выйти на улицу, в коридоре оказывается Тони. Смотрит на нас с Орловским будто бы виновато, и я кажется, примерно знаю, в чём дело.
- Рит… Андрей… Ну, вы же всё понимаете? - уточняет он, и Андрей цедит, едва Тони замолкает:
- Не понимаем.
Он не вступает в полемику, снова берёт меня за руку и тянет в сторону выхода. И он прав - я тоже не вижу смысла в том, чтобы обсуждать очевидное. Мы проиграли не потому, что хуже, просто иного сценария не было предусмотрено изначально. Вот только мне это на руку - глаза Андрея на цаплю и на то, что в итоге произошло, открываются всё больше, а неприглядная действительность может отвратить его от Милы окончательно. Если конечно предположить, что он собирался продолжать с ней общение и дальше.
Оказавшись на улице, он выпускает мою руку и некоторое время, будто бы по инерции, двигается вперёд по безлюдному тротуару. Я осматриваюсь и у меня возникает ощущение, будто вселенная решила оставить нас наедине друг с другом для того разговора, что вот-вот должен произойти между нами.
Странно, насколько быстро всё меняется. Ещё несколько часов назад я дрожала осиновым листом при мысли, что Орловский может мне сказать то, что я совершенно не буду готова услышать, сейчас же испытываю такое титаническое спокойствие, что удивляюсь сама себе. Потому что - не скажет. Я чувствую, что мы будем говорить совсем о другом.
Я останавливаюсь, обхватив себя руками, и жду, когда же Андрей вернётся. Следовать за ним снова и ждать каждого слова как подачки я не буду. Пусть сам возвращается ко мне, раз уж притащил сюда. Смотрю, как он встаёт спиной ко мне, закидывает руки за голову и стоит так, запрокинув лицо к небу, уже подёрнутому тёмными вечерними красками. А когда поворачивается ко мне - в глазах Орловского стоят непролитые слёзы.
Та Рита, которой я была ещё сегодня утром, бросилась бы к нему, чтобы попытаться хоть отчасти взять эту боль себе. Но сейчас внутри меня словно бы что-то перещёлкнуло. Как в механизме, который вдруг перешёл на новую программу, с той лишь разницей, что чувства внутри меня совсем не искусственные. Просто в них теперь появилось ещё и желание самосохранения.
- Если я скажу «прости», это не отразит и сотой доли того, что я должен и хочу тебе сказать, - наконец тихо произносит Андрей, опуская руки, но не делая ни шага ко мне. Словно бы не знает, имеет ли право оказаться близко или нет.
- И всё же можем начать с твоего «прости», - с совершенно серьёзным выражением на лице, хотя, мне хочется совершенно неуместно и по-дурацки улыбаться, отвечаю я.
- Прости… Рит, правда, прости меня. За многое. За то, что делал и творил, не замечал, как тебе неприятно и больно.
- Было дело, - киваю я, снова понимая, что та, другая Рита уже бы попыталась остановить Орловского, заверить его, что всё в порядке. А потом вернулась бы домой и ходила бы из угла в угол как неприкаянная, сходя с ума от водоворота эмоций и чувств.
- И за то, что в итоге так получилось, - он кивает неопределённо в сторону здания главного ресторана.
Но вот с этим я бы поспорила, потому что облегчение от того, как всё случилось, до сих пор никуда не исчезло, я всё ещё чувствую себя такой свободной, что мне даже дышать с каждой секундой всё легче. Это Мила или Андрей были зависимы от желания победить, это для них это стало первоочередной задачей. Но не для меня.
- Ты думаешь, для меня это хоть отчасти важно? - пожимаю я плечами. - Нет, не спорю, я испытывала только восторг, когда мне посчастливилось соприкоснуться с этим всем. Вот только восторг этот очень быстро прошёл. Да и оставалась я в шоу только ради тебя, как ни старалась себя заверить, что мне это тоже нужно не меньше. А сейчас… Сейчас жизнь продолжается. Она не закончилась с фразой «стоп, снято». Я не знаю, что испытываешь ты или Милена - на последнюю мне вообще решительно плевать. Я же ощущаю свободу.
