- Я буду тебе во всём помогать, правда. Но и уходить от Белова не хочу…
- Понятно.
- Обиделась?
- Нисколько. Да и у тебя, в случае чего, будет место, куда ты сможешь уйти, если вдруг босс тебя допечёт.
Я принимаюсь за чай и чизкейк, продолжая обдумывать свою идею, что обрастает подробностями в моей голове. Мучает только один вопрос: что об этом подумают Андрей и тётя Таня? Не сочтут ли моё желание открыть своё дело за попытку дезертировать из «Стяга»? И если мама Орловского скорее всего воспримет это нормально, и поддержит меня в моём начинании, за реакцию шефа я не ручаюсь. Впрочем, выясню это опытным путём, потому что уже горю затеей, и не собираюсь отступать от собственных планов.
Я начинаю замечать непорядок в отношениях с Андреем довольно скоро - не проходит и недели с момента как мы с ним сходимся окончательно. Он будто бы отстраняется, и порой мне кажется, что делает это намеренно. Словно есть что-то, чего я знать не должна по какой-то неведомой мне причине. А я пока не лезу с расспросами - не хочется нарваться на какой-нибудь «прекрасный» сюрприз.
Сидя на диване в гостиной, листаю журнал по дизайну, краем глаза наблюдая за Орловским. Он устроился за рабочим столом и что-то ищет в моём ноутбуке. Вернее, искал. Последние минут десять сидит прямо, упершись взглядом в одну точку перед собой.
Тяжело вздыхаю и вновь возвращаю всё своё внимание журналу. Мои мысли в последнее время целиком и полностью посвящены будущему кафе. Сначала оно представлялось мне в стиле артхаус, но после… После я наконец поняла, чего именно хочу. Я мечтала о детском кафе. Таком, где родители не будут переживать о том, что их дети отравятся каким-нибудь просроченным гамбургером. Где будет вкусная и здоровая пища, и куда захочется возвращаться снова и снова.
Ни с Орловским, ни с тётей Таней пока мы это не обсуждали. Да им, видимо, и не до меня. Мать Андрея тоже погружена в какие-то свои дела - мы почти не пересекаемся, даже когда я выхожу на работу. А я так устала о чём-то переживать, что даже не желаю интересоваться аспектами чужих жизней.
- Слушай… скажи, как шеф, который заинтересован в том, чтобы ресторан приносил не только прибыль тебе, но и удовольствие клиентам, - наконец обращаюсь к Орловскому, который вздрагивает, будто я его напугала.
- М?
- Если бы у тебя было детское кафе в полном твоём распоряжении, в каких цветах ты бы оформил обстановку?
- В каких цветах?
- Да.
- Эм… В розах?
Понятно. Тут, кажется, всё гораздо хуже, чем я думала.
- Андрей… Я о другом совсем.
- А… ну например, красный. Малыш, мне отбежать надо по делам. Может, я дома сегодня переночую, чтобы тебя не тревожить, если вернусь раньше, идёт?
Я не успеваю ответить: Орловский поднимается из кресла, быстро чмокает меня в щёку и через несколько секунд выходит из квартиры, оставляя меня в полном недоумении.
Красный, значит. А я бы выбрала голубой с серебристым. Только обсудить это мне не с кем. И с этим придётся разбираться в самом обозримом будущем.
Ночёвка Орловского дома растягивается на ближайших двое суток. Днём мы обмениваемся короткими смс вроде «Как дела?» и короткими же звонками. Только это совсем не придаёт мне спокойствия. Кажется, что снова вернулись те времена, когда цапля была в наших отношениях третьей лишней. По крайней мере, именно такие мысли начинают меня посещать, когда я укладываюсь в постель во втором часу ночи, получив от Андрея три слова в ответ на моё пространное смс.
Наутро первое, что я делаю, набираю номер тёти Тани. То, что и она в последнее время была не в своей тарелке, наводит меня на определённые мысли. Они, конечно, не очень оформившиеся, но вполне себе конкретные и крутятся вокруг Милены. Что, если мама Орловского узнала, что он снова встречается с цаплей и теперь боится меня ранить и предпочитает вместо этого избегать?
- Тёть Тань… - выдыхаю в трубку, когда она подходит к телефону. - У меня к вам дело.
И слышу неожиданное:
- Подозреваю, что знаю, какое именно.
Нет… я отказываюсь верить в то, что мои ощущения правдоподобны. Потому что просто этого не перенесу. Пока подбираю слова, которые должна бы сказать в ответ, стараюсь думать о собственном кафе. Это то, что удержит меня на плаву в любом случае.
- Да? - уточняю я и тут же добавляю: - Если так, то что будем с этим делать?
Она размышляет слишком долго… Или это мне так кажется, когда слушаю тишину на том конце телефонного разговора? И говорит наконец:
- Приезжай в «Стяг» через час. Обсудим.
Я отключаю связь, понимая, что меня снова начинают разрывать тысячи самых противоречивых ощущений. Что ждет меня в ресторане - не представляю, но если оно достигло таких размеров, что требует обсуждения, самое время проговорить всё и понять, что именно стряслось.
Удивляет только, что Орловский не сказал мне ни слова. Но к этому я начинаю привыкать.
В кабинете тёти Тани только она, Андрея нет, и это радует и огорчает одновременно. Но уже сейчас я узнаю, что же такого произошло, и очень искренне надеюсь, что мне сейчас не расскажут каких-нибудь пикантных подробностей про Милену.
- Привет, Ритуль, садись, - улыбается тётя Таня, указывая на моё излюбленное место в кабинете - диванчик в углу. - Кофе будешь?
- Буду, - отвечаю с осторожностью, по которой бы мать Орловского поняла, насколько я сейчас напряжена. - Но надеюсь, что позвали вы меня не только за этим.
- Нет, конечно.
Пока тётя Таня занимается приготовлением кофе, устраиваюсь на диване удобнее, чувствуя, как по телу проходят волны озноба. И когда она всё же ставит передо мной чашку, вцепляюсь в неё обеими руками, чтобы хоть как-то унять дрожь.
- Андрей просто не хотел тебя впутывать в это всё. Но я не считаю, что нужно что-то скрывать. Ты - член нашей семьи, и имеешь право участвовать в обсуждении и в делах «Стяга» точно так же, как мы все.
- Вы говорите загадками. А я уже не знаю, что думать, - чуть нервно отвечаю, скрывая волнение за глотком кофе, вкуса которого почти не чувствую.
- Отец Милены хочет открыть на месте «Стяга» свой ресторан.
- В каком смысле на месте «Стяга»?
Удивление от этих слов настолько огромно, что я даже не чувствую облегчения, ведь речь вовсе не о связи Орловского с цаплей.
- Ну, он связался с хозяином помещения, предложил ему выкупить его. Сумму не знаю, но подозреваю, что она для нас неподъёмная.
- Зачем он это делает?
- Я бы назвала это бизнесом. По крайней мере, мне хочется думать именно так.
- А я бы назвал это местью, - с порога произносит Андрей, который появляется в кабинете так внезапно, что я вздрагиваю. И тут же задаю вопрос:
