— Я болван. Прости, отец! То есть, виноват, товарищ полковник, — склонил голову парень перед отцом, едва сдерживая слезы запоздалого понимания и раскаяния.
— Не у меня прощения проси! Хотя, такое не прощается, — отрезал Андрей. — Подумай о своей сестре. Как бы тебе понравилось, если бы, не приведи Свет, Тьма и Хаос, на месте этой девчонки оказалась Рита? В руках такого же ублюдка, как ты сам?
— Убил бы на месте гада! — непроизвольно сжал кулаки Виктор. Даже представить жутко, что такое чисто теоретически могло бы произойти с его обожаемой Ритулей, янтарноглазой младшей сестренкой, такой чистой, красивой, беззащитной и так похожей на маму.
— По твоей логике выходит, что твоя сестра священна, а над другой девушкой можно издеваться лишь потому, что у нее нет такого отца, как я, и такого брата, как ты? Что за нее никто не убьет на месте, никто не вступится, что не посадят и даже по морде не отхватишь? Тогда ты не только подонок, но еще и трус.
Виктор побелел сильнее мертвяка. В глазах отца было такое разочарование и презрение, что парень ощущал это как физическую боль, выворачивающую наизнанку. Выродок. Подонок. Ничтожество. Трус, покрывший позором свой род. Как с этим жить?
— А как бы с этим жила она? — безжалостно добил отец. — Если бы вообще захотела жить. Не веришь — взгляни на линии реальности и убедись. Вообще, нормальный маг смотрит на них перед тем, как принять решение, а не тогда, когда уже наломал столько дров, что лесоповал отдыхает.
Виктор молча разглядывал линии реальности и все больше холодел. Если бы не сильная линия отца, изменившая узор событий, тоненькая линия жизни девчонки оборвалась бы с вероятностью более 80 %.
— Нравится? — ледяным тоном поинтересовался патриарх. — Вот и подумай об этом. Подумай также, как бы ты ко мне относился, если представить, что я издевался над твоей матерью, насиловал и мучил ее? Что вы, мои дети, плоть и кровь, зачаты в боли, страхе и насилии? Что ваша мать всей душой ненавидит и заслуженно проклинает меня и мою кровь, а значит, и вас? Что было бы, если бы я принимал решения не той головой, что на плечах, а той, что в штанах, даже не глядя на линии реальности и не оценивая последствий, подобно безнадежному идиоту?
— Не знаю, даже представить себе такого не могу, — растерялся Виктор. — Презирал бы, наверное.
— Вот и поразмысли на досуге, как должен вести себя маг, чтобы не позорить свой род и не давать своим детям поводов себя презирать. Реальность демонски взаимна, сын. И ты никогда не угадаешь, где, когда и каким образом зеркало мира отразит твои же действия. Ты — маг по крови, и сам выбираешь, кем тебе быть и что делать. Но не забывай, что всему есть цена и на любую силу найдется другая сила, это базовый закон мироздания, который знают даже семиклассники! Подумай. У тебя есть время, пока я буду исправлять твои ошибки.
— Что ты с ней собрался делать? — побледнел молодой наследник.
— Сотру память о последних событиях и отвезу домой, что еще мне с ней делать? — вздохнул в одночасье постаревший патриарх рода Ивашиных. — Девушка не виновата в том, что я не сумел достойно воспитать сына.
Слова отца, сказанные 14 лет назад, подействовали на Виктора отрезвляюще, эффектом сравнившись с ледяным душем или оглушающим боевым заклинанием. Вынырнув из омута воспоминаний, маг лишь глухо прошипел неразборчивое проклятие, прижимая к груди горячее, еще содрогающееся тело желанной девушки. Девочка с тихим стоном доверчиво откинула голову на его плечо и затихла, полностью расслабившись в его объятиях. Доверяясь. Мягкие теплые губы, еще хранившие следы его поцелуев, были так близко, что почти касались шеи, щекоча ее теплым дыханием. Влажные светлые волосы пахли морем, солнцем, ветром и немного — детством, той чистотой и наивностью, которые маг давным-давно не встречал в женщинах. Аура малышки переливалась радужными искрами, игриво покалывающими ауру
мага при попытке до них дотронуться. Сейчас Ивашин скорее бы завязал член морским узлом, чем позволил себе обидеть девочку, обмануть ее доверие, напугать или причинить боль.
Прав был отец, демонову тысячу раз прав во всем! Мысленно мужчина от души поблагодарил отца — его наука не забывалась, и даже из-за Грани покойный патриарх удержал сына от роковой, критичной ошибки. Впервые маленькая птичка сама робко села на его ладонь. И каким же нужно быть пустоголовым големом, чтобы своими руками разрушить только зарождающуюся близость и хрупкое доверие!
Обнимая постепенно приходящую в себя Киру, маг вспомнил и другие слова отца, которые именно сейчас неожиданно для него наполнились новым смыслом. "Сынок, мироздание построено на причинно-следственных связях, пусть не всегда очевидных, но таких же реальных, как ты, я, этот кабинет и бутылка армянского коньяка, который ты выпил с другом, а вместо него в бутылку налил чай, чтоб мы с матерью не догадались. — сказал отец однажды, в ответ на какой-то жизненный вопрос парнишки. — Наша базовая реальность устроена так, что любое событие имеет свои причины и в свою очередь является причиной для последующих событий. Таким образом, события складываются в цепочки, порождая линии реальности с той или иной степенью ветвления и вероятностью развития в тот или иной результат. Вероятности, особенно на "вилках", очень чувствительны к внешнему воздействию, вплоть до схлопывания, инверсии и вырождения, и при работе с тканью реальности магу необходимо понимание и терпение. Прежде, чем что-то сделать — крепко подумай, и даже прежде чем подумать — подумай, потому что твои мысли и действия меняют мир. Если, желая, чтобы цветок немедленно открылся, ты будешь силой разрывать незрелый бутон, цветок просто погибнет, осыплется, даже не успев расцвести. А если и выживет — останется искалеченным. Умный маг не лупит Силой, как кувалдой, почем зря — он создает условия. Дай цветку света, тепла и влаги — и он раскроется сам".
Отец знал, о чем говорил. Да, он тоже совершал ошибки, но всегда умел вовремя сделать выводы и выбрать верную линию поведения, в чем наследник давно убедился. Еще в тот день, когда любопытный мальчишка втайне от родителей пробрался в отцовский кабинет с целью "посмотреть кино про свою семью" и увидел в Кристалле Истины, как в загородный дом отца, уже в то время патриарха рода, полковника госбезопасности и высокого партийного бонзы, привезли насмерть перепуганную, бледную, заплаканную брюнетку в застиранном больничном халате. Девушку с почти погасшей аурой и глазами цвета балтийского янтаря. Такими же, как у Риты — его младшей сестренки.
* * *
— Хлеб, салаты, вино, фрукты, ветчина, сыр, семга, пицца с морепродуктами, все под стазисом, — Кира деловито инспектировала запасы, пытаясь определиться с предстоящим обедом. Задача оказалась нелегкой — такое продуктовое разнообразие было ей непривычно. — Тьма, да тут еще и мясо замаринованное! О-о-о, натуральный кофе! И даже корица! А это что, шоколад? Действительно, шоколад! Снимешь стазис? У меня не получается.
Растерянная девушка в коротком ситцевом сарафанчике и с шоколадкой в руке выглядела такой юной, милой и трогательной, что Виктор невольно залюбовался. Привычная темная страсть незаметно сменилась какой-то странной, щемящей нежностью.
