— М-м-м, — совсем по-детски выразила недовольство девушка, зажмурилась и спрятала мордашку от нахального лучика, уткнувшись в грудь мужчины, лежащего рядом.
— Что м-м-м? — мужская пятерня зарылась в вызолоченные волосы, поглаживая затылок, шею, медленно опустилась к обнаженным лопаткам и ниже вдоль позвоночника.
— М-м-маг ты, — девушка, еще не до конца проснувшаяся, растрепанная и теплая после сна, тихонько мурлыкнула и прижалась к мужчине еще ближе, коснулась губами груди, скользнула невесомым поцелуем по шее, лаская пальчиками горячую кожу, и уже привычно закинула на мага ножку.
— Не самое плохое слово на букву "м-м-м", — заметил маг, ласково проводя ладонью по ее бедру и едва сдерживая вполне естественный порыв опрокинуть на спинку маленькую зеленоглазую хулиганку, так… приятно испытывающую границы допустимого и пределы его терпения. — Ну что, на м-м-море?
— Ну еще пять м-м-минуточек! — зажмурилась девчонка, щекоча его ресничками.
— Пять минут и ни секундой больше, — строго обозначил сроки Виктор, но в глазах мужчины плясали чертики и смешинки. — Сама же просилась смотреть рассвет, а теперь заднюю включаешь? Нет, так не годится! Через пять минут по хорошему не встанешь — подниму заклинанием, как мертвяка! Некромантию? Обижаешь, конечно знаю. Все, пошел варить кофе!
Местное светило уже почти поднялось из-за горизонта, потоки солнечного света заструились с небес на сверкающее фиолетовое побережье и зеленый оазис с виллой, накрытый куполом магической защиты. В сказочно красивом безымянном мире с очень сложными координатами начинался новый день — четвертый день спонтанного отпуска Высшего мага и его юной ученицы.
— Ну не уходи, полежи со мной, — сонно потянулась Кира, не желая покидать уютные объятия. — С тобой тёплышко! А кофе потом вместе сварим…
— Ох, лиса! — покачал головой маг, прижимая мелкую к себе и зарываясь в растрепанные волосы. — Мне, думаешь, хочется от тебя уходить? Но я все-таки живой мужчина и темный иерарх, а не ангел терпения, и боюсь, еще одна провокация, и сделаю так…
Одно стремительное движение — и девушка оказалась лежащей под ним на спине с разведенными ногами. Руки блондинки так и продолжали обнимать мужчину, замершего, опираясь на локти, в опасной близости от ее губ.
Запоздало осознав свое незавидное положение, Кира смутилась и заерзала, не понимая, что заводит мага еще больше. Освободиться у нее, разумеется, не вышло, и девушка не придумала ничего лучше, как сплести ноги за его спиной. Ивашин шумно выдохнул, впиваясь жадным взглядом в ее порозовевшее лицо и расширившиеся зрачки, медленно провел пальцами по щеке и хрипло пообещал:
— А потом свяжу "авоськой" и буду жестоко пытать.
— Как жестоко? — одними губами спросила девушка, пытаясь выровнять непослушное дыхание.
— Очень жестоко и бесчеловечно, — ответил маг. — За пятки и подмышки буду щекотать!
— А я щекотки не боюсь! — с вызовом ответила Кира, шевельнув бедрами. — Ну, почти…
— Это тебя еще никто не щекотал, как положено, — уверенно прошептал Виктор ей на ушко, дыханием и слабым потоком Силы щекоча нежную кожу шеи. По телу девушки пробежали мурашки. — Вот и проснулась, наконец! А теперь — подъем, иначе я за себя не ручаюсь!
Мужчина грациозным хищным движением поднялся и направился в душ. Ледяной душ в последнее время стал для мага таким же привычным, как планерки, утренний кофе, тренировки в спортзале и постановка магической защиты.
— Подлый метод побудки, — фыркнула девушка и тоже поднялась с постели, накидывая на обнаженное тело полупрозрачный халатик. В голосе ее слышалось легкое разочарование, которое сама малышка не осознавала. — Почти борьба в партере. Или планка на локтях с утяжелением.
— Мне известны и другие, намного интереснее борьбы. И точно приятнее планки, — обернулся Ивашин. — Пожалуй, именно их я бы и предпочел. Да и тебе бы понравилось. Но, боюсь, еще не время, ты бы сочла их еще более подлыми.
Маг подмигнул вспыхнувшей Кире и скрылся в душе.
— Вот же… наследник драных штанов! — фыркнула Кира ему вслед.
Четвертый замечательный день уже вступил в свои права.
Маги проводили время за купанием в море, прогулками, неспешными разговорами у ночного костра и горячими ласками, согревающими в предутренней прохладе не хуже жаркой печки. Уже во вторую ночь пребывания на этом уровне шило авантюризма, не дающее Кире покоя, погнало ее в открытое море. Волнующийся за ночную русалку Виктор поначалу хотел Силой вернуть своевольную зеленоглазку на берег и, возможно, даже отшлепать, но, почувствовав ее радость и восторг, решил присоединиться.
Они наперегонки плавали по лунной дорожке, каждую гонку завершая поцелуями, создавали красочные иллюзии всего, что придет в голову, начиная от подводных городов и светящихся рыб, заканчивая величественными фрегатами. Виктор даже создал весьма реалистичную иллюзию Летучего Голландца, не на шутку напугав Киру, за что был оглушен спонтанным выбросом Силы и обрызган водой. А затем, устав, они долго лежали на спине в открытом море, держась за руки и глядя в черное небо, сплошь усыпанное мерцающими алмазами звезд, глядящих с высоты в черную гладь моря, от чего видимая граница между морем и небом стиралась, и Кире казалось, что она парит в космосе.
К присутствию Ивашина рядом девушка быстро привыкла и даже не поняла, в какой момент из потенциальной угрозы, кары Богов и страшилки для непослушных детей он превратился в неотъемлемую часть ее маленького мира, и далеко не самую плохую его часть. Взглянув на мага адекватно, не замутненным страхами и предубеждениями взглядом, она была ошеломлена увиденным: Высший оказался интересным собеседником, понимающим другом, внимательным и заботливым мужчиной, не пытающимся задушить своей заботой, жестоким к врагам и конкурентам, но терпеливым и чутким с ней. На его фоне ровесники и все прочие мужчины блекли, терялись и проигрывали по всем статьям. Засыпать и просыпаться в его объятиях из пугающей перспективы превратилось в привычную и приятную реальность, вытеснившую и обесцветившую опасения, по факту оказавшиеся надуманными.
Маг больше не давил, ни к чему не принуждал, не ругал за ошибки и не пугал своей силой и властью. Поначалу такие перемены насторожили Киру, но настороженность быстро уступила место психологическому комфорту и природному любопытству, которое мужчина с удовольствием удовлетворял. Наследник знал и умел очень многое, что мастерски демонстрировал, вызывая у девушки восхищение и восторг, и вовсе не напоминал высокомерного напыщенного индюка, с которым она сравнила мага от пустой обиды.
Особенно поражали неискушенную девчонку терпение и железный самоконтроль Виктора. После трех сумасшедших ночей в его власти, полных огненных откровенных ласк, зеленоглазка все еще оставалась девственницей. Девушка прекрасно понимала, что вряд ли другой "дорвавшийся" оказался бы способен даже в пылу страсти не терять головы. Или вообще захотел бы усложнять жизнь и ломать себе кайф, чтобы не обидеть ее, не напугать, не причинить боли. Кира осознавала это и ценила, проникаясь к Ивашину все большим уважением и доверием, тянулась к магу, как полевой цветок тянется к солнцу. Хотя, себя она скорее бы сравнила с придорожным бурьяном, живущим и тянущимся вверх скорее вопреки, и лишь по какому-то странному капризу обогретым солнцем. Ее личным, персональным солнцем, под лазерным прицелом стальных глаз которого было так уютно и безопасно.
