— Вииить! Смотри, смотри, портал! У меня получилось! — Кира подпрыгивала и радостно хлопала в ладоши, любуясь собственноручным творением, похожим на ту самую волосатую снежинку.
— Демонова погибель! Дырка от бублика это, а не портал! — проворчал примчавшийся на зов Высший, схлопывая воронку Хаоса. — Выпорю, клянусь драными штанами!
И почему-то ей было весело, радостно, легко и совсем не обидно. Дырка от бублика? Ну и ладно, все равно будет портал. У меня же получится? Ты же научишь?
— А как ты стал Высшим? Или вами рождаются?
— Не рождаются, до этого надо докатиться!
— Ну и как же ты докатился-то до жизни такой?
— Отец катил-катил и докатил. А потом по накатанной.
— А чем вы принципиально отличаетесь от остальных?
— Не понял суть вопроса.
— Ну… чем ты, например, отличаешься от меня? Кроме уровня потенциала?
— Не здесь, в постели покажу.
— Инкуб!
— Горгулья! Хотя нет, они молчаливые. Сирена!
— ПВО?
— Русалочка…
Обжигающий взгляд, искры по венам, горячие губы, нагретый солнцем песок — как сверкающие фиолетовые простыни. Такой мелкий, как же долго потом его вычесывать из волос!
— Семья магов, как и семья людей, имеет свои плюсы и минусы.
— Я всегда думала, как круто было бы, будь мои родители магами. У вас была дружная семья?
— Отличная, но вовсе не идеальная. Мама работала в номенклатуре. Отец был полковником КГБ и мало бывал дома, мы ждали его, почти как Деда Мороза. Папа ценил каждую минуту, проведенную с семьей, был справедливым, но строгим. Когда сердился, называл нас с сестрой бешеными тварями из Бездны и грозился упокоить. Правда, лет с десяти я уже перестал бояться упокоения и начал больше бояться лишения карманных денег. И тессеракта.
— Ух ты, у тебя тоже есть сестра! А она как ты, маг?
— Маг, маг! Слабенький землевик, цветы у нее растут — закачаешься! Младшенькая, вся в мамку. А твоя?
— Не знаю, она совсем мелкая, 8 лет всего. И братишке двоюродному — 5. А тессеракт — это что?
— Ловушка четырехмерная. Будешь много болтать — продемонстрирую!
— А это уже провокация, Высший! Или мотивация?
Пролетающая в васильковом небе стайка йиннэн заинтригованно сделала крюк и покружилась над берегом, с интересом рассматривая магов, плещущихся на мелководье.
— Привет, кошаки! — помахала им Кира.
Дикие йиннэн завершили круг, ушли в пике и исчезли за горизонтом, в глубинах неба. Или портала, демон их разберет.
— А куда это они?
— У них свои Пути.
— А давай поймаем!
— Зачем мучать? У нас своих фамильяров хватает.
— Ну и ладно. И вообще, порасти оно здесь все ромашками!
Поток Силы разошелся по пространству, как круги по воде. Виктор вздрогнул — за ухом у мага торчала ромашка. Такая вполне чернобыльская ромашка, размером с небольшой подсолнух. И такие же ужастики усыпали побережье на несколько десятков метров, а некоторые даже проросли из воды, как лотосы.
— Хорошо, что не кактусами! И не "провались оно все в Бездну", — вздохнул взрослый маг. — Намек понял, берем курс на самоконтроль.
На террасу, уходящую в море, медленно опускались сумерки.
— Сумерки — трещина между мирами, — тихо и задумчиво проронила Кира, приникнувшая к плечу мужчины, смотря на тающий закат и медленно темнеющее небо. — В книге одного мага прочитала*. (*К.Кастанеда, "Учение Дона Хуана" — прим. автора)
— Хороший маг создаст трещину между мирами когда и где угодно, котенок, — тепло ответил Виктор, сжав маленькую ладошку. — А бездарному никакие идеальные условия не помогут. Но что-то в этом есть, время действительно пограничное, хрупкое. Я уже и забыл давно, какими бывают закаты.
— Почему? — удивленно обернулась к нему девушка.
— Из офиса заката не увидишь, — хмыкнул мужчина. — А для межмировых переходов мне это давно не нужно.
Девушка замолчала, задумавшись. Почему-то ей вдруг стало жаль этого сильного, умного, могущественного мага. Жить исключительно категориями необходимости, эффективности и целесообразности? Никому не доверять, играть роли, все и всех постоянно контролировать, руководить людьми, нести огромную ответственность, общаться с теми, кто не нравится, потому что надо? Знать столько, что в мире практически не остается тайн и становится скучно жить? Кошмар, да и только!
Кире пришла в голову интересная, заманчивая идея — тоже показать ему другой мир. И неважно, что порталы открывать она пока не умеет, и даже переход в подпространство для нее — запредельно сложная задача. Зато у нее есть коллекция травяных чаев, бабушкино земляничное варенье, любимые книги, ароматный липовый цвет, шалфей и мята, собранные своими руками, гитара, заснеженная рябина под окном и целый ящик переложенных ватой елочных игрушек — старых, стеклянных, напоминающих о детстве. А еще заснеженные горки, с которых так здорово съезжать на пакете или картонке, любимые тайные местечки в городе, полянка подснежников в месте Силы, случайно обнаруженная в лесу, и просто восхитительная крыша ее многоэтажки — плоская, просторная, ощетинившаяся в небо иглами антенн, с которой открываются такие закаты, что захватывает дух! Весна совсем скоро, осталось зачетную неделю пережить да сессию продержаться. А дубликат ключа от чердака она уже давно сделала.
Закрывшись на всякий случай щитами, чтоб до поры утаить от спутника свои мысли, Кира снова удобно устроилась на его плече. Любитель телепатии продолжал обнимать ее, сидя на террасе и любуясь догорающим закатом, как будто впервые.
От ночного моря тянуло свежестью и прохладой. Язычки пламени лизали смолистые дрова, отбрасывали вокруг отсветы и изменчивые тени, словно изнутри озаряя лица мужчины и девушки, сидящих у огня. На коленях у девушки лежала гитара.
— Не виноватая я, она сама появилась! Я просто так подумала! Я не подготовилась! Ни за что! — слабо сопротивлялась Кира. — И вообще, мне дракон на ухо наступил. Сразу на оба! А потом еще василиск проехался. Поэтому трезвая пою я только в ванной!
— Вино белое, красное, полусладкое, сухое, эльфийское? Виски, коньяк, абсент, гномий самогон, ракетное топливо? Или сразу ванну? — изогнул бровь мужчина. В глазах мага полыхали отблески пламени.
— Даже за ванну с шампанским — нет!
— Покажу, как соединять в одно заклинание противоположные Силы! — хитро прищурился Виктор. — Например, на стихиях Огня и Воды…
Девушка задумалась. Лицо ее отражало мучительную внутреннюю борьбу. Петь перед магом она стеснялась еще сильнее, чем на школьных и университетских мероприятиях. Почему-то это казалось чем-то очень личным.
