— Может, ты еще и кататься на себе ей позволишь, сын Раграйра? — с непонятным даже самому себе раздражением спросил дракона маг.
— Ты чего? — девушка обернулась к нему, не понимая, какого демона у мага вдруг испортилось настроение. — Даже в мыслях не было ничего подобного!
Морвейн склонил голову набок, прищурив один глаз, и пристально взглянул на друга.
— Обычно я никому такого не позволяю, уподобиться лошади суть позор для дракона. Но для этой эри, пожалуй, сделаю исключение, раз уж ты, друг мой, не возражаешь.
— Что вы, Морвейн, вы шутите? Как бы я посмела, — растерялась Кира. — Да и как бы я на вас залезла?
— Обычные издержки полета лоукостером. Пожарную лестницу создай, — съязвил Виктор.
— Можно, но не обязательно, — черный дракон расправил крыло и галантно опустил к земле по принципу трапа. — Прошу вас, эри!
Кира, не веря своему счастью, уже сделала шаг и замерла, беспомощно взглянув на Морвейна. Полет на драконе превосходил ее самые смелые мечты, но непонятное поведение мага тревожило, и портить только начавшие налаживаться отношения с ним девушка не хотела.
— А можно, мы вместе? — тихо спросила она ящера, взяв мага за руку.
— Этому во всех отношениях достойному наследнику отца своего не требуется разрешения, — прищурился дракон. — Катался он на мне, еще детенышем неразумным будучи. А в пору юности войдя, развлекался, иллюзию самолета человеческого военного на меня накладывая…
— Ты бы еще раннее средневековье вспомнил, дружище, — хмыкнул Ивашин. — Что ж, добро пожаловать на борт, радость моя.
От чистой, неподдельной вспышки ликования, смешанного с предвкушением и фиалковым ароматом исполнившейся мечты, расцветившей ауру девушки цветными пятнами, все недовольство мага растворилось, как дым от костра в ночном небе. Поднявшись по любезно расстеленному огромному крылу, маги с комфортом расположились на бронированной спине древнего ящера. Убедившись, что пассажиры держатся крепко, Морвейн расправил крылья и поднялся в воздух, постепенно набирая высоту.
От разворачивающейся перед глазами панорамы у Киры захватило дух. С высоты птичьего полета все воспринималось иначе — более тонко, глубоко, многогранно, волшебно. Весь мир лежал у их ног, и вокруг — только звенящая тишина неба, расплавленное солнце, ветер в лицо и шелест мощных крыльев, разрезающих небесную синь на пути к хрустальному горизонту.
— Небо так близко, что можно коснуться его руками, — прошептала девушка непослушными губами. Ветер сорвал слова с губ и унес прочь, в бескрайние небесные дали. Когда она обернулась, в изумрудных глазах, отразивших небо, стояли слезы. Виктор коснулся мокрой щеки.
— Что с тобой, малыш? Испугалась или плохо?
— Нет, наоборот, слишком хорошо! Как никогда в жизни! И страшно тоже. Но не полета — страшно, что так не бывает, это все не по-настоящему и я проснусь. Проснусь — а тебя нет, и этого мира нет, и Морвейна… и меня. Я совсем дура, да?
— Девочка моя, ты просто не привыкла в жизни к хорошему, — ответил мужчина, обнимая худенькую фигурку в не по размеру широкой футболке, и от этой простой поддержки ей стало легко, уютно и совсем не страшно. — На этом уровне существуют только две проблемы: дураки и драконы, не стоит придумывать еще, у мироздания странное чувство юмора — возьмет и материализует. Привыкай, все по-настоящему, и этот мир — твой, а есть еще множество других, и каждый по-своему прекрасен. И мы всегда можем сюда вернуться.
— И я никуда не денусь, — успокоил девушку Морвейн. — Не сомневайтесь, эри, старый крылатый
черт вам еще надоест, и дети ваши еще кататься на мне будут.
Кира смутилась и еще плотнее прижалась спинкой к груди обнявшего ее мужчины. Черный дракон, парящий в безбрежной выси, медленно таял в синеве, стремясь к недостижимому, но такому манящему хрустальному горизонту.
Глава 13. ПЛАМЯ И ЗОЛОТО
Тихий микрорайон с жизнеутверждающим названием Комсомольский затих до следующего утра, укутавшись снежной пеленой. Лишь молчаливые "свечки" многоэтажных домов светились редкими квадратиками бессонных окон. Алена вздохнула, поправила длинные каштановые локоны, все время выбивающиеся из-под вязаного ободка, поставила на подоконник кружку с недопитым чаем, отвернулась от балконного окна и, потирая виски, вернулась на кухню, где на широком деревянном столе в гармонии первородного Хаоса громоздились учебники и тетради. Демонова сессия, как любое стихийное бедствие, всегда приходит неожиданно и отнимает львиную долю времени и сил. Вот и сегодня поспать вряд ли удастся: уже скоро сынишку в школу собирать, а она все еще борется с информатикой. Самое обидное, что безуспешно, информатика ведет со счетом 6:1, где шесть невыполненных контрольных против одной готовой повисли над Алениной головой угрозой заваленной сессии. Проклятие, и зачем им, будущим психологам, двоичный код и циклические алгоритмы?
До чуткого материнского слуха Алены донеслось глухое покашливание Дениски. Проклятие! Не дай Боги, еще заболеет, только этого не хватало! Встревоженная женщина, послав информатику к демонам, отправилась в спальню сына, осторожно присела рядом со спящим малышом и включила магическое зрение. Так и есть, опять непослушный мальчишка пил холодную воду после физкультуры и если не принять мер — начинающийся бронхит разгуляется в полную силу. Алена нежно коснулась горячего лобика ребенка, другую руку положила на грудь и призвала Силу. Руки женщины окутало зеленоватое сияние. Дениска беспокойно заворочался и открыл глаза.
— Мамочка! — улыбнулся мальчишка, продемонстрировав недостающий зуб. — А у тебя глаза опять зеленым светятся, как светофор! Ты чего не спишь?
— По тебе соскучилась, сорванец! — улыбнулась Алена. — Ты спи, я просто посижу рядом.
Сонный малыш кивнул и вскоре снова засопел под ласковыми руками матери. Осторожно, слово невесомую паутину, плела измученная Алена исцеляющее заклинание, забирая Силу из собственной ауры, вкладывая в свою работу всю нежность и бескрайнюю силу материнской любви. Зеленоватые сияющие нити мягко вплетались в тело и ауру ребенка, исцеляя, возвращая телу здоровье и крепость. Температура медленно падала, аура малыша светилась все ярче, в то время как аура Алены, отдавая последние крохи Силы, медленно тускнела, гасла. Но она успела: через час Дениска спал спокойно, как ангелок, магическое зрение не выявило никаких признаков болезни. А Сила восстановится.
Алена еще пару минут посидела рядом с сыном, приходя в себя, поправила малышу одеяльце и, пошатываясь, вернулась на кухню. Слава всем Темным и Светлым Богам, муж спит и не видит ее такой. Женщина умылась холодной водой и рухнула за стол, простонав:
— Кая!
Прохладные серебристые крылья коснулись лица Алены, проясняя сознание, разгоняя усталость, делясь Силой.
— Вот же ненормальная, опять всю Силу в ноль свела! Когда уже научишься подпитывающими артефактами пользоваться, как все нормальные маги? Или хочешь Дениску сиротой оставить? — проворчала серебристая Крылатая Кошка, расположившись на столе и гневно сверкая бирюзовыми глазами. Вертикальные зрачки серебристой йиннэн пульсировали от беспокойства.
