— Я же взрослею, и от меня уже не только геморрой, а толк есть, — довольно улыбнулась Кира, наблюдая за степенно вплывающей по воздуху на кухню спортивной сумкой. — А вот и вещественные доказательства!
Мать Киры и вновь возникшая в дверях сестренка, притащившая следом разбуженную бабушку, торопливо завязывающую пояс халата, с удивлением наблюдали, как из недр сумки появились дорогие конфеты, шампанское, упаковка молотого колумбийского кофе — одного из лучших, балык, мандарины, виноград и маленькое чудо — лукошко ароматной лесной земляники, наспех набранной вместе с Виктором в одной из
соседних реальностей. На все гостинцы Кира заранее наложила стазис, чтобы в дороге продукты не испортились и не потеряли вид. И судя по тому, с каким восторгом запустила в лукошко шаловливые ручонки Доминика, сюрприз удался.
— Это все, конечно, замечательно, — наконец, вскинула удивленные глаза мать. — Только будь добра, объясни, откуда такое …изобилие? Ты никуда не влезла, дочь? Надеюсь, никакого криминала?
Улыбка медленно сползла с лица Киры. Она невольно бросила непонимающий и слегка обиженный взгляд в сторону Фила, растянувшегося на багетах под потолком, словно хотела, чтобы крылатый объяснил, что же она сделала не так, чем вызвала такое недоверие. Невидимый для остальных фамильяр, словно извиняясь, пожал крыльями и отвернулся, махнув хозяйке крылом. Слова здесь и сейчас были лишними, как и его участие.
— Галя, ну что ты дивчину расстраиваешь, — проворчала бабушка, занимая свое место за столом. — Она ж вона как расстаралась, даже ягодки среди зимы достала где-то. Дефицит! А ты все — криминал, криминал…
— Ничего опасного и противозаконного, — резковато отчеканила Кира, сузив глаза. — За последний месяц я неплохо подзаработала, помогая людям решить проблемы с учебой, и все это, простите, изобилие заработано честным упорным трудом.
— И как же ты решала эти проблемы? — уточнила мать.
В мыслях женщины Кира не уловила попыток ее уколоть — только тревогу. Мать боялась. Матери всегда боятся — криминала, дурной компании, армии, тюрьмы, отчисления, чужого равнодушия и жестокости по отношению к своим детям. Тем более, в разлуке. А в ее ситуации — еще и неизвестности. Как непредсказуемость человеческого фактора вносит свои коррективы в игры магов, так и мир за пределами привычного восприятия пугает людей. Не потому, что он плох или особо опасен — опасностей хватает везде. Просто люди зачастую боятся собственных иллюзий.
— Контрольными барыжила, — вздохнула девушка. На душе у нее скребли кошки, зарывая недоверие и подозрения матери. — А еще на работу устроилась, в строительную компанию. Шабашки — хорошо, но сегодня они есть, завтра нет, а мне стабильности хочется. После праздников переведусь на свободку или заочку и буду работать.
— А потянешь? — усомнилось старшее поколение Макаровых, в то время, как самое младшее под шумок опустошало лукошко и уже поглядывало на конфеты.
— Потяну. Это важнее, чем штаны за партой бесплатно просиживать, да и при трудоустройстве обычно больше смотрят на опыт, чем на диплом.
— И как же тебя туда взяли, на втором-то курсе? — смирилась с решением дочери Галина Макарова.
— Я маг, мама! Удивительно и стыдно было бы, если бы меня туда не взяли.
— Уже сочувствую твоему начальнику, — покачала головой мать. — Представить не могу, как он будет с тобой справляться!
Фил громко фыркнул и едва не свалился со своего насеста. Кира покраснела и втихаря погрозила фамильяру кулаком, пока мама отвернулась — какими методами Высший будет справляться, было очевидно. Но матери об этом знать не обязательно. Слава Богам, что Фил в своем обычном состоянии для нее невидим, иначе у родительницы возникла бы масса вопросов, на которые дать ответ дочурка пока была не готова.
— Известно как, — скептически оглядев хозяйкин кулак, Фил сделал вывод, что это не представляет для него угрозы. — У начальства свои методы: выговор, строгий выговор с занесением в Хроники Акаши, штраф, отработка, увольнение переводом за Грань и самое-самое страшное — расторжение договора. Ну или мать твою… вызвать для продуктивной беседы, если все остальное окажется безрезультатным… — фамильяр задумчиво перебирал варианты, загибая когти на лапе.
— Гад летучий, с трибуны вещающий! Тоже мне, знаток трудового кодекса! За хвост бы тебя оттуда стащить, — мысленно фыркнула Кира в ответ на обозначенные Филом перспективы.
— Насилие — последний козырь дилетантов! — драматично изрек Фил. Но хвост на всякий случай спрятал под крыло.
— О чем задумалась? — по-своему расценила возникшую паузу мать, доливая всем чай. — А покраснела! Чисто помидор, такого за тобой не замечала. Уж не влюбилась ли ты?
— Ты что, мам! Ну у тебя и шуточки, — слишком поспешно ответила Кира. — Просто наконец-то согрелась, чай у тебя восхитительный! Налей-ка еще чашечку…
— Смотри мне, — мать для порядка пригрозила ей пальцем, вызвав смех бабушки и непонимание сестры. — Ты в городе для того, чтобы учиться и работать, загуляешь или не дай бог нагуляешь — домой можешь не возвращаться! А ухажеру твоему уши оборву, и вообще жизнь одной сплошной сессией покажется!
Фил едва не свалился с верхотуры второй раз. Усы фамильяра как-то подозрительно забавно дергались.
Галина Анатольевна, добрая, но строгая и любящая дисциплину женщина, умела быть убедительной.
* * *
— Дзин-н-н-нь!
Настольная лампа, неловко задетая хвостом Ала, благополучно приземлилась, зацепив шнуром кружку, забытую кем-то из хозяев на рабочем столе. Кружка с жалобным звоном рассыпалась осколками, разбрызгивая вокруг остатки кофе. Мантикоры обреченно переглянулись и убрали шахматы, на проигрыш в которые Ал и отреагировал возмущенным маханием хвостом, повлекшим мини-разгром кабинета Виктора Андреевича. За который им влетит обоим, вне зависимости от результатов игры — после отъезда Киры настроение хозяина ушло в такой же минус, как и погода за окном, и угрозы оборвать хвосты братья слышали все чаще. А отсутствие Фила ощущалось мантикорами почти как пресловутый оторванный хвост. Даже любимые игры казались монстрам пресными и скучными, и играли Ал и Дэм теперь больше по привычке, чем для удовольствия.
— Какой кандидат на упокоение это сделал? — бесстрастно задал вопрос вошедший на шум Виктор, мгновенно оценив обстановку.
— Я, хозяин, — опустил голову Ал, выйдя вперед. Мантикоры даже не думали изворачиваться или врать магу — бессмысленно.
— И как же ты, чудо хвостатое, обоснуешь этот бардак?
— Стакан разбился — к счастью, разбилось счастье — к стакану! — ляпнул Ал, вызвав сдавленное хихиканье Дэма.
Ивашин вздохнул, медленно вернул лампу на положенное место, наскоро сплетенным заклинанием чистоты уничтожил кофейные пятна на полу и стене, а также телепортировал осколки разбитой кружки в мусорное ведро. Мантикоры молча наблюдали за уборкой, поджав хвосты.
Приведя кабинет в нормальный вид, маг молча подошел к бару, плеснул в бокал виски и расположился в кресле, разглядывая мантикор, словно невиданных зверей.
