— Я и без тебя все это понял, — мысленно ответил Шерридан. — Только слишком поздно.
— Знаешь, не все, что блестит — альцион. Порой это оптический прицел, — Андрей вынырнул из чужой ауры и памяти, полной гари и трупной вони, от которой нестерпимо хотелось отмыться. — Ты уже ответил за все, и продолжаешь платить. Не думал, что есть другие пути? Каждая задача имеет, как минимум, два решения. А если выйти из плоскости — то на порядок больше? И что вы в итоге нашли? Погибель да замшелый кромлех с письменами, которых так и не поняли.
— Ублюдок ты. Такой же убийца, ничем не лучше нас, — ядовито прошипел пришелец. — Именно поэтому мы так хорошо понимаем друг друга. Мы одинаковые. Монстры, чудовища, которые добиваются своего любой ценой. Ведь и ты не пощадил мою дочь.
Мутные зрачки вытянулись в горизонталь, скрывая за яростью отчаяние и безысходную боль.
— Я пощадил ее, — тихо ответил иерарх. — Мужчина должен не казаться сильным на фоне девчонки, а быть им по определению. И по жизни. Ее смерть — мистификация, я пустил по кругу и убил голема. Куклу, имитацию. Элиа жива и здорова. Хотя ты мою женщину не пощадил. Не задумываясь, отдал своим шакалам, как ненужную вещь.
— Лассар? — с обреченным пониманием прохрипел эль-Арран родовое имя своей самой большой ошибки.
Иерарх промолчал. Но все и так было ясно. Девочка из Изварино стала его парой. Именно поэтому умирающему куратору было невозможно поверить в милосердие врага к его дочери.
— Ты лжешь, Темный.
— Я не в том положении, чтобы лгать. Да и незачем мне это делать, Шер. Паскудно это — врать умирающему. А ты умираешь.
— Что ты с ней сделал? — Андрей едва разобрал бессвязный шепот умирающего.
— Выдал замуж за своего друга и принял в свой клан. Хорошая девочка. Умная, смелая, неиспорченная. Я решил, пускай живет.
— Почему? — Шерридан чувствовал, что враг говорит правду. Но так и не смог его понять.
— Потому что мы все-таки другие. Я очень долго мечтал о мести, о том, как буду долго и мучительно убивать тебя. Но ты сам все сделал за меня. А остальное сделала сама реальность.
Последних слов Шерридан уже не услышал. То важное, что заставляло дышать и держаться за жизнь, ушло, обрывая последние нити, связывающие его с миром живых. Лишь тревога за дочь держала его по эту сторону Грани, откладывая смерть на потом. Но некуда больше откладывать. Черный тоннель подступал все ближе, затягивая его, подобно черной дыре.
— Лиа, — ногти в агонии заскребли бетон. Зрачки вытянулись в горизонтальную полосу и застыли навсегда.
— Андрей! — металлическая дверь распахнулась, пропуская Алишера.
— Доложи обстановку, — Ивашин привычным движением закрыл мертвецу глаза и обернулся к заместителю.
— База зачищена, освобождены около полусотни единиц «живого товара», опечатаны арсеналы и ангары с неизвестной техникой. Предположительно, дисколеты. Кто-то из покойных успел активировать взрывное устройство, Химера обезвреживает. Трое раненых, один — тяжело.
— Кто? — Андрей бросил по базе сканирующую сеть.
— Ветров, — одновременно вылетело у обоих магов.
Не тратя ни секунды, иерарх подключился к гаснущему сознанию оборотня, накладывая на раны стазис и делясь Силой.
— Волчара, не вздумай помирать! — рявкнул маг по телепатической связи. — Этот выродок долго держался на волевых, и ты держись!
В воздухе сгустилась привычная дымка портала, ориентированного на тяжелораненого.
— А с этим что? — Алишер указал взглядом на труп давнего врага.
— Этому уже никто ничем не поможет. Покойник никому не мешает, пусть себе лежит.
***
Андрей устало поднялся, накрыл окровавленное тело оборотня брезентом и повернулся к бойцам.
— Он погиб? — рискнул нарушить гробовое молчание Руслан.
— Нет, Медведь. Пока нет. Но шансов мало, — прямо ответил начальник спецотдела. — Он попал под неизвестное лучевое оружие, с которым защитный артефакт не справился. Я исцелил физические повреждения, подлатал ауру и наложил стазис. Это все, что я могу для него сделать. Но этого мало. Тут может помочь разве что маг Жизни. Или их хранилище знаний что подскажет, я уже поставил задачу. Но не факт. Он умирает.
Спецназовцы молчали. Если шеф сказал, что сделал все возможное — значит, он уже сделал даже невозможное. И шансов нет.
— Разрешаю перекур, но не терять бдительность. Химере ничего не сообщать, пока бомбу не обезвредит. Не хватало, чтоб рука дрогнула. А я еще должен сдержать Слово, — бросил начальник, исчезая в портале.
Через несколько бесконечно длинных минут Андрей вернулся. Следом за магом из портала неуверенно шагнула человеческая девчонка, на которую он заявил права. Бледная, встревоженная, девчонка не знала, куда девать руки и пыталась слиться со стенами. Она была одета в неброский спортивный костюм, с которым совершенно не вязались длинные сверкающие серьги, свисающие почти до плеч. Но ей явно было на это плевать. Увидев остывающие трупы, лужи крови и тело, накрытое брезентом, человечка побледнела еще сильнее, как будто ее вот-вот стошнит. Начальник успокаивающе сжал ее руку.
В глубине коридора послышались торопливые шаги. В помещение влетела и застыла вооруженная фигура в форме и черной маске. Лишь по знакомым фиолетовым глазам Полина поняла, что это Химера.
— Рома! Нет! — Химера бессильно опустилась у тела, откинула брезент и закрыла лицо руками. Аура почернела от боли и отчаяния. За долгие годы напарники стали ближе и роднее многих семей. И сейчас родной, близкий неумолимо уходил за Грань, а она ничем не могла помочь. Никто не мог. Химера видела изувеченную до неузнаваемости ауру друга, которой лишь стазис не давал окончательно погаснуть. И больше не видела ничего.
— Рома? — Полина вырвалась и бросилась к умирающему оборотню. Тому, кто в тот страшный день спас ее жизнь, рискуя своей. И теперь заплатил своей жизнью за то, чтобы жил кто-то еще.
Майор Ветров казался спокойным и умиротворенным, словно лег вздремнуть. Пятна крови, расплывшиеся по форме, казались черными, как нефть. Полину замутило. Она неверяще коснулась его шеи, пытаясь прощупать пульс. Пульса не было.
Память, словно кинолента, вспыхнула остановленными кадрами. Вот он курит у пыхтящего уазика, изучая ее пронзительным взглядом необычно желтых глаз. Вот он варит кашу с тушенкой и смеется.
— Как волк? До меня тебе далеко…
Вот полигон, где они стреляли. В тот день она чуть не оглохла, но именно там и тогда ей стало немножко легче. Рома отлично стрелял. Но сегодня это его не спасло.
Кадры неслись перед глазами, словно наяву. И в каждом кадре он был живой. Его смерть казалась чем-то настолько неправильным, противоестественным, что хотелось кричать от бессилия. Под кожей натужно загудели золотистые нити, ручейками расползаясь от плеча к ладоням и охватывая оборотня невесомой, но неразрывной сияющей паутинкой.
